– О, да тут еще интереснее, чем наверху. Орильи! Не знал, что вы кроме лютни еще владеете и мушкетом.

– Господин, Шико? Не ожидал вас тут встретить, – удивился лютнист нашему появлению.

– Я тоже не ожидал вас тут встретить, господин Орильи. Думаю, вам стоит подняться к господину герцогу. Наверняка, ему сейчас понадобится ваша помощь.

– Что…что вы с ним сделали, сударь?

– Ничего из того, о чем вы подумали…

Пока велась беседа, Карлос смог увернуться и выхватить мушкет из рук стоящего ближе к нему юноши.

– А теперь, господа, учитывая, что вы проиграли, попрошу освободить всех захваченных вами в плен, если вы не желаете скрестить со мной шпагу. Уверяю вас, тогда ваша жизнь будет весьма и весьма недолгой, – предупредил присутствующих господ мой спаситель.

Орильи обернулся к своим помощникам:

– Опустите мушкеты, Бернар, мы проиграли.

– О, я всегда знал, что вы умный человек, господин Орильи, – улыбнулся Шико.

Тот хмыкнул в ответ и, захватив с собой юношей, поспешил к своему господину.

– Карлос, вывозите повозку, пока эти господа не одумались и не принялись палить во все стороны. Живей! – командовал Шико, пока Эльза освобождала от пут конюха. Мне показалось, что между этими людьми – нежные чувства.

Не помню, как мы миновали несколько улиц, пробираясь между товарными рядами, проезжая по тесным улицам между прохожими, и вот, наконец, оказались у дворца Бюсси. За все время пути мой спаситель ни проронил, ни слова.

– Здесь, я вынужден покинуть вас, сударыня. Теперь вы в полной безопасности. Думаю, господин де Бюсси сможет защитить свою возлюбленную супругу от посягательств любого толка на её честь.

– Сударь, я не знаю, как отблагодарить вас. Если бы не вы… то…

– Тише, сударыня, не стоит благодарности. Видеть вас счастливой – вот, что будет для меня наградой. Я скоро вернусь. Ведь меня пригласили на торжество по случаю вашей свадьбы, и вы должны бы знать, что этот праздник уж я-то точно не пропущу. Как только разыщу вашего дорогого Роки, обязательно навещу вас.

Карлос помог мне выйти из повозки, и постучал в большущую дверь, на вопрос привратника он сообщил мое имя. Нам открыли, и я впервые переступила порог своих будущих владений, оглянулась на мэтра Шико, он мне подмигнул и, улыбнувшись, махнул рукой на прощанье. Я же сделала еще один шаг, после которого дверь за моей спиной закрылась. Тем самым подарила надежду на то, что все мои беды остались за ней и никогда больше не ворвутся в новую жизнь. Никогда!

– Госпожа графиня, прошу вас! – склонился передо мной седовласый старик, – Проходите, сударыня! Теперь это ваш дом.

– Спасибо, сударь. Вы…?

– Жером, моя госпожа. Я служу в этом доме так давно, что даже не помню кто из нас старше: я или дом. Идемте, сударыня, господин Бюсси вас заждался.

Поспешила вслед за стариком, который оказался шустрым не по годам. Мы поднялись по лестнице, и за поворотом увидела Луи:

– Катрин!

– Луи!

Старик отошел в сторону и я побежала навстречу графу, так как будто бы от того добегу или нет зависела моя жизнь. Повисла у него на шее, и наши губы встретились в поцелуе, который был самым желанным на свете. Подумать только, ведь по прихоти Анжуйского, я могла больше никогда в жизни не увидеть Луи, не почувствовать его рук, крепко сжимающих мою талию и губ, целующих меня с такой любовью и нежностью.

Отстранившись от жарких объятий, граф искренне улыбнулся. От этой улыбки, мне стало очень легко на душе.

– Бог мой! Как я рад, что вы здесь, сударыня! Что вас так задержало? – спросил он, провожая меня до приоткрытой двери, придерживая за локоть, – Идемте, я покажу вам вашу комнату.

Я не хотела портить наш праздник и не решилась рассказать ему правду. Поэтому слукавила, придав себе, насколько смогла, беспечный вид:

– Луи, но неужели вы не знаете, как женщины бывают нерасторопны, особенно, когда дело касается каких-либо сборов?

– И все-таки? – пропустил он меня вперед, сам вошел следом и остановился за моей спиной, ожидая ответ.

– Потерялся Роки. Я так и не смогла его найти, – всхлипнула, вспоминая крысенка.

– Катрин, ну что вы… он обязательно найдется. Хотите, я сам его разыщу?

– По дороге сюда мне встретился господин де Шико, он обещал найти моего дружка, – ответила, вытирая слезы.

Луи развернул меня к себе и тут увидел платье. Плащ слетел, когда бежала к нему, и теперь я предстала перед мужем во всей красе:

– А что с вашим платьем, сударыня?!

– С платьем? Ах, да… оно порвалось.

– Само?

– Нет, конечно…

Меня спас стук в дверь.

– Кто там, черт возьми! – закричал Бюсси, и я поняла, что он едва сдерживал себя, чтобы не впасть в гнев.

И это потому, что у меня порвано платье? Или догадывается о том, кто мог это сделать?

– Сударь, прибыли господа де Сен-Люк, ожидают в гостиной.

– Хорошо, Арвиль, сейчас буду.

– Луи, я хочу сказать, что со мной все в порядке, а платье… о том, как оно порвалось, я расскажу вам позже.

– Сударыня, у меня нет причин, чтобы не доверять вам, но, зная, что вам все время грозит опасность, как я могу быть уверенным в том, что вы её избежали.

– Я перед вами, сударь. Не это ли доказательство того, что все благополучно?

– Я слишком боюсь вас потерять, Катрин. Слишком.

– Со мной все в порядке, Луи. Идите к гостям, я скоро присоединюсь к вам.

C помощью Эльзы, я переоделась в другое платье (выбрала то, что из синего бархата), подправила прическу и спустилась в гостиную, сопровождаемая тонким юношей лет тринадцати, которого граф любезно оставил у двери комнаты.

Мое появление прервало шумный разговор. Луи и его собеседники замерли, оглянувшись на меня, от этого почувствовала себя неловко, к тому же взгляд любимого, полный обожания, заставлял сердечко вздрагивать от волнения: то замирать, то колотиться в бешеном ритме.

– Познакомьтесь, друзья мои. Это госпожа Катрин, дама моего сердца и с сегодняшнего дня графиня де Бюсси, – он подал мне руку и подвел к господам де Сен-Люк.

– Франсуа д'Эпине, сеньор де Сен-Люк и де Бюзанкур, – представился молодой человек – высокий широкоплечий, с утонченными чертами лица, по-своему он был довольно привлекателен и, вероятно, ни одна дама вздыхала ему вслед, – А это моя супруга госпожа Жанна де Сен-Люк.

Его жена оказалась далеко не красавицей, но имела милое личико и живые искрящиеся глаза. Она поражала жизнелюбием и веселым нравом. Мы сразу же подружились, как будто вместе выросли.