— Боюсь, вам придется согнать их прямо сейчас. Это компьютер для научных исследований, а не для игр. Голос заведующего стал чуточку мягче. — Вы же знаете, что на нашей кафедре компьютерные игры запрещены. Я надеялся, что никогда больше не увижу здесь таких развлечений. — Он повернулся ко мне. — Разве вы не видели, что тут творится?

Я заискивающе улыбнулся, радуясь, что настоящую «игру» мы успели вовремя остановить.

— Да, видел. Но я не нахожу в этом никакого вреда. Студенты очень много работают, и им захотелось oтвлечься.

— Насколько мне известно, Литтл — единственная, кому разрешено сейчас находиться в лаборатории.

Чен уже закрыл программу. Они с Ламбертом вышли из комнаты. Феннел и Эдвардс стояли у двери и слушали.

— Мне сообщили, что по вечерам здесь происходит что-то очень странное. И снова, Дьюдни, вы оказываетесь в центре событий. Мисс Литтл, так как же продвигается ваш проект?

Алиса затараторила, как пулемет. Вскоре завкафедрой заметно заскучал.

— Отлично. Продолжайте в том же духе. А я иду к себе писать отчет. — Он как-то странно, искоса взглянул на меня. Казалось, он почти готов был поверить, что сцена, которую он здесь застал, и впрямь совершенно невинна. Возможно, информация, которую ему «сообщили», была расплывчатой, и он решил, что под «странностями» подразумевались всего-навсего компьютерные игры.

После разговора с завкафедрой мы решили не возобновлять связь с Арде. Выходя из комнаты, Алиса буркнула:

— Хорошо хоть Йендред жив!

На следующий день мы решили начать сеанс гораздо позже обычного.

29 июля, вторник, 23:45

Мы несколько часов пытались восстановить связь. Ночь на Арде должна была закончиться примерно к трем часам по нашему времени, но разве Йендред мог проспать до утра на леденящем холоде в каменоломне? Скорее всего, он умер. Но Ламберт продолжал запускать программу 2DWORLD через каждые пятнадцать минут и ждал ответа.

— ПРИВЕТ, ЙНДРД.

— НЕИЗВЕСТНЫЙ ПАРАМЕТР: "ПРИВЕТ".

А затем, в 03:49, Йендред снова появился на экране. Он лежал на кровати в маленьком подземном домике.

Рядом сидел старый ардиец и время от времени посматривал на него.

— ЗДЕСЬ Я. МЕНЯ СПАСЛИ.

— СЛУШАЙ, УРОД ДВУХМЕРНЫЙ, ТЫ CAM-ТО ПОНИМАЕШЬ, КАК ТЫ НАС НАПУГАЛ?

Я даже не сделал Ламберту замечание. То, что случилось с Йендредом, было гораздо важнее. Сразу после того, как вчерашним ардийским утром мы разорвали связь, в каменоломню спустилась бригада ваницланских каменотесов. У подножия обрыва они обнаружили замерзшего и обессиленного Йендреда. Они отнесли его в хижину старого ваницланина, живущего неподалеку, согрели и накормили его, вправили ему руку и обработали раны. Йендред сказал, что, кажется, он проспал весь остаток вчерашнего дня и всю ночь.

Старик-ваницланин дал Йендреду чашу с тушеным мясом. Йендред с таким аппетитом набросился на еду, что некоторое время ему было не до нас. Затем, наполним желудок, он снова «заговорил»:

— ОЧЕНЬ ДОБРЫЕ ЭТИ НСАНА. ТУТ ОЧЕНЬ БЕДНО, НО ЧУВСТВУЮ СЕБЯ КАК ДОМА Я. СЛАВНЫЙ ЭТОТ СТАРИК

Он еще долго рассказывал нам о доброте старого ваницланина, и о том, что готов остаться у этих каменотесов хоть на всю жизнь.

— А КАК ЖЕ ДРАБК? А КАК ЖЕ ТВОИ ПЛАНЫ?

— КОНЕЧНО, УЙДУ Я, КАК ТОЛЬКО ПОПРАВЛЮСЬ.

Переварив пищу, он выплюнул остатки в горшок, стоящий в ногах кровати. Затем он встал и поднял руки говоря по-нашему, сделал глубокий вздох. Теперь в соответствии с ардийскими правилами приличия он мог начать разговор.

