Может, не стоит так безапелляционно бранить себя, не узнав как следует Михаила? Еще неизвестно, что за кота в мешке ей подсунули. Эта дамочка в зеркале та еще головная боль, и ей палец в рот не клади. Вроде, с одной стороны, помогает, а с другой – все невпопад выходит. С одного боку – старается, с другого – только о своей выгоде и печется. И теперь Соне нужно поторопиться, чтобы решить, готова ли она ответить на любовь Михаила взаимностью.

Времени особо разбираться нет, раз дело подошло к разводу. Можно, конечно, и развестись. Не кланяться же, унижаясь и борясь с чувством вины, которое Соня почему-то невольно испытывает. Но лишать себя шанса попытаться сохранить семью – непростительная глупость. Иначе к чему все эти бессмысленные перебежки из одного желания в другое, которые кажутся ей теперь всего лишь сновидениями и наверняка скоро закончатся, а тогда она снова окажется у разбитого корыта.

– А как мы познакомились, не напомнишь? Что-то у меня совсем плохо с памятью, – вздохнула Соня и посмотрела на мужа такими невинными глазами, молящими и покорными, какие только смогла изобразить, думая про себя: «Неужели поведется?»

– Ты, моя милая, кажется, опять начинаешь эту непонятную для меня игру.

Михаил усмехнулся и повернулся, чтобы уйти, но в нерешительности остановился, видимо, не обладая особой уверенностью в правильности своего намерения.

– Пожалуйста! – умоляющим жалобным голосом произнесла Соня, воспользовавшись его заминкой.

Она терпеть не могла придуриваться, но когда ей все же – как и любой другой женщине – приходилось это делать, притворство ее мало чем отличалось от подлинных чувств. Вот и теперь глаза наполнились слезами, сердце защемила беспричинная тоска. Не слишком ли она хорошая актриса? Лишь бы не переиграть саму себя.

– Ты действительно забыла или просто тянешь время?

– Я правда не помню. – Соня смахнула со щек непрошеные слезы, стараясь не расплакаться всерьез. – Прошу тебя! – сложила она ладони, как при молитве, и муж сдался.

– Изволь, дорогая! Пусть и на этот раз все сложится так, как хочешь ты. Хотя я рассказываю тебе эту историю почти каждый день в течение уже многих лет. Но этот раз будет последним, так и знай. Тебе придется сделать выбор: семья или творчество.

– Даже так?! – ехидно заявила Соня и испугалась: вот тебе на – еще и слезы не высохли, а она уже становится в позу, сама же ставит себе бесчестную подножку.

Если уж Соня так поступает с собой, то можно только догадываться, как она без всякого зазрения совести обращается со своим терпеливым мужем.

– Эти разговоры мне порядком надоели. Не стоит больше морочить друг другу головы. Хочешь – разбежимся в разные стороны. Я останусь твоим продюсером и по-прежнему буду тебе помогать. Но жить вместе мы не будем.

– Да-да, как скажешь, дорогой! А теперь рассказывай.

– Хорошо. Так вот, – начал он, усевшись в кресло и уносясь в свое далекое и счастливое прошлое, – я увидел тебя в продмаге, когда приехал к бабушке Феклуше в деревню. Увидел и сразу влюбился. Впервые в жизни и с первого взгляда. Ты прошла мимо такая гордая, величественная и неприступная. Словно королева. Я обомлел. Только смотрел на тебя во все глаза и переживал, что сам к тебе ни за что не осмелюсь подойти. И я дал себе слово: что бы ни случилось, когда бы это ни случилось, но рано или поздно ты станешь моей женой.

Соня смотрела на мужа и поражалась. На ее глазах он превращался в другого человека: плечи расправились, взгляд стал твердым и решительным, а глаза засияли такой пламенной страстью, что не ответить на его чувства было просто невозможно. Неужели она его тогда даже не заметила, если совсем ничего такого сейчас не помнит? Видимо, та еще была штучка!

– Да, я что-то такое припоминаю, – задумчиво произнесла Соня, усиленно роясь в своей предательской памяти, и – о, чудо! – кое-что из нее выудила. – Мне бабушка как-то выговаривала, чтобы я хоть иногда снимала свою королевскую корону, если хочу увидеть, что творится вокруг.

– У тебя была очень умная бабушка. Не чета внучке. Я уговорил свою бабушку Феклушу помочь мне с тобой познакомиться. Она отправилась к твоей, и они сговорились, как лучше, не смущая ни тебя, ни меня, у которого сердце заходилось от страха неудачи, устроить наше знакомство. Ты, конечно, возмутилась, что твою личную жизнь пытаются устроить таким дедовским способом, но все же согласилась на встречу. Твоя бабушка подсказала мне, что ты очень увлекаешься музыкой и пишешь песни. И тогда я выучил на гитаре одну-единственную песню, после чего мы заявились к вам в гости. Словно мимоходом решили наведать соседей и предложить яблок, которых уродилось в тот год так много, что некуда девать. Но оказалось, что у вас своих с избытком, и обе бабушки тут же принялись делиться рецептами варений и компотов, забыв про нас.

Соня внимательно слушала, и ей казалось, что обо всем об этом она и сама знает, но почему-то забыла.

– Я видел, что тебе ужасно скучно со мной, и ты еле сдерживаешься, чтобы не уйти. И тогда я заговорил о музыке. О том, что люблю играть на гитаре, хотя уже несколько лет не брал ее в руки, так как полностью погрузился в бизнес, а на хобби совсем не осталось времени. У тебя загорелись глаза, ты в первый раз взглянула на меня с интересом, что вселило в меня неимоверную смелость. И я предложил спеть для тебя… Это была моя лебединая песня. Не знаю, что тогда на меня нашло, но вдруг исчез во мне робкий и стеснительный влюбленный парень, и появился этакий смелый самоуверенный мачо, знающий себе цену.

Соня представила Михаила в роли дамского угодника и про себя хихикнула: «Дай-то Бог нашему теляти да волка поймати». А ведь и поймал-таки, как ни крути. И не какого-то там волка, а певчую жар-птицу!

– И что было потом?

– Потом мы поженились. После шумной веселой свадьбы, на которой три дня гуляла вся деревня, я увез тебя сначала в Москву, а потом за границу. Но ты не захотела там жить, и мы вернулись.

– И ты мне больше никогда не пел эту песню?

– Я тебе ее пою постоянно. Когда ты начинаешь себя терять, вот как сейчас, то просишь рассказать историю нашего знакомства и спеть нашу любимую песню.

– И что – помогает?

– Уже нет. Я-то пою. Вот только ты не слышишь.

– Ты мне ее споешь?

– А смысл? Сначала ты придешь в себя, потом снова звездная жизнь закрутит тебя, завертит, и ты благополучно все забудешь. Так дальше продолжаться не может. Нет больше сил! Не любишь – так и скажи. Я даже не представляю, как я буду жить без тебя, непутевой, но нам лучше расстаться. Иначе я сойду с ума, и тебе придется возиться с умалишенным мужем. Вот уж газетчики обрадуются. А ты будешь снова на гребне волны, как обычно. Может, насладишься, наконец, в полной мере известностью, которой тебе почему-то всегда не хватает.

– Я хочу, чтобы ты спел мне эту песню. Немедленно.

– Все эти годы я только и слышу: я хочу. А ты когда-нибудь интересовалась моими желаниями?