Я не перебивал её ни разу. А она все продолжала, и продолжала. Тогда я точно понял, что мы теперь вместе. Коля ей изменял. С бабами. Слава богу, не со своим же другом. Этим Пашей. Он изменял ей, пока она строила из себя недотрогу. И письмо моё пригодилось! Конечно, мне льстило то, что я в конце концов оказался прав. Возможно, она бы так и не узнала про его измены. Но, пожалуй, это было бы возможно только в том случае, если бы он на самом деле ей не изменял.

Да — мы с Алисой все-таки были вместе. Все-таки — да.

Думаю, теперь уже точно можно рассказать о том, когда я все-таки нашел работу, которая позволила мне снимать жилье, содержать себя и свою девушку. Теперь, я и без того был очень близок к семейной жизни. Однако без работы и стабильного заработка — притворить эту хуйню в жизнь оставалось очень тяжело.

Сидел я как-то в баре, как обычно дожидаясь Алису. До конца её смены было ещё долго, а в баре было очень много народа. Была то ли пятница, то ли какой-то выходной. Я сидел между двумя ребятами, лет за двадцать пять. Костя и ещё один. Я не помню, как звали второго. Простые ребята, они работали в сфере обслуживания. Если точнее — какая-то клининговая компания, или что-то типа того. Короче они без труда могли убрать у вас в квартире, после успешной вечеринки, и тем самым зарабатывали себе на жизнь.

Костя как раз зажигал сигарету, как мимо его носа пролетела пустая пивная кружка. Веселья было очень много, а Костя не растерялся:

— Еще один такой пролёт и я набью кому-нибудь ебало! — раздался он, затушив спичку.

Народ в баре веселился, бухал. Кто-то пел, кто-то танцевал. Кто-то просто пытался поговорить в курилке. В общем — всем было весело. Тогда как раз на сцене кривлялась местная кавер-группа. Ну, вы знаете такие группы. Сами ничего не пишут, выступают только с чужими песнями. Они просто стараются не тупить на сцене — хотя бы за это им спасибо!

Группа называлась: «Даша и медведи». Ахуевшая такая Даша, я вам скажу. Большая такая бабища, килограммов сто десять, при росте в сто семьдесят. Она как раз перепевала Илью Лагутенко, как внезапно все замолчали. Музыканты сложили инструменты. Даша прекратила свой бездарный вой. В зале появилась та девчонка, которой я подарил бутылку дорогого коньяка. Кажется, то была Мария… какая-то там по фамилии, я уж точно не помню.

— Есть коммерческое предложение! — крикнула она, во всеобщем молчании.

«Не лучшее время она подобрала — уж точно!» — подумал я поначалу. Бар просто битком был набит всякой пьяной швалью. Было сложно представить подобное, но как ни странно — едва ли толпа пронюхала в слове «Коммерческое», хоть какие-то деньги, то сразу же протрезвела. Нет, я серьезно!

— Какого рода предложение? — спросил один бородач, сидевший за стойкой неподалеку.

— Узкопрофильного, — отозвалась Маша, сместив собой вокалистку, на сцене.

И тут до меня дошло. Нахуй рекламные плакаты, нахуй аудио или видеопродукцию! Нахуй это всё — когда у тебя под носом уже есть все нужные тебе люди. Тот бар, я не помню, рассказывал или нет, но в него ходили исключительно такие чуваки. Бородатые, татуированные. Все сплошь художники, и татуировщики, дизайнеры, рекламщики. «Клейкая лента» уже давно превратилась в бар для тех, кто едва ли когда-нибудь бил кому-нибудь морду. Исключением, пожалуй, были Леша и Костя. Во всем виноват был новый директор.

Бар стоял уже лет десять, а когда открылся — представлял, из себя не более чем простую харчевню. Люди приходили, били посуду, били морды, иногда даже убивали друг друга, и всем все было по кайфу. И не было там никакой Даши с её медведями. Был только шансон. Грубый, но иногда лиричный. Певцов не искали — включали магнитофоны. И так продолжалось ровно до тех пор, пока один парень не съездил в южную столицу, проведать как там все отличается от нас. Отличалось кардинально.

Набрав каких-то более-менее модных фишек, директор вернулся обратно. Он настолько сильно проникся сумбурной атмосферой тех мест, в которых был, что решил кардинальную перемену слагаемых. Сумма изменилась. Пожалуй, самое большое отличие состоялось в контингенте. И пока у нас в «Клейкой ленте» отдыхали одни лишь чеченцы и заводчане — там все было настолько по-другому, что бухала там только лишь молодежь.

И потом наш бар заселила молодежь. Дизайнеры, программисты, художники, татуировщики, рекламщики, ебать их всех задницу — они все пришли в одно место. В «Клейкую ленту». Заводчане вернулись в свои дворы, а чеченцы вернулись в горы — ебать овец. И вроде бы все круто, вроде бы. Пропуск людей с татуировками стал бесплатным, остальным приходилось платить. Ассортимент напитков возрос пропорциональному тому, как низко упал доход нового заведения. Да, студенты и художники — народ очень бедный. А ещё всякие акции, и бесплатные пропуска.

Короче — бар приходил в упадок. Тем не менее, оставался на плаву, как ни странно. И даже давал работу новым барменам, официантам, администраторам. Правда через пару лет бар все равно вернул все на свои места — снова пришли чеченцы и заводчане, но это уже другая история.

Пока весь народ в баре обдумывал смутное предложение заработка, Маша продолжала спич:

— Любому, кто согласиться на предложение — бесплатная выпивка во время работы!

Я согласился тут же. Молниеносно подняв руку вверх, я оставил позади себя всех художников, татуировщиков и прочее стадо баранов. Я даже не знал, что за работу мне предложат, просто согласился. Мне, на самом деле было плевать. Хоть урны в курилке чистить — все лучше, чем сидеть и ждать Алису. К тому же, за это я мог бесплатно надраться!

Музыка заиграла. Даша со своей группой продолжила распевать Лагутенко, а Маша подошла ко мне. Как обычно, все с теми же часами. Народ продолжил свою пьянку. Продолжил свои танцы. Теперь я думал только том, что мне, в конце концов, предложат делать. Точнее — заставят, я ведь все равно уже согласился.

— Нужно разрисовать стену у входа, — сказала Маша.

А я ей такой:

— Чего?

А она такая:

— Тебе будут наливать, пока не закончишь. Там работы-то всего на пару часов. Если не хочешь — можешь отказаться.

— А стена-то большая?

Мы посмотрели на место моей работы. Отказываться я не собирался.

— Просто напиши на стене название бара, и дело с концом!

Ну, я и согласился.

— Налей мне виски! — крикнул я Алисе. Она налила.

Я пошел оглядывать место своей работы. У стены лежал небольшой пакет с мелками. Оглядев зеленую стену, я подумал, что не буду сильно заморачиваться. Просто напишу: «Клейкая лента», пририсую маленькую катушку изоленты и все. Ну, я и нарисовал.

Я закончил надпись примерно за пятнадцать минут. Постарался сделать все как можно красивее. Вроде бы получилось, что надо! Сначала у меня была небольшая запарка со словом «Лента», но потом я нашел способ и обошел эту злоебучую проблему. Я даже психовать начал, когда на второй букве моя рука то и дело дрожала, и линия получалась чересчур плавной. Она буквально ходила по стене, словно змейка.