– Рассказывайте…

– Привет, Коба! Что у тебя за пожар? – весело поинтересовался первый секретарь Ленинградского губернского комитета и горкома партии и Северо-Западного бюро ЦК ВКП(б), кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) Сергей Киров, заходя в кабинет к своему старому приятелю и старшему товарищу.

– Заходи, Сергей, – сухо отозвался Сталин, не приняв веселого тона товарища. Киров сразу же посерьезнел.

– Что-то серьезное? «Иудушка» [74] что-то придумал?

Сталин тяжело вздохнул и, выудив из стола тоненькую папку, швырнул ее Кирову.

– Читай.

Сергей Миронович подвинул папку к себе и, раскрыв, углубился в чтение…

– И что это за бред? – усмехнулся он, закончив и отодвинув папку. В ней оказался всего один листок, к тому же заполненный едва наполовину, так что чтение заняло меньше минуты времени.

– Я тебе сколько раз говорил – разберись со своими бабами! – зло рявкнул Сталин. Киров побагровел.

– Но-о… Коба, это же полная чепуха! Мы же материалисты! Мало ли, какой-то фанфарон изображает из себя провидца, так что, теперь…

– Это не провидец, а человек из будущего.

– Это он так говорит? – недоверчиво переспросил Киров.

Сталин зло зыркнул на него и снова залез в стол.

– Вот, посмотри.

Киров осторожно взял протянутый ему пистолет. Повертев его в руках, он нажал на какую-то кнопку и едва успел подхватить вылетевший магазин. Оглядел его. Хмыкнул. Потом нажал на предохранитель и оттянул затвор. После чего задумчиво покачал головой.

– Да уж…

– Его осмотрел Федор Васильевич и сказал, что повторить это не возьмется. Даже в единичном экземпляре. Более того, не может даже предположить, кто и как способен его сделать. Да он даже о материалах, из которых изготовлен этот пистолет, никогда в жизни не слышал. Похоже, какая-то разновидность карболита [75], но намного более прочная. Здесь же явно массовое фабричное производство…

– Токарев? – хмыкнул первый секретарь Ленинградского губернского комитета и горкома партии. Федор Васильевич Токарев в настоящий момент был в стране одним из самых высших авторитетов в оружейном деле. И как конструктор, и как свой брат-рабочий. – М-дам…

После чего вновь подвинул к себе папку и еще раз внимательно прочитал листок.

– А кого еще из наших убьют?

Сталин нахмурился.

– Он особенно ничего не знает. Говорит, не сильно интересовался. И о тебе вспомнил скорее случайно. Был на экскурсии в Смольном там, в своем времени, вот и запомнил. – Сталин замолчал и пожевал губами, потом тяжело вздохнул и снова достал что-то из стола. Это оказалась весьма потрепанная книга на немецком языке. Киров озадаченно посмотрел на нее, после чего перевел взгляд на хозяина кабинета.

– Это сочинение «Иудушки». Автобиография «Моя жизнь», которую впервые издали… издадут в тридцатом. В Берлине. – Он глухо зарычал: – Такое пишет, шени деда…

– В Берлине? – удивился Киров.

– Да. В двадцать восьмом мы выкинем его из Союза, но он не успокоится и начнет нам гадить как может, не обращая внимания на то, что заодно гадит и стране. Зато в мире он станет очень популярным. Особенно в глазах крайне левых. Что сильно расколет коммунистическое движение, – Сталин вздохнул. – Я ее еще не закончил читать. Сам знаешь, с немецким [76] у меня не очень хорошо…

Киров молча кивнул. Потом задумчиво нахмурился.

– И где он сейчас?

– Сейчас? – Сталин покосился в окно. – На очередном допросе, скорее всего…

– Допросе? – удивился Киров. – Я думал, он наш. Раз к тебе пришел-то…

Сталин досадливо сморщился.

– Да нет, обычный буржуазный перерожденец. – Он тяжело вздохнул. – У них там, в будущем, Союз развалился, Серж. В девяносто первом. Но это случилось еще до его первого попадания в прошлое. А после него все стало еще хуже…

– К стене! – Алекс молча развернулся и встал лицом к стене, покрытой цементной «шубой». Когда-то «шуба» была покрашена масляной краской, но с того момента прошло уже довольно много времени, и краска почти вся облупилась. Да уж, не таким он представлял свое путешествие на Родину, не таким…

Разговор со Сталиным вроде как прошел отлично. Тот внимательно слушал все, что Алекс ему рассказывал, и улыбался вполне доброжелательно. А когда парень перешел к скудным остаткам студенческих докладов, которые он успел восстановить, Сталин даже встал из-за стола, подошел вплотную и заинтересованно спросил, кивнув на первую папку:

– И что это за технология?

– Это технология производства швейных игл. Причем заметно более совершенная, чем все, что существуют сейчас. В том числе в Германии и США… то есть САСШ.

– Игл? – Сталин удивленно посмотрел на него. Алекс невозмутимо выложил следующую папку.

– Ну да, – кивнул Алекс. – А вот – технология производства кирзы.

– Кирзы?

– Да, это такой искусственный материал типа кожи, но очень сильно дешевле. Из нее можно делать массовую рабочую и военную обувь. А также и повседневную. К тому же она гораздо легче в обработке. И, кстати, кирзу изготовили и придумали в России. Это сделал химик и инженер Иван Плотников. То есть… сначала ее придумал Поморцев, еще в девятьсот четвертом, но его продукт был с довольно большими недостатками – боялся мороза, высыхал и ломался и так далее, а Плотников сделал вполне годный продукт, который использовался до конца века.

– В России?

– Ну да… – Алекс смутился. – Й-а-а… у меня… ну то есть эта страна сейчас… то есть в будущем называется Российской Федерацией. Ну после распада Советского Союза…

– Значит, Советский Союз действительно распался? – тихо произнес Сталин.