Мы договорились сделать следующим образом: Алиса никуда не уезжает и оставляет вещи в покое. Я еду на роды, и если ребенок не мой — мы с ней празднуем это недоразумение, а потом занимаемся жестким поревом. Если ребенок мой — тогда… Бля, на самом деле я не сказал ей, что будет, когда окажется, что ребенок мой, потому что я даже не знал, что мне придется делать, в таком случае.

— Напиши мне, когда он родиться, — попросила Алиса, все-таки куда-то собираясь.

— А ты куда?

Тогда немного передохнула, взяла паузу в словах. А потом выдохнула и улыбнувшись ответила:

— Я на работу — у меня смена.

— Хорошо, — надув губы, ответил я.

Проводив Алису на смену, я начал набирать Риту снова и снова. Так продолжалось примерно полчаса, пока она все-таки не взяла трубку.

— Какого хуя ты так долго отвечаешь? Что там с Ивонной?

— Успокойся, чувак! — я услышал в её голосе улыбку. Очень неуместную улыбку.

— В смысле успокоиться? Я тут чуть Алису не потерял, а ты говоришь — успокойся?

— Может быть, оно и к лучшему.

— Ты ахуела?

— Просто приезжай на роды! Я не могу приехать, я на работе. Я кину тебе сообщение с точным адресом и как туда добраться. Она рожает в отеле.

— Чего? — сморщив морщины на лбу, спросил я.

— Ну, да — это её пастырь воплоти, он совсем рехнулся с этими родами. Сказал, что Ивонна будет рожать в воде. Они там придумали какой-то надувной бассейн, или что-то типа того. Она присылала мне фотки.

— Пастырь — это Кеша? — уточнил я.

— Ага.

Рита повесила трубку. Чуть позже мне пришло сообщение с адресом.

Значит, они все ещё были вместе. Все ещё были. Значит, если даже и родиться ребенок — я смогу отбрехаться, мол, это не мой ребенок, и пусть Кеша его сам воспитывает. К тому же, как я помню, он и сам говорил, что воспитает ребенка — как своего. Он ведь уже был в курсе её положения, а значит сознательно шел на риск. В отличие от меня, еблана, который набухался, наслушался её лести, а потом выебал. Куда я там кончил, я даже не помню. То ли на нее, то ли в нее. То ли вообще на кафельную плитку. Не помню.

Я приехал где-то, через десять минут. Весь на взводе. Голова стучала так, словно кто-то запихнул в нее стальной брусок, а потом расплавил, и заморозил, и расплавил снова. И ещё зубы болели. Но не так, что типа кариес, или какая-то такая хуйня. Типа сами десны болели. И эта боль начинала сводить с ума.

Все-таки рожать в воде — так себе план. Рожать в отеле — это просто пиздец. Поднимаясь на нужный этаж, я очень много думал о том, как это будет выглядеть. Фоток я не видел, а найти что-то такое в интернете просто не успел. Хотя, какая вообще разница? Я честно слышал где-то про подобный способ. Типа, он снижает болевые ощущения. Ну, так и черт бы с ним, господи! Мне вообще насрать.

А ещё я думал о том, что будет. Что будет, если вдруг ребенок окажется моим? Что будет, если вдруг я стану отцом? Плевать даже на меня, но что будет с Алисой? Я ведь едва ли успел наладить в своей личной жизни, хоть какой-то порядок. Пусть и не совсем успешный, и местами провальный — но это был мой порядок, это была моя личная жизнь! А теперь все катилось по пизде.

Это все было похоже на один большой цирк.

Поднявшись на нужный мне этаж, я тут же оказался в эпицентре какого-то хаоса. Туда-сюда шныряли какие-то лакеи, официанты, уборщицы. Всем куда-то нужно было бежать, а бежали они из комнаты неподалеку. Дверь была открыта, а из комнаты доносился жуткий вой. Это был её вой.

Я зашел в комнату, как раз в тот момент, когда Ивонна лежала в фиолетовом надувном бассейне, наполовину заполненным водой, с примесью крови. Алый цвет, как нельзя лучше подходил под общую обстановку того номера. Стены были синие, неподалеку от подоконника располагались горшки с цветком, напоминающим папоротник. Возможно, это он и был — я не знаю. Обхватив руками наружную стенку бассейна, Ивонна развела ноги в форме рогатки. Пыталась тужиться.

То и дело вокруг неё бегали служанки, оглушенные воем своей подопечной. Одна ещё стояла над головой Ивонны. Вытянув руку, она что-то шептала, типа пыталась снять напряжение беременной, или что-то типа того. Какая разница, когда это вообще не помогало. Кстати вся эта хуйня с надувным бассейном и родами в воде — тоже.

— О, ты пришел! — вытирая пот со лба, кряхтя сказала она.

Я только подмигнул. Вообще больше ничего сделать не смог. Только смотрел и наблюдал. Наблюдал и смотрел. Кстати, в номере не было Кеши. Этот заблудший гений втирания всем своего собственного вуду, кажется, проебался совсем неподалеку — на вешалке висела его куртка. Точнее — халат. Мантия, или как эта хуйня называется. Короче, его там не было.

— Дайте мне уже каких-нибудь таблеток, ёб вашу мать! — кричала Ивонна, в порыве злости, намешанной на злобе и отвращении ко всему живому вокруг.

— Нельзя, Ивонна-сан, — сказала женщина, что держала над ней свою руку.

Да — она была похожа на японку. Или на китайку. Или на корейку. Ну, как морковь.

— Да завали ты уже своего узкоглазое ебало и дай мне чертовы таблетки!

— Нельзя, Ивонна-сан, — вторила женщина.

Я-то думал, что такое обращение употребляется только к мужчинам. Видимо — нет.

Тем временем, ещё одна служанка подошла к Ивонне и начала брызгать на нее какой-то кистью. Типа святой водой, как делают в церкви, или орошают грядки. Но Ивонна не была похожа на грядку.

— Ох, спасибо тебе, Сеня, — после небольшой передышки, начала она, — за то, что засадил в меня это! — она показала на живот.

— Хвала господу, если этот ребенок мой! — улыбнулся я, очень осторожно.

— Надеюсь, что нет, потому что в таком случае, его отец будет тот ещё мудак!

— Ну, когда ты права — ты права…

— Да отъебитесь вы уже, хиппи ёбанные! — крикнула она на ту служанку, что опрыскивала её водой.

Служанка отошла. А та, вторая, оставалась дуть на лицо Ивонны будто бы из последних сил. Ну, та, вторая. Которая корейка. Которая отказалась давать Ивонне таблетки обезбола. Пока я смотрел на весь этот парад безумия, внезапно в открытую дверь провалился Кеша.

— Ох, вы блядь посмотрите, кого занесло! — крикнула Ивонна, тужась.

Кеша ввалился и тут же упал на пороге. Напился. Я сразу увидел этот его взгляд, стоило мне поднять его на ноги.

— Вот он я! — воскликнул Кеша, поправляя локоны волос со лба, — Твой мужчина! Пришел, чтобы разделить твою боль…

— Ты какого хуя шлялся? — спрашивала она, пока я держал Кешу на плечи.

— Ну, любовь моя, — смутился он. — Немного текилы, а потом немного того, и ещё этого… Ну, чтобы унять стресс, любовь моя!