— РЕЖИМ ПРОСЛУШКИ.

— ГОРАЗДО ЛУЧШЕ СЕБЯ ЧУВСТВУЮ Я.

— НЕЛЬЗЯ ТЕБЕ УХОДИТЬ, ПОКА СОВСЕМ ЗДОРОВ НЕ СТАНЕШЬ ТЫ. КУДА ИДЕШЬ ТЫ?

— К СВЯТЫНЕ ИДУ.

— ТЫ, ПУНИЦЛАНИН, АМАДИЙСКОЙ РЕЛИГИИ СЛЕДУЕШЬ? СТРАННО ЭТО.

— МЕНЯ ВЕДЕТ НЕ РЕЛИГИЯ. — ТУТ ЙЕНДРЕД СДЕЛАЛ ДОЛГУЮ ПАУЗУ — ДРАБКА ИЩУ Я.

— ЯСНО. ДРАБКА, ШАРАКА ИЗ ОКБРЫ. МОЖЕШЬ ИСКАТЬ И ИСКАТЬ, И ИСКАТЬ ЕГО ТЫ.

— РАЗВЕ НЕ У СВЯТЫНИ ЖИВЕТ ОН?

— ПРАВДА ЭТО, ДАЖЕ КОГДА НЕ ВИДИШЬ ЕГО ТЫ.

— НЕВИДИМ ОН?

— СКАЗАТЬ И ТАК МОЖНО.

Старик сообщил Йендреду, что от его хижины до святыни один день пути. Он объяснил, как должен вести себя чужак, пришедший к святыне. Там был врыт в землю блок из джебба. Йендред имел право перейти через этот блок только с разрешения ваницланина. Более того, ему категорически запрещено идти через святыню в одиночку, даже если ему хватит глупости миновать граничный камень. Если он сделает это, случится что-то ужасное.

К нашему огорчению, Йендред снова улегся спать и нам пришлось завершить сеанс связи. Но до того как он задремал, мы успели осмотреть хижину ваницланина. Она оказалась двухэтажной, а несущие балки в ней были сделаны из хатра. Тут имелись две кровати, качающаяся лестница без пружины, стол с очень простой каменной плитой и две полки: для посуды и для книг. Лампа всего одна — она была воткнута прямо в батарею, которая стояла на столе и служила подставкой. Если бы не электрическое освещение, можно было подумать, что именно в таких простых хижинах жили когда-то все ардийцы.

Затем Йендред уснул, и связь оборвалась.

Следующим вечером мы решили не собираться, потому что в это время Йендред бы тоже спал.

31 июля, четверг, 21:00

Мы даже не догадывались, что наша связь с Йендредом и Арде скоро выйдет на новый уровень. Мы успели привыкнуть к причудливому миру Арде и больше ничему не удивлялись, но все-таки нас ожидал сюрприз.

Когда нам удалось связаться с Арде, там было позднее утро. Йендред стоял на врытом в землю камне, глядел в сторону святыни и что-то говорил. Ни одного ардийца рядом не было. У ног Йендреда лежала маленькая веревочная сумка с едой.

— МЫ ВЕРНУЛИСЬ. С КЕМ ЭТО ТЫ РАЗГОВАРИВАЕШЬ?

— ДРАБКА ЗОВУ Я. ГДЕ-НИБУДЬ ВИДИТЕ ЕГО ВЫ?

Мы сдвинули фокус к востоку — до святыни и даже дальше, затем снова вернулись на запад. Вокруг не было ни души. Йендред огорчился, но все равно продолжал звать Драбка.

Святыня оказалась единственным настоящим зданием на планете — зданием в земном смысле этого слова Она была сложена из каменных блоков и стояла на поверхности.

Конечно, тут было самое подходящее место для на стоящего здания. Сколько бы дождей ни выпадало здесь, вода всегда текла бы от святыни. В былые времена, до изобретения воздушных шаров и ракет, святыня было почти непреодолимым препятствием на пути из Пуницлы в Ваницлу. Пройти через нее мог лишь тот путешественник, который согласился бы принять ваницланскую религию, то есть превратился бы в ваницланина. Из-за антиваницланских настроений в Пуницле в наши дни почти никто не проходил через святыню по земле.