Первый сидел на стуле, глядя на диван, а второй пыталсясодрать с нее джинсы. Американцам нужно памятники при жизни ставить за женскиеджинсы. Вы когда-нибудь пробовали сорвать с женщины джинсы? Конечно, если онадействительно сопротивляется, а не валяет дурака. В общем, у второго ублюдканичего не получалось. Я вошел в комнату и позвал:

— Ребята, вы не меня ищете?

Нужно было видеть лицо кретина, который пытался содратьджинсы с Людмилы. Если бы он остался жив, то наверняка был бы до конца своейжизни импотентом. Представляю, какой у меня был видик в ее халатике. Наверно,как в анекдоте, когда появляется муж и застает любовника в шкафу. А вот первыйиз пришельцев оказался молодцом. Он все понял сразу. Посмотрел на Людмилу ипокачал головой так укоризненно:

— Чего же ты молчала, стерва?

И попытался достать оружие. Пистолет висел у него подмышкой. Но он же не ковбой. Он еще только руку протянул, а я уже сделал в негодва выстрела. Он отлетел к стене и сполз на пол.

Людмила закричала.

Второй достал нож и приставил к ее горлу.

— Стой, — сказал он, — или я перережу ей горло.

— Режь, — кивнул я, — давай, режь. Она мне не родственница ине знакомая. Я случайно здесь оказался. Я ее сегодня первый раз в жизни увидел.

Режь ей горло.

А потом я перережу твое.

— Отойди от входа, — приказал он, держа нож у горла Людмилы.Он, по-моему, от испуга даже надавил ей на горло.

— Осторожнее, — посоветовал я, — убьешь ее, сам отсюда неуйдешь.

Я ведь уже тогда понимал, что нельзя дать ему уйти живым.Или он, или мы. Другого выхода не было. Он попытался встать с дивана, и в этотмомент я посмотрел на Людмилу. Наверно, телепатия все-таки существует. Онапоняла, что я буду делать, и начала медленно вставать вместе с ним. Он держалее и подходил к дверям. Неужели он действительно думал, что я его просто такотпущу? Не знаю. В этот момент я видел перед собой воплощение тех, кто убивалмоих товарищей. А значит, этот тип уйти живым все равно не мог.

— Отойди от входа, — еще раз попросил он.

— Тебя не простят, если ты отсюда уйдешь, — сказал я ему, —они узнают, что я здесь был и ты меня оставил в живых. Давай лучше договоримся.

— Отойди от двери! — кричит он. Видимо, смерть его товарищана него неприятно подействовала. Это всегда впечатляет. Я чуть отошел всторону. И сказал сквозь зубы:

— Давай кончай ее. Все равно я тебя отсюда не отпущу. — Он ужеэто понимал. И поэтому был таким психованным.

— Я ее убью, — кричал он, — я ее убью!

— Что ты можешь? — презрительно сказал я. — Видел я, как тына диване брыкался. Ты, наверно, и женщины никогда не видел. — Его рука чутьдрогнула. Я ждал этого момента, и выстрелил ему прямо в лоб. Конечно, ярисковал. Но нужно идти до конца, как бы тяжело ни было. Уступая подобнымтипам, вы всегда проигрываете.

Я чуть смазал выстрел, но пуля, пройдя по касательной,содрала кожу на его голове, по-моему, я даже отстрелил ему часть уха. От болион закричал, и в этот момент она ударила его локтем, пытаясь вырваться. Онзамахнулся ножом.

Раздумывать было некогда. Я бросился к нему и схватил заруку. Он ревел, как бык. Так мы и покатились по полу втроем. Он пытался вырватьу меня пистолет, а я пытался отобрать у него нож. И Людмила была между нами.Честно говоря, это была не драка, а свалка, в которой мог победить любой изнас. Я понял, что пистолет мне только мешает. Этот тип держал меня за запястье,и я попытался отбросить пистолет.

— Вылезай! — кричал я Людмиле, — вылезай и добей этого гада!— Он был здоровым боровом, видимо, проходил спецподготовку. Мне было оченьтрудно его держать. Я боялся, что он поранит женщину. Она с трудомпротискивалась между нами. Он понял, что проигрывает, и заревел еще сильнее.Халат у меня уже давно развязался, но я не обращал на это никакого внимания.Она все-таки сумела протиснуться еще ниже. Честное слово, в этот момент я думало нападавшем, но и о своем открытом халате тоже думал. Она протискивалась какраз между нами. Мы упали на пол таким образом, что она оказалась лицом ко мне.

Человек все-таки животное общественное, это правильноговорят. Ну какое еще существо может так отчаянно бороться за жизнь и при этомдумать о развязанном халате. Странные мы все-таки. Из-за этого я еще большеразозлился и удвоил свои усилия, как будто оттого, что она видела меня голымили вылезала, скользя по моему телу, что-то могло поменяться. Как мне мешал еечертов халатик. Наконец она протиснула голову и попыталась подняться.

— Бери пистолет! — закричал я, с трудом сдерживая своегопротивника.

Она наклонилась, и он сильно ударил ее рукой, на мгновениеотпустив мою руку с пистолетом. Людмила отлетела с криком на диван. Но мнеэтого было достаточно. Я приставил пистолет к его шее и успел выстрелить. Кровьударила мне прямо в лицо. А он дернулся и сразу обмяк. Я упал на него весь вкрови, больше ни о чем не думая. А Людмила стонала на диване. В комнате былодва трупа, и это было очень много даже для такого подготовленного человека, какя.

Получив известие об убийстве офицера милиции в здании ГУВДМосквы, министр сначала не поверил. Он позвонил Панкратову; когда растерянныйначальник городской милиции подтвердил этот невероятный факт, министр пришел вбешенство.

Он приехал к Панкратову с целой свитой заместителей, средикоторых был и Александр Никитич.

Министр, Панкратов и еще человек двадцать сопровождающихходили по коридорам, наводя ужас на офицеров. Несмотря на ночное время, быливызваны на работу все сотрудники.

Министр осмотрел место убийства, его раскатистый голос былслышен в коридорах и в кабинетах Главного управления. Наконец он вошел вкомнату, где находились офицеры группы Звягинцева.

— Товарищи офицеры, — привычно скомандовал Краюхин. Хонинов,Маслаков, Бессонов и Аракелов встали.

— Что происходит? — с порога загремел министр. — Тебя ещеназначить не успели, как у тебя офицеров убивают направо и налево. Мы за годстолько не теряли в МУРе.

— Разрешите доложить, — привычно начал Краюхин.

— Не разрешаю. Ты ответишь, Краюхин, за все ответишь.Сколько вы сегодня офицеров потеряли? Троих, четверых?

— Пятерых, товарищ генерал, — честно сказал Краюхин. Он ужезнал о смерти Свиридова.

— Пятерых, — чуть не замахнулся на него министр, — пять офицеровза одни сутки. Под трибунал пойдешь. И все остальные пойдут. Кто командовалэтой группой спецназа?

— Подполковник Звягинцев, товарищ генерал.