– Какое облегчение! Прима желает простой воды, – исходил язвительностью законный муж. – Ну, воды так воды.

Он поднес Соне высокий хрустальный бокал, и она с жадностью, всю до капельки, выпила прохладную живительную влагу, гасящую жар пылающего лба, освежающую горло и утоляющую жажду как никакой другой напиток на свете.

«Опять не предупредила, зараза, – думала Соня, пытаясь сквозь пелену сознания, замутненного внезапным воплощением в новой реалии, рассуждать здраво. – Подкинула к совершенно незнакомому мужику и наверняка думать обо мне забыла. Стоит к нему присмотреться: муж как-никак. Кого же она мне навязала? Депрессивный какой-то, помятый, лицо кислое, словно лимон проглотил. Да уж, совсем не герой моего романа! С ростом все в порядке, но вот этот нахально выпирающий животик совсем ни к чему. Этакий комок нервов, трудовая мозоль. Интересно, это склонность к полноте или результат огромной любви к пиву? А если моя работа за двенадцать лет?!»

Соня вздохнула. Ведь даже зацепиться не за что: ни рожи ни кожи. Ну не с дуру же она когда-то замуж за него пошла? Да еще прожила с ним целых двенадцать лет! Интересно, он сам такой тюфяк или это Соня из него такое сотворила? Нет, судя по Федору, от которого пришлось бежать без оглядки на край света, она такими способностями явно не обладает. Выходит, что Михаил по натуре человек мягкий и уступчивый. И глаза у него удивительно добрые, несмотря на язвительность. С ума сойти: он даже разрешил ей оставить девичью фамилию! А это говорит о многом.

– Я прилягу. Мне не очень хорошо.

Соня удобно устроилась на широкой кровати и закрыла глаза, поддавшись ощущению медленного парения в оказавшемся для нее совсем не опасным пространстве.

«Выходит, я теперь двоемужница?! Еще с первым не развелась, а уже за второго выскочила? Или Федор в этой жизни на другой женат? А если тоже на мне? Если это я живу двойной жизнью? Как бы там ни было, а двое мужей лучше, чем один, – легкомысленно думала она, засыпая. – Есть из кого выбирать».

И снилось ей, что она кружит в вихре вальса то с Федором, то с Михаилом. Оба неловки в танце и пытаются выяснить с ней отношения. А Соне так хочется погрузиться в стремительный водоворот прекрасного волшебного мира музыки, не думать ни о чем и просто наслаждаться дивной мелодией. Но ее кавалеры неумолимы и все чего-то хотят от нее, чего-то требуют.

– Да что происходит? – бормочет она возмущенно и просыпается.

– Вот и я хотел бы знать: что происходит в нашей семье? – послышался голос Михаила, и Соня открыла глаза.

Казалось, он так и просидел недвижно все время, пока она спала.

– Почему мы никак не можем найти общий язык? Может, нам действительно лучше развестись?

– Можем и развестись, – тут же легкомысленно согласилась Соня, окинув незнакомца изучающим взглядом: невзрачный, неопрятный, нерешительный… и вообще – унылый и скучный, а потому не в ее вкусе.

Сплошные «не» и ничего больше. Прямо как у разборчивой невесты, запутавшейся в куче женихов. Хотя с веселостью мужа лучше не перебарщивать. Вон Федор очень даже жизнерадостен в кругу других людей, а когда оказывался рядом с ней, так его будто муха какая кусала и он превращался в язвительного и злобного критикана, видящего в жене одни недостатки.

«Неужели я так отрицательно действую на всех мужчин? Чушь! Мне просто с ними не везет. Вот и у этого ко мне куча претензий. Но если судить по словам Михаила, то разрушительницей нашего брака все же являюсь я. А это уже симптом. Этакий звоночек подсознания, что неладное творится именно со мной, а не с моими мужьями. Печально, конечно, если это и в самом деле так. Значит, меняться-то придется все же мне… Фу, как на приеме у психоаналитика. Даже противно! Ах, скажите, пожалуйста, первый раз в жизни заглянула себе в душу и увидела там совсем не то, что хотелось! Да хорошо, хорошо! Я над этим обязательно подумаю. Тем более если судить по глазам, которые, как утверждают, зеркало души, то пересмотреть свои взгляды на Михаила явно стоит».

