– Не отставайте, Катрин! Зверь уже затравлен! – прокричал герцог.

Лошадка разгонялась, пытаясь угнаться за всадниками. Расстояние меж нами все расширялось и расширялось. Моя б воля – остановилась бы совсем, да только Ладислас забыл поведать мне о том, как это сделать. Тормозов у лошади я не нашла. Ухватившись руками за шею кобылы, молилась, чтобы остаться живой. В благополучный исход охоты уже не верила. Мужчины забыли обо мне – вперед их гнал азарт.

Ветки хлестали по лицу, цеплялись за меховую накидку. В какой-то момент ткань рванулась с плеча, оставаясь висеть на дереве. Прическа растрепалась. Ужас ложился удушливой волной, застилая взгляд…

– Твою ж матрешку! – взвизгнула, когда кобыла споткнулась о ствол обрушившегося дерева.

Снежная тропа приближалась – вот-вот пропахаю носом! Лошадь рухнула набок, а я ударилась головой о мерзлую землю. Боль затопила сознание.

Серое небо быстро сменилось темнотой.

Маркиза де Ляполь

– Ладислас! – закричал во все горло Эрист.

Застонав, поморщилась. По голове, будто наковальней ударили, настолько она звенела. Боль расстилалась по телу неконтролируемыми волнами.

– Ладислас, черт возьми!

О Боги! Кто-нибудь! Заткните его!

Пыталась вдохнуть воздух – легкие горели, но не впускали в себя столь желанный кислород. Задыхалась. Паника накрывала неудержимой лавиной. Не желала умирать так глупо.

– Тише-тише, Маркиза…

– Эрист, в чем дело? – кого-кого, а короля я сейчас хотела слышать и видеть в последнюю очередь. – Что случилось?

– Маркиза, кажется, упала с лошади! Не могу понять, сломано ли что-то!

– Воздух… – едва прошептала.

– Не маркиза, а герцогиня. Смирись уже.

– Воздух…

Сделайте же что-нибудь, черт возьми! Я сейчас умру!

– Она задыхается! – Эрист рванул меня с земли.

– Уложи ее на свои колени!

Остатки воздуха вышибло из легких, едва живот коснулся чужих колен.

– И кто придумал эту чертову шнуровку! – ругался король.

Треск ткани. Холодная сталь с легкостью порвала рубашку и корсет. Мороз мигом коснулся обнаженной кожи спины.

Рваный гулкий вдох. Закашлялась, пытаясь прийти в себя. Голова загудела с новой силой.

– Светлая… – раздался хриплый голос короля.

– Отец, нет! Нет!

Твою ж матрешку! Узор на пояснице!

Боль и вновь темнота. По-другому и быть не могло…

* * *

Холод. Дикий холод окутывал тело. Разлепив веки, сначала даже не поняла, где нахожусь, однако кованые решетки красноречиво говорили о многом, если не сказать – обо всем. Полдня в качестве Герцогини де Парион закончились тюрьмой.

Грязный пол. Грязь на руках и одежде. Даже не удосужились переодеть. Спина горела диким пламенем.

– Мариана? – прошептала в пустоту.

– Я здесь. Не бойся. По другую сторону.

– Перенеси меня отсюда. – Голова раскалывалась.

На то, чтобы воспользоваться собственной магией, даже не рассчитывала. Едва чувствовала ее в венах – какие-то крохи, будто и не было совсем.

– Не могу, пока ты за решеткой. Она глушит светлую магию.

– Так что? Это все? Мы идем на костер? – истерика подбиралась слишком близко, затапливала сознание, рушила разум.

– Не говори глупостей!

Противный скрежет коснулся стен, пронесся звоном через тюремные камеры. Взглянув на железную дверь, обнаружила в проходе Ладисласа.

Поджатые губы, заостренные скулы, безэмоциональный взгляд. В руках он держал сложенные стопкой вещи.

Поднявшись, схватилась за решетки. Так много хотела сказать, но язык будто присох к небу. Смотрела на него и ждала. Несмотря ни на что, глупо надеялась, что сейчас откроет замок и поможет выбраться отсюда, спрячет ото всех.

Проем для еды приподнялся. Мужчина просунул одежду и кивнул на нее.

– Переоденься.

– Уже пора на костер? – ядовито улыбалась вместо того, чтобы попытаться поговорить.

Развернувшись, пошел обратно к дверям. Не верила, что оставит вот так.

– А как же предсмертное желание? – сарказм так и лился из меня.

Ладислас остановился. Обернувшись лишь на мгновение, поразил взглядом в самое сердце. Казалось, прожег душу насквозь. Чернота без единого проблеска.

– Переоденься. Герцогиня де Парион не может выйти на площадь в разорванном одеянии, словно портовая шлюха!

Каждое слово резало, будто нож по живой плоти. Боль отрезвляла. Осыпал презрением. Как все глупо и неправильно.

– Как же! Ужасная Светлая, еще утром невеста – та, что стала супругой Темного, сегодня сгорит! Да не абы какого Темного! Главы Святой Инквизиции! – горький смех отражался от стен. – Я твое наказание, Ладислас! Твой личный ад за все те смерти, в которых ты виновен! Твое самолюбие уязвлено?

Больше не проронив ни слова, мужчина вышел, с грохотом закрыв за собой дверь.

– Зачем еще больше раззадориваешь его? – голос Марианы казался спокойным, ровным.

Конечно, это ведь не ее сейчас потащат на костер! Чертова Светлая, чертов Темный, чертов весь этот мир!

– Когда мы уберемся отсюда?

– У меня другая идея.

– Что ты задумала?

– Мы воспользуемся ситуацией. Пора начинать играть в открытую…

* * *

Снег обжигал босые ступни. Антимагическая веревка перетянула запястья – она сковывала силу полностью. Шла, гордо чеканя шаг. По сторонам не смотрела, но боковым зрением видела и короля, и Эриста, и Риона с Риэль. Последняя плакала навзрыд, пропитывая плащ парня горючими слезами. Сердце сжималось. Жаль, она не знала, что я выберусь из этой адовой бездны.

Ладислас вел меня сам. Молчал весь путь. Пальцы на моем запястье держали жестко, но не причиняли боли. Боли и без того было достаточно. Знала, что этот мужчина поступит именно так, но все равно на что-то надеялась. Женщины – они такие. Надежда в нас умирает последней, захлебываясь в море из собственной крови.

Моя магия не отзывалась, но Светлая могла спокойно использовать свою силу. Именно она привела в порядок мои волосы, придав им божеский вид. Они волнами лежали на спине, плечах и прикрывали грудь, что просвечивалась через белоснежную сорочку, чья длина заканчивалась на щиколотках. К слову, раньше это было серое тряпье, которое Мариана превратила в наряд святой мученицы.

Сама ступала по лесенке. Сама подошла к столбу, разворачиваясь к нему спиной.