Ополоснувшись и взбодрившись после чашки капучино, я отправилась в детскую. Там все еще оставались праздничные украшения, связки шаров и прочая мишура. Все это казалось сейчас лишним рядом с бледной девочкой, на щеках которой горел лихорадочный румянец.

Я бросилась к ней, чтобы измерить температуру. Пять минут, что я ждала, не отводя глаз от термометра, казались вечностью. Столбик неумолимо полз вверх, не предвещая ничего хорошего. «39,3» показала шкала, и я готова была паниковать, но вспомнила, что Стас оставил рекомендации на все случаи.

Стараясь сдержать бьющую через край истерику, я помчалась на кухню. Схватила тетрадный листок, исписанный аккуратным, совсем не похожим на врачебный подчерком. Быстро пробежалась по строчкам и схватила нужное лекарство. Растворила таблетку в воде, следуя инструкции и поспешила обратно к девочке.

— Вика, милая, давай выпьем лекарство. Температура очень высокая, — шептала я, приподнимая голову девочки.

— Мама? — воскликнула слабым голосом малышка и приоткрыла рот.

Следующие полчаса я сидела как на иголках, периодически прикасаясь ко лбу и рукам девочки, ощущала, что она горячая. Спустя минут двадцать на лбу Вики появилась испарина, температура начала спадать, а я расслабилась и незаметно уснула, сидя в кресле и держа девочку за руку.

— Что ты здесь делаешь, и где моя мама? — разбудил меня недовольный голос девочки.

— Привет, тебе лучше? — тут же бросилась я проверять ее люб и вздохнула с облегчением, когда поняла, что кожа не пылает. — Ты голодная, наверное. Что тебе принести поесть?

Девочка свела брови и внимательно на меня посмотрела.

— Мамы тут и не было? Это ты меня поила лекарствами? — уточнила девочка.

— Да. Мама, наверное, не знает, что ты заболела. Может, позвонишь ей? — предложила я, не зная, что еще сказать.

— Нет. Не хочу, — ответила Вика и отвернулась от меня.

Я не знала, что произошло между Миланой и девочкой, но и спрашивать об этом я не могла. Не желая надоедать и мозолить глаза малышке, я ушла на кухню, размышляя, чем кормить ребенка. Ничего, кроме каши, на ум не приходило, поэтому я решила не изобретать велосипед.

— Не знаю, любишь ли ты рисовую кашу, — произнесла я, входя в детскую с подносом в руках.

— Люблю, спасибо, — буркнула девочка и принялась за еду. Я старалась не смотреть пристально, чтобы она не восприняла мое внимание в штыки.

— Мне уже лучше. Поэтому тебе не обязательно сидеть со мной. Можешь отправляться по своим делам, — сказала Вика, чем очень меня удивила.

— Если тебе неприятно мое общество, я уйду в другую комнату, только сначала измерим температуру, — ответила я, подсовывая ребенку термометр.

— Ты серьезно останешься со мной на весь день? — удивленно спросила девочка.

— Конечно, останусь, — мягко улыбнувшись и убрав прядь волос, упавших ей на лоб, ответила я.

Температура поднималась снова и снова, а Стас не брал трубку уже часа четыре. Я не понимала, нормально ли, когда температура спадает и снова поднимается, поэтому боялась даже в другую комнату уйти и сидела с Викой весь день до позднего вечера.

— Ты не против, если я с тобой мультики посмотрю? — спросила я после обеда, не находя другой причины остаться рядом. — Одной сидеть на кухне или в другой комнате скучно.

— Оставайся, если хочешь, — разрешила девочка, пожав плечами, и покосилась на меня с любопытством.

Я сидела рядом с ней, периодически проверяя температуру и подсовывая лекарства. Посматривала на телефон и волновалась с каждым часом все больше. Но он все же перезвонил.

— Прости, малыш, тяжелый день, ни минуты свободной. Вы справляетесь? Как Вика? — произнес Стас уставшим голосом.

— Я не знаю, температура поднимается и поднимается. Я еле успеваю ее сбивать, — пожаловалась я, выйдя из комнаты, чтобы не пугать ребенка.

— У нее явно ангина, поэтому температура и скачет. Не переживай. Ты все делаешь правильно. Ты извини, но я буду поздно. Раньше никак вырваться не удастся, — ответил он, чем немного успокоил.

— Ничего страшного. Будем тебя ждать дома, — ответила я.

— Так приятно слышать, — произнес он голосом, в котором звучала улыбка. — Хочу, чтобы вы вдвоем ждали меня с работы каждый день.

— Перспектива так себе, — пошутила я и тихо засмеялась.

— Завтра у меня выходной, придется потратить его, чтобы убедить тебя в обратном, — усмехнувшись, ответил Стас.

— Звучит более заманчиво, чем тоскливое ожидание отца семейства у окна.

— Папа звонил? — спросила Вика, когда я вернулась в комнату.

— Да, переживает за тебя. Сказал, что будет поздно.

— Понятно, — ответила девочка, поджав губы.

Остаток вечера мы смотрели какой-то смешной мульт-сериал и хором хохотали над неуклюжим, вечно попадающим в неприятности героем.

— Ты посидишь со мной, пока не засну? — спросила Вика, когда пришло время сна.

— Конечно, посижу. Как ты себя чувствуешь? Температура вроде отступила, — произнесла я, удивившись ее просьбе, но не показывая это ребенку.

— Уже лучше. Спать только хочется, — сказала девочка, зевая. — Почитаешь мне?

— Что ты хочешь послушать? — я радовалась оттепели в наших отношениях и была готова сделать что угодно, чтобы укрепить результат.

— Эм, даже не знаю, что хотела бы, у тебя есть какая-то любимая сказка? — спросила девочка, внимательно разглядывая меня.

Не знаю, тест это был или чистое любопытство. Но я не стала кривить душой и ответила честно:

— Я в детстве много читала сказок и любила, кажется, все подряд, но сейчас в голову приходит «Русалочка».

— Правда? Я тоже «Русалочку» люблю, — восторженно сказала Вика и потребовала прочитать книжку, показав, где она находится.

Я присела на край кровати, а Вика доверительно прижалась ко мне и заглядывала на страницы с яркими картинками. Под конец истории Вика обняла мою руку и заснула. А я не удержалась и поцеловала девочку в лоб.

— Оставайся со мной. И не уходи, ладно? — прошептала она уже сквозь сон.

Я сжала губы, сдерживая подкатившие к глазам слезы.

— Ладно, — прошептала я, откладывая прочитанную книгу на тумбочку.

День, казалось, выжал из меня все силы, так что я даже не заметила, как провалилась в сон, сидя в кровати ребенка. Сквозь сон я ощутила чувство полета. Словно перенеслась куда-то. Уже утром, проснувшись в кровати