Но не сейчас, когда все плывет перед глазами, а в голове уныло и тревожно бьет колокол, возвещая о новом витке жизни. Что на этот раз приготовило для нее коварное Зеркало грез?

– Мне плохо.

Соня отвернулась от Михаила и закрыла глаза, предоставив времени самому разбираться со всей этой катавасией. А ее увольте. Ей сейчас не до чего, лишь бы выжить.

– Надеюсь, не собираешься лить крокодиловы слезы? Это у тебя отлично получается, когда бессильны другие доводы.

– Не дождешься! А нам обязательно выяснять отношения, когда я не в силах даже вспомнить, кто я?

– Извини! Во всем снова виноват я. – Он наполнил бокал водой и протянул Соне. – Выпей еще. Тебе сейчас нужно пить много жидкости, чтобы прийти в себя.

Соня привстала на локте и опустошила бокал, освежая прохладой сухой горячий язык. Тошнота и головная боль немного ослабили хватку, уступая место сомнениям и любопытству. Она лежала к Михаилу спиной и никак не могла решить, что же ей делать дальше.

– В целом я тебя, конечно, понимаю. Ты молодая популярная певица с далеко идущими планами на жизнь. Зачем тебе какой-то там бизнесмен, погрязший в шкурных интересах по добыче денежных знаков? Ты же у нас натура творческая, паришь где-то в облаках, среди своих поэтических муз. Стоит ли обращать внимание на безумно влюбленного мужа, терпящего – заметь, почти безропотно и почти бессловесно! – все твои звездные выходки?

Михаил говорил тихо, задумчиво глядя перед собой. Сони словно и не было рядом.

– Он все еще надеется, что жена опомнится и решится на появление маленького чуда – ребенка. Но творчество и малыш – понятия для нее настолько несовместимые, что она решается даже предложить мужу развод, чтобы скинуть с себя ненужный балласт.

– Это я-то не хочу ребенка?!

Возмущению Сони не было предела. Она даже присела в кровати, подоткнув за спину подушку и приготовившись обороняться от напрасных обвинений.

– Ты повторяешься. Я слышу это уже много лет. Говорить можно сколько угодно, но от разговоров дети не рождаются.

– А разве в постели мы только разговариваем? – усмехнулась Соня, подумав: «Выходит, что и здесь он тюфяк».

– Это совсем не смешно. Ни разу не было, чтобы ты пропустила хоть одну таблетку от зачатия.

– Ты это серьезно?! Я что – сошла с ума?

Михаил вышел из задумчивости и взглянул на Соню.

– Нет. Просто ты настолько увлечена творчеством, что даже представить себе не можешь, чтобы кто-то тебе мешал. Но больше всего боишься, что, если на несколько лет сойдешь со сцены, о тебе забудут. Я чувствую, что стал лишним, связываю тебя своими невыполнимыми желаниями о ребенке. Надежды на то, что эти наши совместные кругосветные путешествия в годовщину нашей свадьбы сохранят то, что осталось от нашего брака, не оправдываются. Потому что даже из отдыха ты умудряешься устраивать представления-шоу с ежедневными концертами на радость поклонникам, которые постоянно вьются вокруг тебя, словно голодные комары возле выбранной жертвы. Мы с тобой почти не видимся, так как я не сторонник развеселой светской жизни, которую любишь ты. Шумные застолья со всей этой прилипчивой братией для тебя куда приятнее, нежели тихий семейный вечер с мужем, который тебе давно опостылел… Ты права: нам лучше развестись, потому что я тебе только мешаю.