Ходьбы на полчаса – до бетонного зуба расколотого жилого дома. Площадка рядовая и ничем не примечательная – одна из многих, сотворенных катастрофой. Обломок инфраструктуры, который мне подходит, потому как слышу искомое.

Клекот, щелканье и неверный шаг.

В небольшом проулке толкалась шестерка сухостоя. Оборванные замызганные тела, слепо бьющиеся о кладку и оставляющие черную роспись. Середнячок, без претензий на эксклюзивность.

Но все же сколь отлично наполнение маршрутов – на походе к метрострою тварей выискивали чуть ли не шаманством. А к строй-маркету – пожалуйста, невовремя пернул и отгреб.

Я достал ножи. Добавить нечего, если только полоснуть заглавными буквами и наставить мысленных точек. Шаг и шаг, лицо, помимо воли сложилось в нечто злобное и отрешенное. Говорю же, свело.

Хочу. Сука. Пообщаться.

Твари почуяли живое и разом повернулись, шаркнув по камням, -подались вперед на крохотный шажочек. Медленно, упыри.

Два скользящих движения с уклонением – от стенки к стенке, чтобы раскачать тела. На выдохе удар под подбородок первой бросившейся твари, пропустить хищную отмашку. Сложившись гармошкой, припал к потрепанной конечности сухого и надломил. Треск, что музыка, сука. Осевшее тело подловил на рассекающем взмахе.

Пинок жадному тельцу, тычок плечом, закрывая сокровенное. Мясо откачнулось кеглями, путая мертвое – столкнулись конечности и кости, слиплись загнившие раны. Сверкнула сталь, еще раз.

Одну грязно-седую голову подловил на клацающем хрипе и прибил к стенке. Расплескало. Корпусной удар и следом рассечение связок – шок уже не вызвать, но маневренности лишу.

За куртку схватили жадные пальцы, потянули… Патетично высказываться не стал - не в жилу. Вдох, выдох. Продернув упырину с помятой троечкой груди, отвесил пинка и отработал по глазницам близкого противника.

Кость на кость, суки. Контакт и яростная сладость, что так мило течет. Руки по локоть в грязном и жидком, но мне мало. Удар, уход, смена позиционного вектора и на асфальт влажно шлепнулась требуха.

Завершение маневра. Вокруг оседали тела, последнее -подвисло горлом на ноже, медленно вспарывая трахею.

Я прислушался к себе и отчасти к нежданному постояльцу моего мясного храма. Функция поняла верно и на всех диапазонах транслировала умиротворение, точно ладошкой гладила по непокорным вихрам – милый Джимми, окстись, падла, мир, дружба и никто не уйдет обиженным.

-Как насчет джаза, железная? – спросил у тел.

Ответа нет. Проулок напоминал адское пристанище мясника. Но мне полегчало. Бегло вытерев руки и ножи куском оторванного подола, скупо улыбнулся. Инструктора надеялись, что джаз меня успокаивал, как и большинство призраков-фантомов. Ошиблись.

В тенях стен блеснули три зеленых искорки. Зачтем и примем от щедрот Оси. С блистерами для био надо что-то решать. Универсальные сборщики отлично справляются с штатными адхарами, а вот для био, при моем подходе к добрососедству, надо бы присмотреть тару побогаче. Но это так - на остатках озабоченности.

Подобрав багор, я заглянул в пролом торцевой облицовки и оценил степень внутренней запущенности найденного здания. Этажа до третьего заберусь, если смело брошу тело на плетение арматуры. Перекрытий в достатке, есть где прижать зад и осмыслить.

Классический уголок разрушенной комнаты – сквозь разломы плит видны развалы улиц и бетонные оползни, что тянутся в бесконечность. На полу картонная труха, щепа и мелкий щебень. Чуть ближе к провалу темнели остатки пластикового паркета. Обветшалые желто-серые стены выступали тоскливым ровным фоном.

Собрав немного древесины, сложил кучку и ткнул пальцем. Взвился сизый дымок, пахнуло нагретой гнильцой, а через секунду появились робкие язычки пламени. Я пристроился на видимости картонки, из расчета, чтобы видеть городские пейзажи в широкий панорамный разлом, притерся к стене, давая отдых форсированным мышцам, и замер перед зачатками пламени.

Пепел и уголь. Алые искры. Бег мыслей замедлялся, упорядочивая реальность.

На задворках дефектный сигнал, который мягко бесит, чуть левее – фоновый маячок Оси. А впереди по маршруту – тусклый проблеск машинной надежды. Новый сигнал, с которым рекомендовано смириться.

Направление оценил верно - строительный маркет, где скрестили немного сухостоя с любителями солнышка. А вот про расстояние сказать трудно. Зона Фермы огромна, могу утверждать наверняка. Ведет ли след за новые барьеры, которые так и не увидел, или же притаился в текущей зоне, определить трудно. Как совместить это с нормативом – хер знает. Администрацию навещу, не сомневайтесь, задам Хризу пару вопросов о насущном и решу.

Я поводил ладонью над горсткой угольков и язычки пламени послушно воспряли. Милота, бл… Апокалиптическая пастораль. Пошарив в рюкзачке, извлек надломанную галету и смачно хрустнул. Пикник на троечку, из доступного.

Внизу стукнуло, вдоль улицы прокатился легкий треск. Следом пожаловали источники звуков – четверка охотников, если судить по прикиду. Двое мужчин, двое женщин – промчались в слепом стремлении, не удосужившись прочитать следы. Ушли в сторону строительного схрона, наполненные целеустремленностью при исполнении. Зачем, почему?

Паранойя слегка встрепенулась, намекая. Вооруженный противник слишком близко и обременен целью. Так и хер с ними. Я ем. И задание машины уже принято в раздел необходимого и неизбежного. Психоз ушел. За тем вышел и то словил.

Прислушавшись к шорохам зоны и не уловив интересного, спустился вниз. Пора вернуться и принять свершения группы. Знаю, ждут и готовы поделиться. Ферма для них, что новая райская игрушка, о которой не терпится рассказать. А мой долг - выслушать.

Вернулся без происшествий – пустые метры, проведенные в молчании и ритмике дыхания. На посту при моем приближении вновь нарисовался Луза. Даже закрались подозрения, что выдвигается в попытке защитить бравых подчиненных от негатива меня-доброхота.

Мужчина пригляделся к моей измазанной куртке, открыл рот и… закрыл. Я кивнул:

-Прикинь, твоей смерти так и не нашел. Везунчик. – Выждав пару секунд и не услышав ответа, уточнил: - Нахер?

-Туда, -с облегчением выдохнул мужчина.

И я ушел. А минут через 15 уже входил в здание администрации, где фонило суетой и нервами. Хлопали двери, стучали каблуки. На втором этаже заливисто ржали. Хризолит, как всегда, пребывал на посту и в гордом одиночестве. Скучно считал брикеты в объемистой походной сумке. Деловито мусолил карандаш и записывал в тощую тетрадку. Мир, труд, что говорится.

Я понаблюдал с порога. В комнатенке ощутимо прибыло наградного. У стен навалено, сложено и подвешено добра на многие слюнки пилигримов. Хотя навскидку – все из простого. Просто есть чем обильно умаслить чаяния служивого люда.

-Слюни то подбери, - не глядя объявил мужчина. А мог бы и посмотреть на легкий приступ моего недоумения.

Я посторонился. Рядом на порожке вклинился