обвинение так, будто всерьёз думает что её вопрос — это реально какой-то «Попался!» момент.

— Мне до лампочки, кто им будет, — отзываюсь с тяжёлым вздохом. — Лишь бы мы смогли на время отложить взаимные обидки, и решить всеобщую проблему.

— Красивая речь, мальчишка, — Бакари стучит тростью о каменный пол, — но можешь ли ты доказать, что твои слова — не пустой звук? Её комментарий, — взмах ладони в сторону Амелии, — меня не убеждает.

— Скоро вы получите подтверждение моим словам. Рубеж — 21 %. Как только этот процент территорий Земли будет взят под контроль, Сопряжение огласит цель второго этапа.

Едва успеваю договорить, как Фарис озвучивает новый вопрос.

— Ты требуешь, чтобы мы рисковали жизнями наших людей ради спасения французов. А что они сами сделали для зачистки предполагаемого логова? Или эти умники просто хотят, чтобы мы решали их проблемы?

Вместо меня отвечает Оливия:

— Мы будем драться за наш дом! Кто бы не протянул нам руку помощи, мы отправим с ними наших сильнейших бойцов. Я сама лично войду в состав этой группы.

— Допустим, мы очистим Новую Францию от монстров и закроем эту угрозу, — молвит Одиссей. — Этого мало. Что ты предлагаешь делать дальше для выполнения условий второго этапа?

— В одном я согласен с Гармом, — тот даже брови вскидывает от удивления, — эпоха старых Империй прошла. Я не испытываю к ним ненависти, но толку от них сейчас, как от козла — молока. Поэтому все мы должны создать некий коллективный орган, способный выступить гарантом безопасности для всех кланов без исключения. Чтобы набрать нужный процент, придётся заключать союзы и гасить новые планетарные пожары. Придётся решать, какие Сектора отойдут какому клану. Конфликты на этой почве неизбежны. Если пустить всё на самотёк, в конечном счёте у нас останется десяток фракций, воюющих между собой или же два-три действительно сильных претендента на мировое господство, из-за вражды которых Земля облажается и упустит свой шанс.

— Или одна фракция, — осклабившись, роняет Гарм, — способная привести Землю на вершину Сопряжения.

С заинтересованным видом я изучаю каменный пол у себя под ногами.

— Егерь!.. — окликает меня Никос.

— Да, — не отрываясь от процесса, отвечаю я.

— Что-то случилось?

— Нет, просто ищу золото.

— Эм… золото?

— Ну да, Гарм о каких-то сказках толкует, вот я и ищу горшочек золота, оставленный лепреконом. Примерно такие же шансы на успех.

Видар недовольно пыхтит, пока некоторые люди тихонько потешаются. Одиссей устало трёт переносицу и произносит:

— Информация оказалась действительно ценной. Полагаю, нам стоит взять паузу — не больше получаса, чтобы обсудить её, после чего принять решение.

— Нечего обсуждать, — вставая бросает Гарм. — Если он не набрехал, скоро Сопряжение подтвердит это всем нам. В противном случае… — угроза остаётся невысказанной. — Мой клан уходит.

Рыжебородый громила удаляется вместе со своими подручными, громко хлопнув дверьми и едва не снеся стоящего снаружи Тая.

Глава 30

После демонстративного ухода Гарма и Евроальянса в зале повисает тишина. Люди переглядываются, переваривая моё выступление.

Первым нарушает молчание Одиссей:

— Я всё же считаю целесообразным взять паузу, чтобы обсудить эту информацию. Неизвестно, когда у нас получится собраться таким же составом в следующий раз.

— Ну обсудим мы её, и дальше что? — скрещивает руки на груди Бакари. — Мы только-только отбили атаку яйцеголовых ублюдков! А теперь эта шельма зовёт нас решать чьи-то проблемы на другом конце света. Даже не знаем, можно ли ему верить насчёт второго этапа, или всё это сказки.

— Дедуль, ты называешь меня лжецом? — прямо спрашиваю я, уперев взгляд в африканца.

Тот кривится, морщится, тискает оголовье трости и, наконец нехотя отвечает:

— Нет. Этого я не говорил. Допускаю, что всё сказанное — правда, но в силу возраста, уж простите, — с сарказмом замечает он, — человек я мнительный и недоверчивый. А потому мне хочется получить подтверждение от непредвзятой стороны. Сопряжение сойдёт. Тем более ты сам сказал, вскоре оно объявит цели второго этапа.

Последнюю фразу сопровождает глухой стук трости о пол.

— Объявит, — отзываюсь я, — но время уйдёт. Время, которое мы могли бы потратить на решение давно назревшей проблемы.

Джереми Росс поднимает руку, призывая к тишине. Шум утихает.

— Егерь, — говорит он. — Предположим, что ты прав насчёт второго этапа. Однако объединение планеты под началом одного лидера — задача нереальная. Слишком много разногласий между фракциями, и каждая дорожит своей независимостью.

По залу опять прокатывается ропот. Фарис и Бакари согласно кивают.

— Во-первых, — отвечаю я, — речи о том, чтобы пойти под руку одного вождя, не шло. Нам нужно выбрать единого представителя. По сути, дипломата, имеющего право говорить от имени Земли и принимать решения в ходе переговоров. Это другое. Во-вторых, на независимость фракций никто не покушается. Никто не просит нас интегрироваться в единую структуру. Пусть каждый клан сохраняет автономию. Нам нужна только консолидация усилий перед лицом общих угроз. Координация действий, обмен данными и ресурсами. Выбор общего представителя — лишь формальность в глазах Сопряжения, но формальность, без которой мы провалим второй этап.

Никос встаёт и выжидательно смотрит по сторонам, пока все не смолкают. Грек тяжело вздыхает и произносит:

— Вот поэтому нам и нужно взять паузу, чтобы тщательно всё обдумать. Я настаиваю на тридцатиминутном перерыве. Не стоит рубить сгоряча. После чего предлагаю каждому клану высказать своё решение по озвученным вопросам.

Неохотно люди разбредаются и начинают шушукаться между собой. Протерев глаза, я прикладываюсь к фляжке с водой и тяжело вздыхаю. Сколько сил уходит впустую… На то, чтобы убедить остальных заняться чем-то полезным для всей планеты. Подумать об общем благополучии, а не только своём. Ладно, это всё лирика.

Простояв так несколько минут, быстрым шагом иду к Фарису. Тот общается со своим окружением и представителями Самума.

— Можем ли мы рассчитывать на поддержку Пустынных ястребов в операции на севере? — спрашиваю я в лоб, когда араб разворачивается ко мне.

Он крутит массивный перстень на пальце и отвечает ровным голосом:

— Мир тебе Егерь. Мы ещё не знакомы. Меня зовут Идрис аль-Хайил, сын Асада, внук Диргама.

— И тебе мир, Фарис. Я человек простой, поэтому не нужно держать на меня зла, если говорю прямо.

— Правда всегда будет предпочтительнее лжи, влитой в чужие уши, — слова сопровождает лёгкий поклон. — Что до твоего вопроса, скажу так, мне этот поход кажется сомнительной затеей, а риски слишком высокими.

— Ты говоришь о рисках, но сейчас вся наша жизнь — это один сплошной риск. Для чего ты взял оружие в руки? Только чтобы не умереть? Для чего стал главой клана? Чтобы повелевать своим окружением? Или тебе хотелось повести за собой тех, кто нуждался