сыну только «солдатскую, уставную любовь», стал утверждать, что это накопления матери (Мария Поллак – О.Р.). Хотя не понятно, как в австрийско-немецкой семье, втайне от мужа, мать смогла сколотить целое состояние?! Это что же – пока Франц ходил «за пивом»?!. Наконец, он стал говорить, что это приданое его супруги, которая, как известно, сбежала из родительского дома, была проклята и с тех пор не получала от родственников не то что денег, но даже и открытку на «Пурим».

Дело в том, что со своей женой Рейзель Шпильфогель (29.10.1896 г.р., уроженки г. Перемышляны, Галиция – О.Р.) «Сотник» познакомился в г. Ужгород в 1921 году. Она родилась в семье набожных евреев. Но, видать по всему, реакционные традиции еврейского кагала явно тяготили её впечатлительную на «справедливость» душу, и, не желая в дальнейшем им следовать, Рейзель решила предать их «очистительному огню революции», то есть бежала из дома, и родители под давлением общины отказались от неё. В 1922 году в г. Стрый (Галиция) она перешла в католическую веру, получив имя Эльза. В феврале 1922 года «Сотник» зарегистрировал с ней брак в г. Ужгород. Возможно, затраты на свадьбу были чрезмерны, а может, по молодости и глупости что-то пошло не так, но Рихард, позабыв о чести очередного мундира, срочно занялся утилизацией полкового табуна, оставшегося после упразднения части, которой он же и командовал с 1919 года. Однако лошадь – не иголка, её в полковом стоге сена не спрячешь. Гешефт был вовремя обнаружен, и в Яблоневском лагере интернированных солдат УНР за это преступление его отдали под трибунал. И вдруг ему улыбнулась фортуна – лагеря для военнопленных на территории Чехословакии были ликвидированы, и дело в отношении сотника Р. Яри закрыто. Но не закрыта история дальнейших жизненных перипетий финансиста-афериста УВО Рихарда (Рико) и Рейзель.

В конечном итоге финансовые афёры «Сотника», его привилегированное положение в организации, снобизм и потуги на «гетманство» в структуре вызвали недовольство среди некоторых руководителей из окружения «керманыча». И после настойчивого давления Е. Коновалец санкционировал проверку финансовой деятельности Р. Яри. Её провели В. Кучабский и начальник разведки и контрразведки УВО О. Думин. Они же и выявили множество нарушений и злоупотреблений финансовыми средствами организации. Дело о недостаче крупной суммы денег было передано на рассмотрение суда УВО. Но тот под давлением полковника спустил всё «на тормозах». Тогда О. Думин подготовил информационное письмо и направил его в абвер. В нём он указал, что в период отсутствия какого-либо финансирования структуры УВО «Сотник» предложил ему заработать деньги на продаже уже полученной секретной информации и материалов польской разведки, а именно сообщить врагу фамилии немецких агентов в Польше (группы старшего лейтенанта Рауха). Однако никто из офицеров абвера на письменное обращение О. Думина не отреагировал, несмотря на то что стал очевиден факт шпионажа Р. Яри в интересах поляков!

Р. Яри подле кобылы перед продажей

Противостояние между двумя заместителями «керманыча» достигло пика, когда «Сотник» решил заманить под благовидным предлогом О. Думина на немецко-чешскую границу и там ликвидировать его, якобы в ходе перестрелки с пограничниками во время нелегального перехода. О. Думин догадался об этом и, понимая, что на этом Рихард не успокоится, а искать поддержки у «прилипшего» к нему Е. Коновальца бесполезно, в марте 1926 г. срочно уехал в Кёнигсберг, где продолжил сотрудничество с абвером[213].

В свою очередь Р. Яри возглавил руководство разведывательной референтурой УВО и замкнул на себя вопросы военного сотрудничества с Рейхсвером, МИД, стал вторым человеком в организации. Жажда власти, а значит, и материальных благ соблазнила его на установление контакта с британской разведкой в апреле 1930 года, которой он также стал перепродавать военные и политические секреты Польши, добываемые УВО. Однако это длилось недолго. И вскоре «коммерческие» отношения были омрачены и расторгнуты по причине взаимного недоверия. Точнее сказать, «джеймсы бонды» установили факты обмана и предоставления фальсификата от «конокрада». (Это не жеребцов казённых продавать.) В свою очередь абвер обосновано заподозрил Р. Яри в работе на польскую разведку. В свою очередь «двуйка» стала подозревать Рихарда в работе на немцев и британцев. В итоге «конокрад» настолько запутал разведки Германии, Польши и Британии, что они перестали доверять этому авантюристу и «друг другу» заодно… Ещё раньше ему перестала доверять «старая гвардия» УВО (после инцидента с О. Думиным)[214].

В начале 1930 года Е. Коновалец решил избавиться от «плотной» опеки «Сотника» и постараться самому курировать финансовый блок вновь образованной ОУН. Но из этой наивной затеи полковника ничего не вышло. Кураторы ОУН из абвера, предварительно проконсультированные Р. Яри, объяснили полковнику, в чём заключается их «дружба» с «Сотником». В сообщении № 33 от 26 января 1934 года немецкой имперской канцелярии указывалось: «…КОНОВАЛЕЦ известен среди украинцев БЕРЛИНА своей наглостью и хитростью, у него мало ума и образования (NB. К сожалению, этими качествами «одарены» не только Е. Коновалец, но и все его последующие земляки до «четвёртого колена»… – О.Р.), необходимого для руководства такой политической организацией. В самом деле, всё делается ЯРЫМ, которого считают умным и образованным человеком, имеющим превосходные связи…»[215].

Но с тех пор полковник основательно затаил обиду на последнего, о чём писал в своих письмах А. Мельнику. С приводом Гитлера к власти «керманыч» вытащил на «свет» тему еврейского происхождения жены Рихарда, что послужило неким финансовым и личным коллапсом для Яри. Со стороны абвера повеяло явным «антисемитизмом», многие «в мундирах» перешли на прямую работу с полковником, который стал вхож к Гитлеру и Розенбергу. Самого Р. Яри якобы исключили из НСДАП. Однако неарийство в целом не оттолкнуло от союзника по антипольской борьбе (пришедшие к власти нацисты не могли себе позволить из-за каких-то еврейских недоразумений «Сотника» прекращать сотрудничество с УВО).

В 1933 году украинскими националистами заинтересовалось гестапо. Состоялись встречи Коновальца с руководителем берлинского подразделения полиции Р. Дильсом и руководителем внешнеполитическим отделом НСДАПК. Мотцом. В 1934 году ОУН вошло в состав гестапо на правах самостоятельного отдела[216]. Это позволило как-то нивелировать противостояние между двумя «керманычами», но ненадолго. В 1935 году Е. Коновалец вновь вернулся к теме финансовой отчётности организации и назначил очередные проверки деятельности Р. Яри. Под различными предлогами Рихард затягивал предоставление окончательной отчётности о своей деятельности за пять лет и умудрился дотянуть до убийства Е. Коновальца в Роттердаме 23 мая 1938 года. Однако растянутая во времени история с финансовыми злоупотреблениями «конокрада» давно уже приобрела публичную известность, и вновь назначенный «керманыч» ОУН – А. Мельник возобновил финансовую проверку и потребовал немедленного