Сьюард с удивлением вытаращил глаза:

— Нет-нет, мисс, он велел мне охранять вас, и я буду это делать. Я не могу оставить вас здесь, посреди прибрежной части Бостона.

— А я думала, что вы мой друг, мистер Сьюард.

— Мисс, но почему вы не хотите ехать в дом капитана Блэкуэлла? Вы ведь собираетесь за него замуж. И он просил меня быть его шафером, — с гордостью добавил лейтенант.

— Капитан вынуждает меня выйти за него замуж. А я этого не хочу.

Сьюард казался озабоченным:

— Но я думал, вы его любите.

Эванджелина уже открыла рот, собираясь ответить, но потом молча отвернулась; она не была уверена в своих чувствах, и это очень ее смущало. Действительно, что именно она чувствовала?

Девушка раздумывала, не бежать ли ей из экипажа, чтобы потом попытаться скрыться. Но, глубоко вздохнув, она отбросила эту мысль. Ведь она понятия не имела, где находится. Ее меньше испугало стремительное нападение на испанскую тюрьму, чем перспектива искать дорогу одной, ночью, в темном и шумном городе. Возможно, в доме Остина она сможет выяснить, где находится дом ее кузины, а потом спланировать бегство.

Экипаж теперь кружил по узким улицам с освещенными домами, видневшимися за высокими деревьями. Перед некоторыми домами простирались сады, и железные решетки отделяли их от улицы. Наконец экипаж остановился перед одним из таких домов. Но в доме этом не было света — он стоял темный и унылый.

Мальчик, стоявший на запятках экипажа, соскочил на землю и помчался к дому, прикрывая ладонью пламя свечи. Он открутил ламповые стекла на фонарях, висевших по сторонам входной двери, и зажег фитили. Фитили разгорелись, и лампы засветились.

Мистер Сьюард вышел из экипажа и помог спуститься Эванджелине. Ее ботинки коснулись твердой каменной дорожки — и тут ее вновь охватили сомнения. Она чувствовала: стоит ей пройти по этой дорожке к дому, и она никогда его больше не покинет. Ее жизнь закончится здесь, вместе с Остином.

Его дом из красного кирпича возвышался перед ней, такой же строгий и неприступный, как и он сам. Лампы освещали выкрашенную в черный цвет дверь и начищенный медный дверной молоток. Мистер Сьюард порылся в карманах и достал ключ, который вставил в замочную скважину.

Тут открылось нижнее окно в соседнем доме, и какая-то женщина высунула голову в белом чепце. Ленточки чепца трепетали на легком ветру, как флаги, сигнализирующие о сдаче крепости.

— Капитана Блэкуэлла нет дома! — крикнула она. — Его ждут со дня на день!

Мистер Сьюард сделал шаг назад и приподнял свою треуголку.

Мы как раз приехали с его корабля. Эта молодая леди будет женой капитана Блэкуэлла.

Женщина в удивлении разинула рот. И чепец исчез в окне.

— Вы слышали, мистер Милхаус?! Наш капитан женится! — Женщина опять высунула голову. — Я сейчас выйду!

Эванджелина решила, что дама в спешке вывалится из окна, но чепец снова исчез в доме, а окно захлопнулось.

Мистер Сьюард открыл дверь, и мальчик со свечкой вошел первым, зажигая по пути свечи, которые стояли наготове.

Эванджелина оказалась в холле с белыми настенными панелями и мраморным полом. По одну сторону этого холла находилась лестница, ведущая наверх, а двустворчатые двери по обе стороны были закрыты.

Дом произвел на нее гнетущее впечатление. Такой холодный и неприветливый…

Тут у входной двери послышался шум, и в холл поспешно вошла женщина из соседнего дома. Она подошла к Эванджелине и стиснула ее руку.

— Ах, моя дорогая!.. Я миссис Милхаус. Мы уже много-много лет соседи капитана Блэкуэлла. Я так рада, что он снова женится. Господь да благословит вас, дитя мое.

После того как корабль вошел в док, Остин проработал всю ночь и весь следующий день до позднего вечера. Он встречался с начальником порта, с представителем судоходной компании, а также с коммерсантом, которому доставил груз. С коммерсантом он спорил долго — тот считал, что его груз поврежден. Но Остин лично открыл несколько ящиков и показал ему, что его французское бренди в целости и сохранности.

Потом на борт проскользнул помощник начальника порта, ожидавший обычной мзды. Но он тотчас удалился, увидев, что капитан корабля — Остин Блэкуэлл.

Лорд Рудольф отбыл, не сказав ни слова и не удостоив Остина чести узнать, где он, лорд, остановится в Бостоне. Капитан велел своему юнге незаметно следовать за ним, но через час Сирил вернулся и заявил, что потерял след англичанина. Остин выругался, но не особенно удивился. Что ж, он сообщит кое-кому о пребывании в городе лорда Рудольфа. И у него не было сомнений, что он найдет этого человека, когда захочет.

Капитан передал бунтовщиков городским властям. Передал также и Олбрайта. Перед этим он провел много часов с Олбрайтом, но ни жесткими допросами, ни угрозами ничего не добился — так и не узнал имени человека, который послал парня убить его и украсть бумаги. Олбрайт бросил на него взгляд, полный ненависти, когда его уводили в наручниках. Но Остин твердо решил, что добьется своего и выведает его секреты каким-нибудь способом.

Потом он с радостью увел с корабля сводного брата Эванджелины, купил ему билет на пакетбот, возвращающийся в Англию, и лично посадил его на корабль.

Единственным человеком, которого он не увидел за это время, был его наставник, хотя они и планировали встречу сразу после прибытия «Авроры» в порт. Бумаги Остин спрятал очень хорошо, но почувствовал бы себя гораздо лучше, если бы повидал капитана Гейнсборо. Он хотел задать ему несколько вопросов и покончить с этим делом.

На следующий день поздно вечером он наконец оставил корабль и направился домой. Его кучер подогнал экипаж, как было велено, и погрузил сундук хозяина на крышу. Коробку с личными бумагами Остин взял с собой в экипаж, и они покатили по темным улицам к Бикон-Хиллу.

Ему было интересно, как там устроилась Эванджелина. Он отправил ее со Сьюардом, чтобы избавить от любопытных глаз и опасностей. Дворецкий и экономка Остина всегда знали его расписание, и у них были инструкции — открыть и прогреть особняк и пополнить запасы, чтобы хозяин мог вернуться в теплый и уютный дом, а не в холодный.

Сердце его забилось быстрее, когда он вышел из экипажа и направился по дорожке к главному входу. Они, должно быть, поместили Эванджелину в комнату для гостей в передней части особняка, самую элегантную в доме. Она, наверное, сейчас там — положила голову на руку, и ее восхитительные золотистые волосы разметались по простыне.

Кровь Остина забурлила, когда он, открыв дверь в освещенный холл, взял одну из свечей и стал подниматься по лестнице. «Пусть она спит, — подумал он, приближаясь к двери ее комнаты. — Ведь еще так много нужно подготовить к предстоящей свадьбе. А в рейсе ей пришлось несладко, и она заслужила отдых».

Но ему очень хотелось увидеть ее. Весь день и всю ночь, во время сложных дел, связанных с разгрузкой, он не переставал думать о ней. И он страстно желал ее… Он еще никогда не испытывал такого абсолютного спокойствия, какое почувствовал наконец, лежа в ее объятиях в своей каюте. Она заполнила пустоту в его сердце, и он знал, что будет счастлив с этой женщиной.