– Что мне на себя смотреть, я лучше на тебя посмотрю – ты точно такой же! Ну и... ну и... ну и вид! Белый, громадный, всклокоченный, глаза, как тарелки! Испугаешься! Да и кто поверит, что люди в здравом уме будут бегать нагишом и гоняться за десятком вооруженных воинов? Значит, точно, шайтаны! Ха-ха-ха!

Они уже дошли до реки и вошли в воду, чтобы перебраться на тот берег, где оставили свою одежду, шлемы и кольчуги. И, дойдя до середины реки, вдруг увидели, что рядом с их разбросанными по траве вещами стоит юный Ксавье и с ужасом разглядывает эти вещи.

– Ксавье! Ты что это, а?

Эдгар вышел из воды и направился к мальчику.

Ксавье вскинул голову и, тихо ахнув, не сел, а рухнул прямо на хозяйскую кольчугу.

– Мессир... Мессир Эдгар?! А... А я подумал, что вы, что вас...

– Подумал, что нас тут утопили проклятые сарацины! Да ведь так едва и не случилось, честное слово! Ну успокойся, в самом деле...

– Мы спугнули целый отряд разбойников! – со смехом сообщил Луи, тоже выходя из воды и потрепав юного оруженосца по плечу. – Будут знать, как мешать нам купаться!

– Слава Богу! – прошептал мальчик.

И вдруг залился краской, да так, что покраснела даже шея.

Он опустил глаза и не поднимал их, пока молодые люди не оделись. Но те были слишком возбуждены, чтобы обратить внимание на странное поведение Ксавье.

– А меня за вами послали! – произнес наконец оруженосец. – Вас зовет король.

– Который? – почти хором спросили оба друга.

Ксавье смутился.

– Простите! Я, наверное, поступил неучтиво... Нужно было, наверное, сказать, что вас зовут короли, потому что, по правде сказать, их величества, и Филипп-Август, и Ричард сейчас нахоятся вместе, в шатре короля Франции. Но мне передал приказ идти и искать вас французский воин. А ему-то, скорее всего, приказал наш король. Вот я и...

– О, сколько лишних слов! – воскликнул Эдгар. – Прямо не похоже на тебя, малыш. Что это с тобой? Не от того же ты так смутился, что увидал нас с мессиром Луи голышом? Скажи лучше, кого из нас зовет король или короли?

– Вас обоих! – не раздумывая, сказал мальчик. – Солдат говорил: «Отыщи мессира Эдгара Лионского и графа Шато-Крайона!»

– А короли, значит, ждут нас вместе, да еще в шатре Филиппа-Августа! – проговорил задумчиво Луи. – Выходит, они помирились. А неделю назад, когда Ричард приехал сюда, наш Филипп не желал даже пойти его встретить... Разобиделся, узнав, что тот женился на Беренгарии.

Эдгар рассмеялся, живо вспомнив рассказы французских и английских воинов пересказывали, как неистовствовал французский король, услыхав о женитьбе Ричарда, и как, в свою очередь, бранился Ричард, уверяя, что давным-давно объявил сюзерену* о своем намерении отказаться от брака с принцессой Алисой.

– А мне кажется, – заметил кузнец, – что куда больше король Франции негодует из-за того, что теперь в лагере куда громче славят не его, а английского короля. И все потому, что он сумел завоевать Кипр, взять большую дань и за три дня создать новое государство под властью английской короны. Филипп-Август никак не может пережить, что у него не получаются такие победы... Но ставлю половинку моего седла, что и на примирение первым пошел наш король – он слишком хитер и ловок и понимает, что без союза с Ричардом нечего и думать ни о взятии Сен-Жан д’Акры, ни о походе на Иерусалим.

– Ах, мессир Луи, ездить вам на половинке седла! – подал голос Ксавье, – Именно Ричард пришел нынче утром к королю Филиппу и, говорят, попросил у того прощения за то, что не рассказывал о своей невесте. Даже, говорят, предложил найти достойного жениха в Англии для принцессы Алисы.

– Почему в Англии? – вдруг разозлился Луи. – Во Франции нет женихов что ли? Ну ладно, вижу, Ричард тоже понимает, что врозь они ничего не смогут добиться. А для чего ему... Для чего им мы с Эдгаром?

– Не знаю, мессиры! – пожал плечами мальчик. – Кто же станет мне это рассказывать?

Ведя такие разговоры, все трое приближались к лагерю, и уже видели впереди стены, обносившие временный город крестоносцев, и знамена, веявшие в разных его частях над шатрами вождей разных армий. И выше всех трепетали на ветру два знамени – английского и французского королей. Причем оба стана располагались ближе всего к крепостным стенам осажденного города. Дерзко и надменно тот и другой короли поставили свои шатры на расстоянии выстрела из арбалета от боевых укреплений врага.

Шатер французского короля был настоящим полотняным домиком из добротной дорогой материи, пропитанной воском, чтобы сделать ткань непромокаемой. Синий, как закатное небо, расшитый золотыми лилиями, он выделялся бы среди других шатров, даже если бы перед ним не возвышался шест со знаменем Франции. Кроме того, шатер был просторным и удобным внутри: его земляной пол в два слоя покрывали ковры, а над постелью короля был подвешен кисейный полог, защищавший Филиппа от насекомых. Несколько сундуков, кресла, дубовая бочка для мытья, дорогая серебряная посуда, – все эти предметы роскоши делали шатер действительно похожим если не на дом, то на достаточно уютную комнату, в которой, кроме того, оставалось достаточно места, чтобы здесь могли собраться два-три десятка человек.

В последние три дня Филипп-Август не покидал шатра и почти не вставал со своей кровати: его неожиданно свалила жестокая лихорадка, которой в этих местах переболели уже многие крестоносцы, от которой умерла не одна сотня воинов, оставшихся невредимыми в битвах. Короля лечили французские и датские лекари, приходили и двое сарацинских лекарей, которым в лагере доверяли, и которых все же заставили перепробовать все приготовленные ими для Филиппа снадобья. Больному сделалось немного легче, он мог сидеть в кресле, у него вновь появился хотя бы какой-то аппетит, но все же лихорадка не отступала.

Страх смерти и боязнь проваляться в постели до конца осады и не заслужить славы, о которой он мечтал, которой ждали от него все франкские рыцари, вызвали у Филиппа желание найти сильную поддержку – он уже почти решился отправить посланца к Ричарду Львиное Сердце и предложить примирение. Если они встретятся и обсудят общий план действий, то в крайнем случае Ричард и один возглавит объединенную армию крестоносцев – его любят и чтут все без исключения рыцари. Разве что заносчивый Леопольд Австрийский и его воины косо смотрят на английского героя, но и те понимают, чего он стоит в бою. А после победы лавры и добычу победителей два короля поделят поровну, даже если болезнь не даст Филиппу участвовать в решающей битве: ведь у Филиппа самая большая армия и больше всего рыцарей...

И вот в тот момент, когда французский король собирался призвать герольда, чтобы послать его в стан англичан, ему вдруг доложили о том, что Ричард Львиное Сердце сам пришел в его лагерь и просит о встрече. Услыхав это, Филипп едва не завопил от восторга: он и не мечтал о том, чтобы заносчивый англичанин первым пошел на примирение!