– Тогда один должен терпеть ровно столько,сколько нужно другому, чтобы успокоиться. Не умножай зло злом! Не отвечайкриком на крик. Пусть зло пресечется на тебе и в тебе погаснет. Не передавайего дальше! – сказал Ванька.

Когда-то эти слова были его девизом. Он дажезаписал их маркером на обоях.

– А мне вот не хочется идти ей навстречупервым! Пусть сама идет, только тапочки не потеряет! – заявил Ягун.

– Делать надо лишь то, что не хочется. Есличего-то не хочется делать очень сильно – значит, ты на верном пути, –уверенно сказал Ванька.

– А если мне, допустим, не хочется естьпирожки из помойки – что, тоже надо? – уточнил коварный Ягун.

– Пирожки из помойки есть нельзя. Нельзя и нехочется – два разных понятия. «Нельзя» – это жесткое табу, а «не хочется» –чаще наша лень и черствость, – сказал Ванька.

Играющий комментатор стряхнул перчаткойналедь, подтаявшую на горячей трубе пылесоса.

– Надо и мне в лес. Глядишь, тожефилософствовать начну, – пробурчал он, но все же заметно было, что словаВаньки его зацепили.

Наудачу они летели еще часа четыре,сопровождаемые эскортом драконов. Играющий комментатор все чаще поглядывал надатчик горючего и вполголоса ругал пылесосы за прожорливость.

– И почему мой дед не Гроттер? Завещал бы мнекакую-нибудь пикирующую балалайку! Тренькаешь себе и никаких заправок! –бурчал он.

Ягун уже собирался постепенно сбрасыватьвысоту, чтобы не заглохнуть в самый неподходящий момент, когда в сплошных тучахпоявился разрыв. Ягун спикировал в него, вгляделся, а затем вновь вернулся кВаньке.

– Хочешь хохму? – спросил он с радостнымлицом.

– Ну!

– Знаешь, что там внизу?

– Многоэтажки какие-то, – сказал Ванька,тоже успевший уже заглянуть в облачный разрыв.

– Можно и так сказать. Но ставлю свой новыйпылесос против твоего хронического насморка, что эти многоэтажки называются«столица нашей Родины город-герой Москва»! Это ж сколько мы с тобой пролетели,мамочка моя бабуся!

Ванька фыркнул и перевел задумчивый взгляд нажелтоватое брюхо летящего Гоярына. За Гоярыном, распластав крылья, тянулись егосыночки. Огнеметный и тут не мог успокоиться и обстреливал Дымного короткими зажигательнымиплевками. Философски настроенный Дымный не огрызался, но мирно и грустно дымил,выпуская из ноздрей колечки дыма.

Страсть – это такой червяк с белым рыхлымтелом и черной головой. Пока он сидит в яблоке души, он подтачивает ее изаставляет страдать. Но как только ты направляешь на него свет мысли и хотя бына миг изгоняешь его из яблока, ты видишь, какой он жалкий и слабый и какбессильно он корчится на полировке стола, пытаясь хоть куда-то доползти.

Сарданапал Черноморов

На другое утро Гробыня и Гуня сорвались совсемрано и куда-то унеслись. Таня только поняла, что они что-то забыли заказать илисделать. Гробыня на бегу ругала Гуню, тот же бурчал, что ему никто ничего непоручал и нечего крошить батон возмущения лебедю негодования. Разумеется, сточки зрения семантического построения фразы Гломов выражался несколько проще,испытывая некоторые затруднения в подборе подходящих лексем, но смыслкоммуникации был близок к вышеупомянутому.

– А как же самостоятельность? Инициатива? Тымужчина или миммо-пробегалло? – язвила Гробыня.

Таня не вслушивалась. Она еще вчера поняла,что имеет дело с устоявшейся и прочной ячейкой общества, совместномублагополучию которой ничего не грозит. Она поспала еще часа два, а потомвстала, оделась и вышла.

Было свежее морозное утро. Снег шел всю ночь,и под утро облагородил-таки запущенный поселок магов до вполне пристойногосостояния. Даже Лысая Гора, нахлобучившая снежную шапку, не казалось такой ужвопиюще лысой. Максимум чуток лысеющей, но еще вп себе ничего.

Первым, кого Таня увидела на улице, былкупидон, краснощекий, в бараньем тулупе с прорезями для крылышек и не поразмеру большой военной ушанке частей заполярной дислокации. Купидон сидел накозырьке ближайшей крыши и с хрустом грыз большую сосульку, отломленную здесьже, не отходя от кассы. Проблемы гланд и прочих гайморитов занимали его, каквидно, мало.

Увидев Таню, купидон с усилием взлетел инаправился к ней. Пока он летел, Таня обнаружила, что, несмотря на ушанку итулуп, ноги у купидона босые и розовые. Не долетев до Тани шагов пять, купидонснизился и закосолапил к ней по снегу, роясь в почтальонской сумке. Ходяткупидоны неважно. Для этого они слишком хорошо летают. Два разнородных талантав одном теле уживаются редко.

Показав Тане письмо, купидон спрятал его заспину и молча уставился на нее.

– Вымогаешь? Разве с тобой не расплатились задоставку? – спросила Таня.

Купидон печально вздохнул с видом жуликоватоготаксиста, у которого бензин дорожает даже при поездке на триста метров.

Размышляя, от кого может быть письмо, Таняпорылась по карманам, но ничего не обнаружила, кроме смятой пачки отжевательной резинки. Купидончик смотрел на нее сердито-укоризненно. Он дажескрестил на груди руки и негодующе шевелил кончиком крыла.

Пришлось возвращаться к Склеповой и искатьчто-нибудь съестное у нее. Поиски затянулись. Заметно было, что сама Гробыняпитается все больше в городе, перехватывая везде понемножку. Гломов же ест пищутяжелую – колбасу, сало, хлеб и так далее. Лишь минут через пять Таняобнаружила на самом верху кухонного шкафчика наполовину пустую коробку сшоколадными конфетами.

Коробка была подписана фломастером«противненькой, но милой Грызиане», и Таня искренне понадеялась, что конфеты неотравлены. Скорее всего, Склепова намеревалась подарить конфеты начальнице, но,пока раскачивалась, в приступе голода начала их есть сама.

– Надеюсь, Склепова меня не убьет! –сказала Таня, забирая коробку для купидона.

Тот ожидал на улице, с увлечением стреляя излука по гарпиям, которые, проносясь, пытались плюнуть в него ядовитой слюной иобрызгать едким зеленым пометом. Стрелял купидон на эльфийский манер: из всехположений, целясь скорее из кокетства, чем имея действительную необходимость.

Заметив в руках у Тани коробку с конфетами,купидон оживился и вновь стал дразнить ее конвертом, держа его так, чтоневозможно было разглядеть, от кого оно.

– Если это окажется какая-нибудь рекламнаярассылка на тему «Скоро Новый год, а у вас еще нет подарков», я тебяубью! – предупредила Таня.

Лучше бы она помалкивала, потому что купидоныне любят угроз, даже шуточных, и сразу мстят за них.