Вся ее жизнь покатилась под откос. Она много спала, но все равно не могла проводить на ногах больше пары часов. Занятия в колледже превратились в сущий ад. Она всегда училась на отлично, но теперь так уставала, что не могла сосредоточиться и засыпала прямо на уроке. Преподаватель алгебры позвонил ее родителям и сказал, что ее сонливость – это «неуважение». Друзья шутили над тем, как она постоянно клевала носом и роняла голову на парту, когда пыталась не заснуть в классе.

Теперь она засыпала везде и в любое время: когда ехала домой из школы, смотрела кино, делала домашние задания, ужинала, даже наклонялась погладить собаку. Родители водили Даниэль по врачам, которые проверяли ее на разные заболевания, включая дефицит железа и мононуклеоз, но ничего обнаружить не удавалось. Все говорили, что девушка вполне здорова.

Если бы ее младшая сестра Джанна не была прирожденным комиком, диагноз Даниэль могли поставить гораздо позже. Джанна считала смешным, что может заставить сестру смеяться так, что та в буквальном смысле слова свалится на пол. Даниэль была с ней согласна. Когда они упомянули об этом забавном обстоятельстве родителям, те, наконец, поняли, что это и есть нужный фрагмент головоломки. Мать зашла в Интернет и набрала «смех до потери сознания». На экране выскочило «катаплексия/нарколепсия». Перед ней была разгадка, внезапно лишившая их дочь привычного образа жизни.

После приема у специалиста по сну и тщательного обследования Даниэль была рада наконец-то узнать ответ. От нарколепсии нет лечения, но прием лекарств и соблюдение режима может помочь. Ей пришлось подстроить свою жизнь под этот диагноз. Состояние девушки улучшилось, но теперь она чувствовала себя, словно в тюрьме.

Обычно нарколептики мгновенно впадают в фазу быстрого сна. Их сновидения зачастую пугающие, очень живые и реалистичные. Во сне им редко удается по-настоящему отдохнуть. Врачи выписали Даниэль новое и весьма дорогостоящее лекарство, улучшающее качество сна и устраняющее кошмары. Это была поистине манна небесная, но у препарата оказалось короткое время действия. Ей приходилось просыпаться в три часа ночи, чтобы принять вторую дозу. Даниэль и по утрам-то просыпалась с огромным трудом, не говоря уже о ночи. Даже если она заводила сразу два будильника, родителям все равно приходилось подниматься и идти ее будить.

Девушка прилагала массу усилий, чтобы жить как все нормальные подростки. Она продолжала ходить в школу, прилежно учиться, общаться с друзьями, заниматься волонтерской работой и тренироваться в бассейне по 2–3 часа в день, разве что переключилась со средних дистанций на спринт. (Друзья прозвали ее «водяной соней», и это до сих пор ее электронный адрес. На многих фото с соревнований Даниэль спит где-нибудь в сторонке между заплывами или после них.)

Одновременно она старалась быть очень осторожной в повседневной жизни: ходя по лестницам, стоя у окон, садясь в лифты и даже отправляясь в одиночку в гости к подругам. «Что если я упаду?» – думала она, и тревога приводила к очередному приступу катаплексии: Даниэль действительно падала.

Мысль о грядущей поездке в колледж очень тревожила и саму девушку, и ее родителей. Она начала сомневаться, что когда-нибудь сможет стать по-настоящему самостоятельной. Она не будет водить машину. И даже если сядет в автобус, то может уснуть и пропустить свою остановку, заехав неизвестно куда. Что угодно может случиться. Что она будет делать без родителей, всегда готовых помочь?

Однажды, когда они с подружкой болтали перед домом, Даниэль почувствовала приближение катаплексии. Челюсть отвисла, речь замедлилась, в глазах потемнело и голова начала трястись. Она упала на подъездную дорожку и ударилась затылком о бетон, в результате получив сотрясение мозга и несколько серьезных ушибов. Из-за сотрясения ей пришлось целую неделю лежать в затемненной комнате; на это время Даниэль запретили принимать ее обычные лекарства. Она не могла ходить в школу и сидеть над домашними заданиями. Даже просто учиться ей было тяжело, не то что догонять.

Тот эпизод стал для нее поворотной точкой. Она поняла, что нуждается в такой помощи, которую не могут ей дать ни родители, ни врачи. Ее отец работал ветеринаром, так что она всегда знала о существовании служебных собак. Девушка решила выяснить, существуют ли такие животные для нарколептиков. Она представляла себе, как здорово было бы иметь постоянного спутника, который вернул бы ей независимость. Знакомый отца предложил связаться с одной из кинологических организаций в часе езды от Филадельфии. Они обратились туда, и ей посоветовали подать заявление на предоставление собаки. В этом центре еще не обучали собак для нарколептиков, но дрессировщики считали, что это вполне возможно.

К своему заявлению Даниэль приложила длинное и очень искреннее письмо, которое заканчивалось так:

«…Нарколепсия и катаплексия внушают тебе страх и заставляют сомневаться в собственных силах. Каждый день тебе хочется просто остаться дома и никуда не выходить. Вся твоя жизнь меняется, но я знаю, у меня есть выбор. Я выбираю бороться и быть еще умнее, еще сильнее и еще настойчивей, чем раньше. Конечно, я думала, что это будет легче, чем оказалось на самом деле, и, хотя до сих пор я справлялась сама, мне очень нужны помощь, поддержка и дружеское общение, которые служебная собака могла бы мне подарить в будущем. Она или он станут важнейшей частью моей жизни, и мы все будем делать вместе. Огромное вам спасибо за рассмотрение моего заявления. Я буду очень любить и уважать мою собаку, я вам обещаю!»

* * *

После того, как сотрудники «Собак-спутников на всю жизнь» изучили документы Даниэль и пообщались с ней, они решили, что должны попытаться обучить собаку для этой девушки. Через несколько месяцев ей позвонили: в центре появился для нее подходящий партнер.

Его звали Ролло – улыбчивый, обаятельный, крепкий лабрадор с угольно-черным носом и большой широкой головой. Как большинство служебных собак, обучавшихся в центре, Ролло провел 4 месяца в приемной семье, 8 месяцев проходил тренинг по тюремной программе, а потом еще год занимался в штаб-квартире организации в Кокранвилле (Пенсильвания).

У Ролло был дружелюбный общительный характер и уйма энергии; он уже прошел предварительный довольно необычный тест: кинологи на несколько дней поместили его в семью к человеку, который ежедневно страдал от сильных судорог, чтобы проверить, есть ли у пса природная способность предсказывать подобные приступы (об этом я вкратце рассказывала в Главе 2). Ролло, как выяснилось, мог предупреждать о приближении судорог, но это еще не означало, что он сможет определять у Даниэль угрозу катаплексии. Однако даже если пес и не справится, он все равно значительно улучшит ее жизнь.

Он так долго готовился к своей роли!

* * *

На дворе солнечное весеннее утро, и у Даниэль срабатывает будильник. Она продолжает спать. Если Даниэль не поторопится и не встанет, то опоздает на занятия в Университете Джорджии. Ролло всю ночь спал рядом с хозяйкой, положив голову ей на живот, но сейчас ему пора взять функцию будильника на себя. Он встает и лижет ей лицо, выжидает мгновение, чтобы посмотреть, проснется она или нет. Даниэль начинает шевелиться, открывает глаза, пару раз моргает и улыбается счастливой физиономии, нависшей над ней. Ей очень нравится, что каждое утро пес встает таким довольным.