Лилит хмыкнула и ничего не ответила. На этом наш разговор был закончен.

На обед, в столовой, Локки пытался что-нибудь узнать у меня по поводу нас с Крисом, но опять же был остановлен Ирен, которая, видимо, считала, что у нас это несерьезно и завтра мы опять будем говорить так же, как и раньше.

Но если я могла пропустить «сталкер», то на работу обязана была явиться. Мои надежды на то, что будет много посетителей, и это поможет избежать возможных вопросов Данте, не оправдались — посетителей почти не было, поэтому сразу, как только я отдала меню третьему столику, блондин попросил меня выйти с ним на улицу, чтобы поговорить. Дождь уже прошел, оставив на земле небольшие, но частые лужи. Мне стало немного не по себе, ведь это будет первый раз, когда я буду говорить с ним один на один, без присутствия остальных людей.

— Мио, — обратился он ко мне, когда мы вышли из бара, — мы с Мелори понимаем, что встревать в ваши с Крисом отношения будет невежливо и, возможно, даже грубо, но мы волнуемся. В субботу Крис вернулся после вашей прогулки раздраженным, а ты опять не пришла на «сталкер», хотя сама говорила, что обожаешь эту игру. У вас что-то случилось?

Я нервно закусила губу. Простая и понятная речь Данте давала знать, что он действительно беспокоится о нас. Тем более я знала, что сейчас мне соврать не удастся, особенно ему.

— Крис сказал, — неуверенно начала я, — что все наши отношения… что мы просто друзья. Оказывается, он никогда не считал нас парой. Я, конечно же, понимаю, что мы не можем любить и все такое, но даже если так, я надеялась, что он видит во мне не просто друга, а девушку. Что мы сможем стать чем-то большим… Но это не так…

Я замолчала, опустив голову. Данте несколько секунд молчал, обдумывая мои слова, а потом произнес:

— Любовь — это единственное чувство, ощущая которое, человек становится могущественнее богов и хрупче снежинки одновременно. Он может подняться к небесам, но упасть при первом же дуновении ветра. Он может выдержать любые ранения, но заплакать от одного неверного слова. И никакая раскаленная лава своим жаром не сравнится с касанием любимого человека. Никакое лезвие по остроте не сравнится со слезами любимого человека. Никакое лекарство не излечит так, как улыбка любимого человека. Никакая душевная боль не сравнится с безразличием любимого человека. И никакая потеря не сравнится с потерей любимого человека. Полюбив однажды, разлюбить не сможешь. Иначе — это не любовь. И даже после смерти любовь не исчезает. Вот только мы не просто мертвы, мы еще и носители демонической силы. Именно из-за этого мы не можем чувствовать то, что люди называют любовью. Ведь это еще и сугубо человеческое чувство — ни демонам, ни богам не дано его познать. Симпатия, привязанность, страсть — да; любовь — нет. Даже такое понятие, как Божья любовь всего лишь чувства создателя к своему творению. Так же есть любовь к другу, любовь к родителям, любовь к детям. Но самая сильная — это любовь к человеку, которая содержит в себе и нежность, и страсть. Нам же свойственно другое чувство — ненависть. Только вот эта ненависть отличается от той, которую привыкли чувствовать и люди и боги — это сугубо демоническая ненависть. Ее мы так же можем чувствовать только к одному человеку и неважно умерший он или живой. Ненавидя, мы превращаемся в охотников. Мы хотим владеть жертвой, хотим видеть ее только рядом с собой и не даем другим заполучить ее — это наша жертва. Вот только лишаясь этой жертвы, мы впадаем в бешенство. И это бешенство распространяется на всех: на жертву и тех, кто её отнял. Иногда эта злость причиняет нам боль. И именно это ты сейчас чувствуешь. А Крис пока что только недоволен тем, что случилось. Но вскоре он поймет, что совершил ошибку, и тогда будет рассержен только на себя. Когда это произойдет, я прошу тебя, прости его. Он не виноват, он просто был слишком одинок.

Я кивнула. Данте был прав, как всегда, впрочем. Вот только я слишком сильно обижена на Криса, поэтому пока он не раскается в своих словах, я буду продолжать свою игру в незнакомцев.

— Спасибо, — тихо ответила я, слабо улыбнувшись, — я поняла.

Данте улыбнулся в ответ.

— Я рад. Сейчас нам не нужны лишние ссоры и непонимания. Слишком много проблем навалилось на наши плечи. А инцидент с Рейном только ослабил наши узы семьи, что слишком опасно в данное время.

— Кстати, а что там с Рейном? — спросила я, вспомнив об этом проблемном парне.

— К счастью, все обошлось. Он понял свою вину и извинился. Теперь нет причин беспокоиться по этому поводу. А о том, что он тебе рассказал, не думай. У нас всех есть свои скелеты в шкафу, главное не дать им управлять нашими эмоциями.

Я опять кивнула. Как говорится: хорошо то, что хорошо кончается. В нашем случае приходиться жить, опираясь только на эти слова.

* * *

Во вторник в школе я, как и было задумано, дальше продолжала игнорировать Криса. Ну, как игнорировать, просто вела себя так же, как и до нашего знакомства. Он больше не пытался заговорить со мной, но это было мне только на руку. Ирен и Локки тоже ничего не спрашивали. Вайлет продолжала меня игнорировать. В общем, все было отлично до тех пор, пока мне не пришлось идти на обследование к Локки — вторник же.

Как только я переступила порог его дома, он сразу же схватил меня за руку и потянул в лабораторию.

— Для начала, — заговорил он, усадив меня на койку посреди комнаты, а сам уселся на кресло возле стола, — мы должны прояснить несколько деталей.

— Давай! — решительно произнесла я, готовясь к злому штурму.

— Первое: сегодня утром по телевизору сказали, что поймали убийцу тех двух братьев, о которых мы недавно говорили. Я уверен, что правительство сделало это, чтобы успокоить граждан, и на самом деле убийца до сих пор на свободе. Более того, он сейчас сидит прямо передо мной. Я прав?

Я нервно сглотнула. Локки не провести, и мне это было очень хорошо известно.

— Да, — тихо ответила я, после минуты молчания. — Но я не хотела, это все Лилит. Она вдруг захватила мое тело, а я не могла ничего поделать.

Парень тяжело вздохнул и поправил очки.

— Понятно. Что ж, я так и думал. Мне