тоже это чувствую. С первого мгновения, как увидела его почувствовала.

– Ты подарила мне таки внука, – смеется он.

– Мне нравится, когда вы смеетесь и шутите.

– Пойдем праздновать. Мой внук наконец-то приехал домой, великий день дочка.

– Спасибо вам, – обнимаю его.

– Все закончилось. Все прошло, дорогая. Ты тоже дома, и в наших сердцах с сыном.

* * *

– Тебе нравится? – спрашиваю сына, когда вечером после большого и шумного праздника мы поднимаемся наверх в его новую комнату.

– Улааа, – бежит к кровати и начинает прыгать на ней.

Я и сама впервые все вижу.

Мне нравится, что тут не только синий. Вся комната как детская площадка. От кровати идет небольшой спуск-горка.

Шкафы похожи на домики. Отдельно стоит удобный маленький стол со стулом похожим на машинку.

Ворсистый ковер, яркие лампы, стены покрыты обоями в один бежевый тон, а кое где наклеены поверх динозавры.

Все цветное, но не напрягает глаза, не пестрит.

– Моя комната, – падает на подушку и смеется.

Вскакивает и бегает из угла в угол рассматривая все вокруг.

– Спасибо, – кричит и подбегая обнимает нас с Сашей за ноги.

– Я рада, малыш. А теперь нужно мыться и спать.

– С папой.

– Конечно со мной. Пойдем корабли пускать, мама то не умеет.

Сын убегает в ванную, а он разворачивается ко мне и целует коротко в губы, но успевает проговорить:

– Без ума от тебя, милая.

– Люблю.

Нас прерывает громкое «папа», и он, улыбаясь уходит.

Расправляю кровать Максима и не выдерживаю больше, падаю на колени перед его кроватью.

Плачу навзрыд, чувствуя себя предательницей.

Слышу, как смеется сын с Сашей и убегаю из комнаты, пока они меня не заметили.

Глава 32

Со дня истерики прошло три дня. Я привыкаю к роли матери. Саша работает, но регулярно приезжает домой на обеды. Я уже выбираю сыну детский сад, хоть и не хочу расставаться с ним даже на пять минут. Но я понимаю, что это сумасшествие.

Юристы фирмы Саши помогают нам с оформлением окончательных документов на малыша. В голове то и дело возникает момент с фамилией, но говорить об этом Давыдову я не решаюсь. По сути, с моей стороны – это будет словно я напрашиваюсь, но и по-детски вот так молчать, глупо.

А еще он просит постоянно довериться ему во всем, вот я и делаю это.

Наш новоиспеченный дедушка души не чает во внуке, а все вкусняшки Валентины прилетают нашему главному человечку в доме.

Порой мне становится страшно от этого счастья, но я стараюсь гнать мысли, лишь угрызения совести меня терзают, из-за которых я и срываюсь.

Я знаю и чувствую, что Максим мой, но где-то в глубине души на этом фоне терзает меня «а вдруг…» и в таком положении я остаюсь предательницей.

Ведь там на кладбище, кусочек моего сердца остался. Тот, к кому я приходила эти годы. И что же теперь? Мне стыдно. Этот стыд убивает меня.

Я должна что-то сделать. Обязана. Но я теряюсь и не знаю, что?

Александр

Сегодня у нас семейный вечер. Вся семья в сборе, но я единственный сам не свой.

Я сделал нечто, что может подорвать доверие моей любимой женщины, но и иначе поступить я не мог. Нам нужно разобраться с этим и помочь малышу, похороненному там, обрести покой.

Я сделал тест ДНК.

Я знаю, что Эмма сходит с ума. Она делает вид, что все хорошо, но ведь эта последняя нераскрытая тайна должна наконец исчезнуть.

– Сын, – зовет меня отец, – поворачиваю голову и вижу его обеспокоенное лицо.

Понимаю, что к чему и встаю.

– Милая, мне привезли документы, я сейчас вернусь, хорошо?

– Конечно, – улыбается и вновь переключается на сына.

Жизнь сменила полюса так быстро, что я успел за это время лишь моргнуть пару раз, и вот я уже почти муж, хоть Эмма и не знает пока об этом, но уверен догадывается что момент не за горами. Я отец классного мальчишки и тот, кто сумел постоять за свою любимую женщину.

Да я думал о том, что случилось, много и тщательно. Поступил бы я иначе? Нет и никогда не стану сожалеть о том, что произошло. Иного выхода не было в той ситуации, а значит и думать о том «что, если» нет смысла.

Он не стал бы раздумывать, а я не стал бы ждать. Вот и все.

Отец остановился перед кабинетом и протянул мне конверт.

– Надеюсь ты поступаешь правильно, сын.

– Я тоже, пап… Я тоже.

– Возвращайся, когда будешь уверен, что сможешь себя контролировать, Эмма не должна знать.

– Спасибо.

– Я люблю тебя, сынок.

– И я тебя.

Обнял его и вошел.

Руки трясутся так, что бумага дрожит и не поддается мне.

Даже открыть не могу нормально.

Останавливаюсь и делаю глубокий вдох.

Кладу конверт на стол и медленно его распаковываю. Вытаскиваю длинные листы бумаги, но страшно боюсь их читать.

Смотрю на измельчитель для бумаги и понимаю, что еще могу исправить все и не знать, но вместо этого поворачиваю «лицом» к себе результат и читаю.

Дохожу до необходимой строчки и чувствую, как мои глаза становятся влажными, их щиплет, но иначе я просто не знаю, как выразить мои эмоции.

«Моя девочка… Моя Эмма… Она чувствовала. Материнское сердце знало!»

Он. Ее. Сын.

Наш. Родной Сын.

Быстро успокаиваюсь и все-таки кидаю бумагу в аппарат, наблюдая, как в прозрачный контейнер опускаются длинные полоски.

Я сам ей скажу. Потом. Когда придет время.

Захожу в гостиную откуда доносится звонкий смех моих самых любимых людей.

Отец встает с дивана и идет ко мне.

– И?

– Не хватило одной сотой до ста, но думаю мы можем округлить сами, – улыбаюсь ему и вижу, как он выдыхает.

Кладет свою руку на мое плечо, сжимая его. Отводит меня в сторону большого зала.

– Я горжусь тобой. У тебя прекрасная семья, Саша. Прекрасный сын, и жена самая лучшая.

Вытаскивает из кармана кольцо, которое я всегда любил. Оно украшало мамину кисть в самые главные праздники. Синий камень так ярко выделялся на ее коже, обрамленный в белое золото.

– Она всегда знала, что ты наденешь его на достойную женщину. Время пришло, сын. Она достойна тысячи колец.

– Я не часто говорил тебе, но всегда так считал – ты самый лучший отец. Горжусь тобой не меньше.

– Знаю, сынок. Ступай и заяви на нее свои права.

– А ты?

– Пойду прогуляюсь на свежем воздухе.

– Но…

– Это ваш момент. Только ваш.

Хлопает меня по плечу и уходит.

Я