— Что смешного?

— Ирония во всем этом.

У меня пересыхает во рту.

— О чем ты говоришь?

— Смотри, Джорни. — Деверо делает паузу, вероятно, для пущего эффекта, и наклоняется, упираясь локтями в край стойки. — На самом деле мне похрен на это кольцо. Если бы было по-другому, я бы не давал его тебе. — Ух ты. Его способ дать мне пощечину. Он хмурит брови, когда изучает мое лицо. — Правда в том, что это кольцо было не моим, и теперь мне нужно его вернуть. Тот факт, что ты выбросила его в океан, просто чертовски ироничен, вот и все. Здесь многое поставлено на карту, о чем ты не знаешь.

Я напрягаюсь и поднимаю подбородок, мое сердце колотится в груди.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

Деверо переводит взгляд с меня на Мэл, которая наблюдает за нашей беседой.

— Я имею в виду, что ты идешь и выбрасываешь это кольцо, как будто оно ничего не значит, когда, на самом деле, оно важно. Возможно, ты думала, что причиняешь мне боль, когда делала это, но ты лишь доказала, что понятия не имеешь, как устроен этот мир.

В баре разражается неистовый смех, крики, и возгласы звучат громче игры. Мое внимание привлекает звон бокалов при чоканье. Перевожу взгляд на Мэл, потом на Деверо, который поворачивает голову, чтобы посмотреть, что происходит. Я слежу за острой линией его подбородка, горбатым носом, темными волосами, спрятанными под черной вязаной шапочкой, и, наконец, его глазами. В них нет ни капли нежности. Что мне нравилось в этом парне?

Деверо поворачивается на стуле, его глаза встречаются с моими. Они опускаются на мою грудь, талию, на те части тела, которые не скрыты за стойкой. Уголки его рта приподнимаются в усмешке.

— Сожалеешь о некоторых решениях?

— Ха. Смешно. По сравнению с Линкольном ты всего лишь шпана на детской площадке, пытающийся быть тем, кем не являешься.

Ублюдок снова смеется. Он не должен смеяться. Пиво, которое он пьет, это смесь из трех полупустых банок с шестого столика. Я вылила остатки в один стакан, помешала его ложкой, чтобы он вспенился, и подала это дерьмо.

— Почему тебе смешно? Это оскорбляет.

Мэл подходит к нам.

— Все в порядке?

Грудь Деверо быстро вздымается, мышца на его челюсти подрагивает. Он полностью игнорирует Мэл. Взяв стакан в руку, допивает пиво.

— Как я уже сказал, ирония судьбы. Ты думаешь, я хожу вокруг да около, пытаясь быть кем-то, кем не являюсь, что ж, тогда тебе нужно найти минутку и спросить себя, насколько хорошо ты знаешь своего парня. Ты знаешь что-нибудь о Линкольне? И я не говорю о его члене, потому что я почти уверен, что такая шлюха, как ты, уже с ним знакома.

Я ахаю. Меня никогда не называли шлюхой. Я спала с двумя парнями. Хорошо, с тремя. Как это превращает меня в шлюху? Но потом я обдумываю то, что сказал мне Деверо. Или пытается сказать.

— Я говорю о жизни Линкольна. Ты стоишь и ведешь себя так, как будто тебе все о нем известно, что ж, у меня для тебя новости. — Бросив деньги на стойку, Деверо опускает ноги с перекладины стула и встает. Наклонившись, он говорит мне: — Этот человек, которого ты считаешь кем-то вроде бога или типа того — рыбак, а они, запомни, заключают сделки с дьяволом, и твой парень не исключение. — Развернувшись, он выходит из бара, даже не взглянув в мою сторону.

Я резко вдыхаю от его слов. На мгновение мне хочется что-то крикнуть ему вслед, но я не делаю этого. Я так сильно хочу сказать что-нибудь о Норе и о том, что я разговаривала с ней, но опять же, не хочу ничего говорить, если она еще ничего ему не сказала. У меня были отношения с ее мужем. По крайней мере, я могла бы держать язык за зубами насчет того, что у нее будет ребенок.

Мэл толкает меня локтем, завинчивая бутылку.

— Что это было?

— Я не знаю. Деверо ищет кольцо, которого у меня нет.

Она стонет, ставит приготовленные напитки на поднос, протягивая их Дилан.

— Что за мудак.

— Ага, — бормочу я, подмигивая паре, сидящей передо мной. — Что будете?

Они делают заказы. Сухой мартини. Виски сауэр (прим. пер.: Виски сауэр — коктейль из виски с лимонным соком). Я сужу о людях по их напиткам. Считаю, что пристрастие к определенному алкоголю многое говорит о характере человека. Любители водки обычно предпочитают напитки без сахара, глютена и с низким содержанием калорий. Им также нравятся тосты с авокадо. Не верите мне? Как-нибудь ночью загляните в бар в Сиэтле.

Любители крафтового пива — снобы.

Те, кто предпочитают вина — общительные люди. Обычно они хотят веселиться и любят болтать.

Любители мартини и джина — таинственные и довольно легко ведут разговор по своему усмотрению. Я также считаю, что нельзя доверять любителям этих напитков.

Те, кто предпочитают односолодовый виски — изысканные и ценящие напиток за его малую распространенность.

Любители водки с клюквой — обычно домохозяйки, желающие развлечься, этот напиток также изредка заказывают на девичнике.

Куда я клоню?

Знаете, какой любимый напиток Деверо, помимо несвежего пива? Джин. Нельзя доверять этим ублюдкам. В течение нескольких часов мой мозг обдумывает все, что он мне сказал. Хотя Деверо — лжец. Он мог просто наговорить всю эту чушь о Линкольне, чтобы сбить меня с толку.

Заключать сделки с дьяволом? Это та часть разговора, которая меня действительно зацепила. Я знаю, что Линкольн не слишком откровенен касательно своей личной жизни, но что, если это кольцо имеет к нему какое-то отношение?

Где-то после окончания футбольного матча бар начинает пустеть, остались только ярые болельщики «Сихокс», отказывающиеся признавать поражение.

— Мне нужно подышать свежим воздухом, — говорю я девочкам и иду на задний двор.

Хватаю куртку и толкаю тяжелую стальную дверь, ведущую на парковку. На улице прохладно, мелкий дождь хлещет мне в лицо, нервозность сдавливает легкие. Слышу буй вдалеке и тихие звуки волн, разбивающихся о причал. Осенью погода здесь относительно спокойная, но это лишь вопрос времени.

Вдыхая соленый морской воздух, я думаю о том, что говорил Деверо. Если это правда, почему у него было кольцо жены Линкольна?

— Привет, — слышу чей-то голос.

Повернув голову, вижу Кайло, прислонившегося к стене кирпичного здания, соседствующего с баром. Я смотрю на него, его штаны-карго (прим. пер.: штаны-карго — свободные штаны с большими карманами на ногах) низко висят на бедрах, он в