Очевидно, Анна быстро ощутила тяжесть свалившегося на ее плечи бремени. Шетарди писал, что уже в конце 1740 года она пожелала вызвать в Россию своего родителя, чем немало напугала правящую верхушку.

Просвещенная правительница, делящая свое время между близкими друзьями и председательством в работоспособном и сплоченном правительстве, — не самый худший вариант власти. Однако и в узком кругу покоя Анне не было. Задушевные разговоры оборачивались попытками искушенных иностранных дипломатов подключить Россию к разгоравшейся в Европе Войне за австрийское наследство, в то время как Швеция готовилась к реваншу за поражение в Северной войне, а шах Ирана Надир, только что покоривший Хиву и Бухару, приступил к завоеванию Дагестана вблизи границ России.

Пока в Петербурге свергали герцога Бирона и Анна Леопольдовна принимала поздравления, Пруссия готовилась к большой войне. Молодой Фридрих II унаследовал от отца, «короля-солдата» Фридриха Вильгельма I, страну с трехмиллионным населением и 76-тысячной армией — это был европейский рекорд мобилизации в XVIII веке. Амбициозный Фридрих сразу же распорядился еще увеличить свои войска. Ему не терпелось пустить их в дело — бросить вызов гегемонии Австрии в Германии. Ресурсы находившейся под скипетром Габсбургов Священной Римской империи были несопоставимыми с прусскими, но лоскутная держава, состоявшая из 360 больших и малых германских княжеств, никогда не была единой.

Прагматическая санкция 1713 года (закон о престолонаследии, изданный не имевшим наследников по мужской линии императором Карлом VI) устанавливала нераздельность владений Габсбургов и разрешала в случае отсутствия у императора сыновей передавать престол дочерям. Этот акт был признан большинством европейских держав. Но едва Мария Терезия объявила о своих наследственных правах, как сразу же появились претенденты и на императорскую корону, и на земли Габсбургов в Италии, Германии, Нидерландах, что послужило поводом к Войне за австрийское наследство. Поскольку ее кузины Мария Йозефа и Мария Амалия (дочери старшего брата Карла VI императора Иосифа I) вышли замуж за саксонского и баварского принцев, их мужья и стали оппонентами «венгерской королевы».

Фридриха же юридические тонкости не очень волновали, но он воспользовался случаем, чтобы заявить права своего правящего дома на австрийскую Силезию. Однако намечавшееся нарушение баланса сил в Европе уже не могло произойти без участия России — официальной союзницы Австрии по договору 1726 года. Заинтересованные стороны стремились повлиять на позицию петербургского двора — правительницы, первого министра Миниха и кабинет-министров. В Петербург срочно прибыл адъютант прусского короля и свойственник Миниха Винтерфельт с целью, как пишет Манштейн, «сделать всё возможное, чтобы отвлечь первого министра от венского двора и не щадить ничего для переговоров по этому важному делу», что подтвердил в мемуарах и сам Фридрих II267.

Главным плодом усилий прусской дипломатии стало заключение 16 (27) декабря 1740 года союзного договора с Россией. Было достигнуто соглашение о посылке на помощь друг другу корпуса из четырехтысячной конницы и восьми тысяч человек пехоты в случае войны с третьей страной; при этом Пруссия не обязана была выступать против Турции, Крыма и Ирана, а Россия — вести боевые действия на Рейне. Секретные статьи договора гарантировали неприкосновенность Курляндии, обязывали участников не допускать вмешательства со стороны третьих стран в польские дела и охранять права лиц православного и протестантского вероисповеданий в Речи Посполитой. В свое время Анна Иоанновна отказалась от подобного договора, не желая давать Пруссии гарантий в отношении новоприсоединенных княжеств Юлих и Берг. Ныне же Россия обязалась не заключать по этим спорным территориям соглашений, противоречащих интересам Пруссии, что в некоторой степени ставило русскую дипломатию на службу прусским интересам268.

Манштейн, сочинявший свои мемуары уже на службе у прусского короля, перечислял в них: «Госпожа Миних получила от короля кольцо, украшенное крупным бриллиантом, ценностью в 6000 рублей. Сын фельдмаршала получил 15 тысяч ефимков (талеров. — И. К.) чистыми деньгами и право на пользование доходами с майората в Бранденбурге, называемого Бюген. Король Фридрих Вильгельм подарил его князю Меншикову, затем им владел герцог Курляндский и, наконец, его получил граф Миних»269. Таким образом, можно, пожалуй, говорить о складывании традиции «наследственных» владений российских временщиков за границей в качестве гарантии их внешнеполитических симпатий.

Миних-младший категорично заявлял, что его отец отказался от предложенных ему денег и «вотчины Биген», а сам он согласился их принять только с согласия Анны Леопольдовны. Однако иностранные дипломаты сомневались в бескорыстии фельдмаршала (тем более что его родной брат барон Христиан Вильгельм Миних состоял членом Коллегии иностранных дел), а австрийский резидент Гогенгольц даже грозил России разрывом дипломатических отношений. Однако подоспевший посол Вены маркиз Ботта решил действовать не кнутом, а пряником: он привез Миниху титул графа, а его сыну — орден Белого орла. Императрица Мария Терезия обещала первому министру графство Вартенберг на территории Силезии270.

Прусский король, в свою очередь, приказал своему послу сделать всё, чтобы «завоевать фельдмаршала», и для этого отпустил «кредит» в размере 100 тысяч экю. Самому Миниху и его «последующему потомству как по мужской, так и по женской линии» Фридрих II обещал, кроме уже названной «вотчины Биген», то же самое графство Вартенберг в уже захваченной его войсками Силезии. Уже отставленному от дел Миниху король просил передать, что лично присмотрел для него участок для постройки дома в Берлине271.

Конечно, внешнеполитические решения определялись не только честолюбием или корыстью фельдмаршала. Переговоры о союзе начались еще при жизни императрицы Анны Иоанновны, в августе 1740 года, а Бирон в свое короткое правление дал письменные полномочия Кабинету министров на заключение этого договора, которые Анна Леопольдовна подтвердила272. Договор был выгоден и России, поскольку предусматривал совместные действия по защите в Польше «диссидентов» (протестантского и православного населения) и ослаблявших эту страну шляхетских «вольностей», включая выборность короля. Заграничное баронское имение Вартенберг фельдмаршал действительно получил с формальной санкции правительницы и Кабинета — 19 января 1741 года оно было вручено Миниху в «вечнопотомственное владение»273. Но, пожалуй, впервые за расположение министра Российской империи шел такой откровенный торг.

В итоге российская дипломатия в начале большой Войны за австрийское наследство (1740–1748) оказалась в непростой ситуации. В день подписания договора российские министры узнали, что войска Фридриха II вторглись в Силезию. Кабинет тут же отправил королю письмо с выражением удивления и просьбой остановить военные действия, которое адресат проигнорировал. Россия оказалась союзницей обеих воюющих держав, каждая из которых имела право на ее поддержку.