Я, взявшись за дверную ручку, резко обернулся. Председатель посмеивался, глядя на меня, его пятерня жадно тискала упругие ягодицы Альбины.

***

За время моего отсутствия кое-что изменилось в камере. Вован все так же храпел за стенкой. Но вместо пронизывающего холода меня встретило тепло и веселый гул горящих дров. Ништяк. Видимо, председатель велел своим архаровцам установить здесь печь-буржуйку. На нарах стоял накрытый полотенцем поднос, рядышком пузатый самовар. Также притащили матрас, подушку и одеяло.

Усмехнувшись, я принялся за еду. Тушеная картошка с мясом в чугунке, каша, свежий хлеб и бутылочка первака отлично скрасили этот гребанный день. За тебя, Марат, дружище. Не держи на том свете зла на меня. А с этими козлами я еще разберусь. Председатель наивно полагает, что может купить меня этими спартанскими условиями. Сделаю пока вид, что принял его предложение. Главное подгадать момент и свалить. К Лене, в комфортный уют Схрона.

Глава 38

Бесшумно, один за другим, щелкнули замки. Раскидав снег с порога, я толкнул заиндевевшую дверь. Черную вьюгу ядерной зимы озарило мягкое свечение. Родной Схрон. Пройдя внутрь, я снял капюшон и покрытую ледяным конденсатом ветрозащитную маску. В ноздри ударили головокружительные запахи домашней стряпни. Играет музыка с моей флэшки. Я снял потертый рюкзак, повесил на крючок исцарапанную, повидавшую виды Сайгу и устало привалился к дверному косяку. Как же давно не был дома…

С кухни раздался звон разбившейся посуды.

— Сааашааа!!! — раздался полный радости крик.

Но Лена не выскочила, сломя голову, как раньше. Она шла осторожно с сияющим лицом, придерживая огромный живот. Вовремя успел — не пропущу рождение сына. Обнялись. Даже сквозь куртку я ощущал обжигающе горячие слезы радости на своем уже не таком мускулистом плече.

— Ну, здравствуй, любимая… — произнес я. А в горле ком.

— Как ты изменился, — она погладила мою отросшую за эти месяцы густую бороду.

— Ты тоже. — Я положил ладонь с почерневшими от морозов пальцами на ее круглый животик. В ответ ощутил бодрое пихание. Это сын встречает отца.

— Проходи скорей, я накрою стол, устроим праздник!

Потом я долго плескался в душе, отмывая свое изможденное тело. Горячая вода — какое это счастье. Слава Ктулху, следов радиоактивного поражения нет, как я опасался. Выбравшись из душа, я взялся за бритву и вздрогнул. Из отражения в зеркале на меня смотрел оживший мертвец. Серое исхудавшее лицо с резко выступившими скулами. Обильная седина. В глазах застыла пустота. Нет, не хочу вспоминать кошмары испепеленных городов и ледяных пустошей. Лене тем более не расскажу, обо всем, что довелось пережить в этих скитаниях.

После сытного ужина мы лежали, обнявшись. Я радовался ее спокойному дыханию и впервые за долгое время наслаждался чистотой постельного белья. До сих пор не могу поверить, что вернулся. Один из всех. Даже неубиваемый десантник остался там. Не избежал злой участи…

Я глубоко вздохнул и постарался уснуть. Надеюсь, ужасы прошлого сегодня не проникнут в сновидения. Бамс! Неожиданный удар снаружи заставил вздрогнуть. Выбравшись из объятий, — Лена все так же безмятежно спит, — я взял с тумбочки револьвер. Проверив барабан, взвел тугой курок.

— Братка! Че спишь, нах?!

— Вован? — Револьвер в моей руке дрожал. Этого не может быть! Я же помню, как хоронил его! Как много часов крошил мерзлую землю…

— Санек! Это я! Открывай нахой! Курить охота, блять!

Я потянулся к дверному замку. Но едва коснулся его, руку будто ошпарило кипятком.

Блять!

На ладони красные пятна ожогов… что за ху?..

— О, бля, проснулся, еб твою мать! — радостно лыбилась в окошке рожа Вована. — Гляжу, сцуко, у тя ништяками пахнет, аж в брюхе все свело, епт. И печкой разжился, ебать в сраку! Чо я дурак тебе поддался вчерась, а? Ща бы тож отдыхал, как генерал, нах! Давай уже сигу, вон я вижу, у тя есть!

И точно. Вчера я не заметил в потемках на — стопке дров в углу лежат несколько пачек «Примы». С каких складов местные раздобыли этот раритет? Давненько я не курил это вонючее дерьмо без фильтра, но для БП сойдет. Я поднялся с топчана и протянул Вовчику одну из пачек. Закурили, сплевывая табачную шелуху.

— Короче, плохие новости, Вован… — начал я.

— Уже смекнул, епта, — мощно затянувшись, кивнул десантник. — Мы ж съебаццо должны были. А раз мы здесь, значит татарин твой обосрался, иль наебать решил.

— Нет. Марат не виноват. Его подставили. И вытрясли всю информацию о побеге.

— Да и хуй с ним! Нашел, кому доверять, бляха. Кто сдал-то, епт?

— Эта сучка Альбина!

— Гы… — Десантура заулыбался, погремел цепями. — Альбинка клевая, тож прешь ее?

— Да я бы придушил ее голыми руками!

— Хорош ты, братка, не кипятись. Все ж заебато! Жрачка есть, крыша над башкой тож. Даже баб можно пёжить. Хули тебе не нравиццо? Я блять покумекал, кароч, лучше здесь остануся. Ебал я в рот эти пещеры сырые, нах!

— Мне тоже самое председатель предлагает…

— Ну, дык хуле!

— А чего ты радуешься, Вован? Ты же в цепях. Забыл, как всю спину кнутом изрисовали?

— Да хуйня это! Не видал ты, че чехи с нашими пленными вытворяли, сцуко! Здесь ваще санаторий нах! Временные неудобства, епт.

— Ты, видимо, не в курсе, — печально ответил я, — председатель через несколько дней продает тебя пендосам в Кандалакшу. Будешь драться для них на Арене.

— Ты за меня не очкуй, братка. Напугал ежа голой сракой! Ебали мы и пендосов! Пох, подеремся, епт! Лучше мне расскажи, как там в городе? Телочки норм?

Я в недоумении покачал головой и затушил чинарик.

— Может, еще Валера с Егорычем нас вытащат…

— Ебанись, Саня. Очкастый хуй на такое не способен, а дед… хуле он сделает в одного?

— Это понятно. Но надежда умирает последней. Ты главное, про Схрон никому не рассказывай…

— Ебать мой хуй, Санек! Обижаешь, в натуре! Десантура своих не сдает!

Я молча кивнул. Мое четкое расписанное наперед будущее заволокло туманом неизвестности. Это Вовану все пох, живет одним днем и ему нечего терять. А я жить с этими одичалыми не согласен. Удеру при первой же возможности. Не хочу тусоваться в этой банде. Вот если бы объявились регулярные войска и начали штурмовать Кандалакшу, я бы присоединился не раздумывая.

***

Через пару часов нас отправили на работы. Я решил не дергаться, раньше времени. Не заковали в кандалы и на том спасибо. Пусть председатель пока считает, меня лояльным. Не буду обманывать его ожиданий.

Слава богу, в этот раз не заставили убирать дерьмо