На лодке был торт, всякие перекусы, шампанское. Веселье росло. Люди начали танцевать. Серж раздавил ногой пластмассовый стаканчик.

Незаметно солнце село, задул ветер. Подводный фестиваль близился к очередному успешному завершению. Пора возвращаться на берег, чтобы продолжить праздник там. Лодки завелись, отцепились от причала. Оставшиеся дайверы начали всплывать.

Кроме одного.

Внизу, в далеком ущелье между кораллами, человек в черно-бирюзовом гидрокостюме вел себя несколько странно. Он бродил по песчаному дну, спотыкаясь и дурацки ухмыляясь. Это было его двухсот какое-то погружение, и опыт подсказывал: что-то не так. Он был слишком счастлив. Мужчина посмотрел на часы и на измеритель глубины. Непонятно! Он провел под водой не так много времени и погрузился не настолько глубоко, чтобы начался азотный наркоз, однако все признаки были налицо. Тело дайвера покачивалось в водных потоках. Подплыла барракуда с неприятно зубастой мордой и поглядела на него. Дайвер лишь улыбнулся. Наркоз – не так уж плохо. Даже здорово! Теперь понятно, как новички заболевают кессонной болезнью или умирают. Им так клево, что они забывают элементарные вещи. Только не я. Нужно бороться. Думать.

Владелец салона «Свежие автомобили» повторил в уме все правила, выработанные за много лет подводного плавания. Он взглянул на мини-таблицу декомпрессии на запястье и нажал на кнопку таймера. Двадцать минут, потом впустить немного воздуха в жилет и подняться выше, для следующего этапа. Дайвер проводил процедуру идеально, сопротивляясь естественному стремлению впасть в панику и рвануть на поверхность, что ему следовало бы сделать, учитывая, что в его крови накапливается десятипроцентная смесь окиси азота – подарок Сержа.

Дайвер следил за стрелкой хронографа. Прошло десять минут. Из дюжины подводных колонок заиграл «Пинк Флойд», и периферийное зрение дайвера медленно отказало.

Одиннадцать минут. Ныряльщик посмотрел прямо вверх. Туннельное зрение. Везде чернота, кроме сужающегося круга света над головой диаметром с монетку. Тринадцать минут. На лице ныряльщика расплылась абсолютно счастливая улыбка. «Пинк Флойд» достигли кульминации. Свет с булавочную головку.

«I-yiiiiiiiiiiiiii… have become… comfortably numb…»* Свет погас.

* «Мое тело… приятно… онемело» (англ.).

В Маратоне опять образовалась пробка, а в аэропорту – столпотворение: представители Торговой палаты, репортеры, федеральные агенты… У терминала выстроился ряд лимузинов. В этот день прибывал Сам.

В поле зрения появился огромный частный реактивный самолет. Он коснулся земли и прокатился по всей пятитысяче футовой посадочной полосе.

Раздвинули трап. Открыли дверь. Встречающие старались протиснуться вперед, но их сдерживали охранники. Сначала вышла параличных атташе, за ними юристы, бухгалтеры и целая команда разнообразных грузчиков в темных очках. Наконец… Стоп, это еще не все. Частные гости, местные политики и горстка родственников, включая бабушку, которую пришлось спускать на специальном лифте… Это все? Нет, что вы! Подпевалы, подхалимы, профессиональная свита, два «независимых» эксперта, готовых в любой момент держать речь на Си-эн-эн, безработный игрок в гольф со знаменитостями и женщина с ярко-оранжевым шарфиком и кожаным органайзером – заботливая, как наседка, пиарщица. Ну, вот теперь точно все.

Наконец тот, кого все ждали, явил себя миру. Вот он выходит, спускается по лестнице уверенной походкой, в легком сером костюме, сшитом на заказ в Риме. Дональд Грили, бывший главный директор печально известной компании «Глобал-Плут Инкорпорейтед».

Грили сошел на бетонированную площадку, и тесно сомкнувшаяся толпа увлекла его к терминалу. Фотографы подняли фотоаппараты повыше и снимали поверх голов; репортеры выкрикивали вопросы:

– Будет ли компания реорганизована?

– Что произойдет с уничтоженными пенсионными счетами?

– Почему вы отказались отвечать на вопросы Конгресса?

– Сколько стоил дом?

– Вы будете жить там постоянно?

Репортеров дружно заткнули сторонники Грили из местных общественных организаций, бесконечно благодарные ему за щедрость. Новое больничное крыло, художественный центр, стипендии местным подросткам с хорошей успеваемостью и приют для брошенных щенков.

Хитрыми, тщательно отрепетированными приемами команда Грили работала в хореографическом унисоне, как гигантский эктоплазм, постепенно оттесняя локтями, плечами, ногами и прочими частями тела назойливых журналистов, одновременно позволяя самым ярым сторонникам пробраться в середину толпы.

Всю дорогу к аэропорту Грили широко улыбался и раздавал автографы. Ему искренне жали руку.

– Даже не знаем, как вас благодарить за пожертвование!

– Вы выступите на нашем торжественном банкете?

– Вы нас так вдохновили!

– Я просто пытаюсь быть хорошим членом общины, – сказал Грили. – Что вы, не стоит благодарности!

В чем-то он был прав. Благодарности это не стоило, потому что оплачивалось накоплениями других людей, прошедшими через холдинги на Карибах. Стандартный пиар для появляющихся на новом месте компаний или общественных деятелей с сомнительной репутацией: закупите поддержку авансом.

Толпа приблизилась к аэропорту. Пиарщица сияла: все шло по плану. В газетах будет много фотографий счастливых жителей, приветствующих будущего соседа.

Вдруг фотографы что-то заметили на стоянке машин за ограждением посадочной полосы. Один оторвался от всех и начал на бегу снимать. Заметив это, конкуренты, как стадо бизонов, ринулись за ним. Следом понеслись журналисты с раскрытыми блокнотами.

Пиарщица обнаружила, что толпа вокруг ее клиента несколько поредела. Куда делись СМИ? Она огляделась и увидела свой самый страшный кошмар. По другую сторону ограды стояла одинокая пикетчица – пожилая женщина с выражением полной безнадежности на лице. Она с трудом удерживала в руках нарисованный дрожащей рукой плакат: «Мне пришлось снова выйти на работу».

– Черт подери! – вскричала пиарщица. – Да что я ей сделала?!

Медовый месяц оказался выше всяких похвал.

Компания устроила Сержу и Молли традиционные на Кис проводы: помахали им на прощание с пристани на Литтл-Торч-Ки. Серж и Молли помахали им в ответ с кормы арендованного катера, обвязанного алюминиевыми банками и поплавками. На планшире было написано кремом для бритья: «Осторожно! На катере качка!»

– Ну скажи, куда мы едем? – в который раз спросила Молли.

– Я же говорю, – ответил Серж, – это сюрприз.

– Ой, как интересно!

Они переехали на частную пристань, и вот тогда Молли увидела все. Она схватила Сержа за шею и запрыгала.

– Я люблю тебя! Люблю! Спасибо!..

– Осторожно, шея! Литтл-Палм-Айленд. Оазис.