– Предлагаю выпить за успех нашей научной инициативы! – торжественно и чуть иронично произнес он, сделал маленький глоток и поставил рюмку на стол. Павел просто поднял и поставил, не поднося ко рту.

– Что же вы, Павел Дмитриевич? – спросил Шеров.

– Простите, как-то не хочется голову туманить, – немного виновато сказал Павел.

– А второй, между прочим, и не предвидится, – сказал Шеров и перевернул пустой графин. – О-пуант, как говорят французы. Трезвая голова никому не помешает.

– Я, правда, к куропатке мускателя заказал, – добавил Лимонтьев. – Но это легкое вино.

– Мускат легкое? – удивленно спросил Павел.

– Не мускат, голубчик, а мускатель, – поправил Шеров. – Очень большая разница. Ну ничего, эти пробелы в вашем образовании мы с Вячеславом Михайловичем быстро заполним.

Лимонтьев довольно усмехнулся и отправил в рот кусок осетрины. Павел хлебнул из рюмки и запил водой.

– Особенно меня беспокоит отец, – сказал он. – Он полжизни здесь прожил, к дачке своей прикипел. И вообще в его возрасте перемены…

– Но я не настаиваю на вашем переезде в Москву, – сказал Лимонтьев. – Достаточно приезжать, скажем, на недельку в месяц. Жить будете в академической гостинице, за наш счет, разумеется. Ну там, суточные, билеты – тоже без проблем. Теорией вполне можно заниматься и в Ленинграде, библиотек здесь хватает. Лабораторная часть, анализы, приборы – это, конечно, у нас. Но, как я уже говорил, мы даем вам группу, она будет работать и в ваше отсутствие. Алгоритм возможен такой – вы приезжаете, собираете результаты, обобщаете, даете установку на следующий месяц, по мере готовности излагаете собственные гипотезы и наработки и уезжаете домой работать самостоятельно, оставив, так сказать, тактическое руководство группой на вашего порученца. В первый год нашего сотрудничества основной акцент будет на полевых работах. Сезон, полагаю, можно будет открыть в мае, а закрыть… Но это мы уточним ближе к лету. Мы даже можем, оставив за вами научное руководство экспедицией, полностью снять с вас материальную ответственность. Мы располагаем опытными, проверенными работниками…

Павел с воодушевлением закивал. Господи, да о таком можно только мечтать!

– Отчитываться будете передо мной, – продолжал Лимонтьев. – Другого начальства над вами не будет никакого. Судя по всему, я для вас начальник самый подходящий: сам терпеть не могу мелочной опеки и мелких придирок, бюрократических проволочек и показушных инициатив. С собственным начальством берусь драться за вас, как лев. До вашего официального перехода к нам я попрошу вас сформулировать ваши пожелания – в этом не стесняйтесь, мы многое можем, а если чего-то и не сможем, то честно об этом скажем. На основе этого мы составим гибкий план-график, в рамках которого вы получаете полную свободу действий. Возникнут проблемы с кадрами, с техникой – сразу ко мне. Для меня главное – дело. Ну что, устраивает вас такой начальник? – Он улыбнулся.

– Устраивает, – сказал ошалевший от этого монолога Павел. – Вот только… как вы меня оформите? Нештатным сотрудником?

– Зачем нештатным? Несолидно. Вы, Павел Дмитриевич, о такой вещи, как докторантура, слыхали?

– Слыхал.

– Мы зачислим вас в трехгодичную докторантуру. Вас, конечно, интересует материальная сторона? Вы будете получать ставку старшего научного, то есть триста двадцать в месяц, плюс двадцатипроцентная надбавка за руководство группой и, как я уже говорил, гостиничные, транспортные – только уж, пожалуйста, сдавайте нам все счета и билеты. В экспедиционный период – командировочные и полевые как начальнику партии, естественно, с сохранением основной зарплаты. Квартальные и годовые премии по итогам работы…

Подали мускатель и куропаток в белом соусе. Разговор замер. Обсосав последнюю косточку, Лимонтьев обтер салфеткой руки и рот, посмотрел на часы и поднялся.

– Куда вы, Вячеслав Михайлович? – спросил Шеров. – А десерт?

– Десерт, товарищи, я завещаю вам, – с ноткой сожаления сказал Лимонтьев. – Мне пора. Павел Дмитриевич, если вас мое предложение устраивает, то чтобы не тянуть резину, напишите-ка прямо сегодня заявление на имя нашего директора, академика Бахтерцова Тэ Эн. Прошу зачислить и так далее. С первого, пожалуй, февраля, с января уже не успеем. Я свяжусь с вами сразу после Нового года, сообщу, что да как, чтобы вы успели уволиться, как положено, и получить на руки трудовую. Заявление оставите у Вадима Ахметовича, он передаст.

– Сами вы, Вячеслав Михайлович, передаст, и дети ваши передасты будут! – сострил на прощание Шеров.

Начало первой английской осени миссис Дарлинг ушло на внедрение новых порядков в изрядно подзапущеном предшественницей хозяйстве на Грейс-стрит. (Улица Благодати, иногда усмехалась про себя Таня. А детство, отрочество, юность прошли, между прочим, в непосредственной близости от улицы Благодатной. Совпадение?) Но уже тогда мысли все чаще устремлялись на юг, в Доклэндз, где вовсю кипела «ударная стройка капитализма»: шла мощнейшая реконструкция знаменитых, но пришедших в полный упадок лондонских доков на Темзе. Параллельно там же и в соседнем Кэннинг-тауне возводились, по существу, новые районы. Да что там районы – целые города с деловыми центрами, фешенебельными жилыми кварталами, многоуровневыми транспортными развязками. Грандиозная стройка требовала множества рабочих рук. Традиционный лондонский пролетариат, избалованный и в значительной степени деклассированный, шел на стройку неохотно, да местных кадров в любом случае не хватало. Основную массу строительных рабочих составили бывшие шахтеры с закрытых и «реструктурируемых» шахт, прочувствовавшие, наконец, и брюхом и головой, что нынешних властей на понт не возьмешь, – даже две лихие зимушки, когда по всей Англии, оставленной без отопления, пачками вымерзали старички и старушки, не подвигли премьер-министра Маргарет Тэтчер пойти навстречу их, откровенно говоря, довольно хамским требованиям. Оторванные от семей, неслабо пили, искали утешения в объятиях случайных подруг либо намыливались в городские ночные клубы, преимущественно ориентированные на идиотов-туристов и дерущие несусветные деньги за весьма посредственный сервис, а подчас практикующие и прямое надувательство. Традиционные же для этого портового района злачные местечки были давно ликвидированы. Таня чувствовала, что не успокоится, пока не поможет бедным работягам решить их проблемы.

Сначала был небольшой прием, организованный в той самой гостиной, где тетя Поппи потчевала Таню мусакой. Приглашенных было двое – инженер из фирмы-подрядчика и прораб одного из участков. После обильного банкета гостям устроили бесплатную дегустацию услуг, предоставляемых заведением, уже переименованным в «Царицу Бромли». В ближайшую же пятницу специальным автобусом прибыла уже целая бригада строителей с Доклэндз.

Почти сразу стало понятно, что такая схема от идеальной далека. Во-первых, на обслуживание толпы оголодавших строителей катастрофически не хватало персонала, а привлекать на два-три вечера в неделю случайные, непроверенные кадры было рискованно и экономически нецелесообразно. Во-вторых, через неделю-другую непременно зашевелятся конкуренты – та же мамаша Джонс из Степни, – начнут засылать к воротам стройгородка собственный транспорт. Нужно было срочно придумать что-нибудь этакое…