Саймон пожал плечами:

— Вот уж это мне совершенно все равно. Мне нужно, чтобы ты просто была там — и все.

Когда он повернулся и вышел за дверь, надменно вздернув подбородок, как человек, привыкший к тому, что все его желания исполняются незамедлительно, Регина едва удержалась, чтобы не показать ему язык.

Будь он неладен, ее братец. Да и Маркус заодно: поставить ее в такое дурацкое положение! Придется ехать. Но не могла же она позволить, чтобы Саймону стало известно о стычке между Маркусом и ее кузеном! Представив, какой поднялся бы шум, Регина горестно вздохнула.

Но часом позже, когда она вместе с остальными продиралась сквозь толпу, заполнившую холл, к лестнице, Регина уже горько пожалела о том, что позволила Саймону шантажировать ее. И почему ему пришлось уговаривать ее поехать?

Как странно… она ведь всегда любила балы. Она обожала танцевать. И поболтать в перерывах между танцами тоже любила. И получала искреннее удовольствие, разглядывая, кто во что одет.

И если в последние годы все это немного приелось, то лишь из-за тревоги за брата. Ей не давала покоя мысль о том, что брат женится, и, конечно, ей было не все равно, кто станет его женой. Ведь Регина жила вместе с ним. О себе она нисколько не волновалась.

Тогда почему при виде полупустого бального зала с шестью огромными, от пола до потолка, окнами, вытянувшимися вдоль стены, словно угрюмые часовые, настроение у нее упало? Почему даже музыка сегодня навевала на нее тоску?

. Это было нелепо — и Регина вдруг рассердилась сама на себя. Ну уж нет, решила она. Она не позволит ни Саймону, ни Маркусу, ни Генри… в общем, никому из близких ей мужчин испортить ей удовольствие от бала! Назло им всем она будет танцевать до изнеможения — пока ее держат ноги!

Регина танцевала с мистером Маркхемом, которого в свете принято было считать весьма остроумным молодым человеком, — и не смогла бы потом повторить ни одной из его знаменитых острот. Она танцевала с лордом Брэкли — и потом долго хромала. Лорд умудрился отдавить ей обе ноги — что тоже было довольно странно, поскольку прежде ей всегда удавалось как-то за ним поспевать.

Так незаметно пролетел целый час. Лорд Питер Уилкинс, у которого язык был без костей, подлетел к ней, приглашая на рил. К счастью, во время рила особенно не поговоришь, с облегчением вздохнула Регина. Если она сейчас услышит еще хоть один заумный комплимент, да к тому же из уст очередного напомаженного джентльмена, вознамерившегося поразить ее воображение своим остроумием, она просто завизжит от злости!

— Глазам своим не верю! Знаете, кто сейчас вошел? — пробормотал лорд Питер, когда они, заняв свое место, ждали, когда заиграет музыка.

— Кто? — равнодушно спросила Регина, нисколько не сомневаясь, что речь идет о ком-то из тех, до кого ей нет абсолютно никакого дела.

— Ваш недавний поклонник. Лорд Дрейкер.

Она застыла, словно пораженная громом. Как он оказался здесь?! Луиза ни словом не обмолвилась, что он приедет. И потом, леди-патронессы никогда бы не дали ему абонемент, даже если бы у него хватило наглости обратиться к ним с этой просьбой.

Но даже Маркус не настолько безумен, чтобы силой проникнуть в «Олмак». Вся дрожа от страха, с гулко бьющимся сердцем, Регина покосилась через плечо — в ту сторону, куда сейчас устремились все взгляды. И онемела. Потому что шествовавший через бальный зал человек не был тем лордом Дрейкером, которого она знала.

Этот мог быть только сыном принца — настолько царственной была его внешность и походка… особенно походка. Одет он был по самой последней моде, а безукоризненно подстриженные и уложенные черные волосы волнами обрамляли чисто выбритое смуглое лицо.

Сердце Регины бешено забилось. Святители небесные, спасите! Он сбрил наконец свою бороду, обзавелся новой одеждой и каким-то непостижимым образом ухитрился-таки добыть приглашение в «Олмак».

Неужели все это ради нее?! Просто потому, что она этого хотела? Или была еще какая-то, неведомая ей, причина? Она до ужаса боялась поверить в то, что он сделал это ради нее… ведь виконт уже много раз разочаровывал ее раньше.

И все же… все же он сбрил эту свою треклятую бороду, как она и просила! И это наверняка кое-что да значило!

Особенно если учесть, что тот шрам, о котором он ей говорил, действительно сильно уродовал его лицо, как он и предупреждал. Как ни странно, он оказался абсолютно прямым и ровным, а не рваным, как следовало ожидать, поскольку предполагалось, что виконт упал с лошади. Рубец был пугающе длинным, он тянулся от самого верхнего края скулы почти до подбородка, наискось пересекая щеку. И то, что он согласился показаться с таким лицом, да еще на балу, заставило сердце Регины заколотиться с новой силой.

Но это было не единственное, что поразило ее при виде преображенного виконта Дрейкера. Не будь этого шрама, его можно было бы, пожалуй, считать невероятно красивым, особенно когда он был так элегантно одет. Белоснежный галстук виконта был явно завязан рукой мастера, а черный шелковый сюртук сидел на нем как влитой — только портной Бо Браммела[12]умел творить подобные чудеса!

И самое главное… Господи помилуй, ахнула про себя Регина, и дыхание разом застряло у нее в горле, — да ведь на нем короткие, до колен, бриджи! Ей и раньше приходило в голову, что у виконта наверняка красивые ноги, но утверждать это было трудно— учитывая те мешковатые, дурно сшитые штаны, в которых он имел обыкновение появляться. И вот теперь она могла убедиться, что была права, — туго натянутые чулки и прекрасно сидевшие бриджи обрисовывали литые мышцы бедер и мускулистые ягодицы.

И внезапно Регине припомнилось, насколько упоительно было чувствовать, как эти сильные бедра трутся о сокровенное местечко у нее между ног…

Поймав себя на столь непристойных мыслях, она вспыхнула от смущения. Но когда Регина, немного придя в себя, заставила оторвать взгляд от пола, то увидела, что лорд Дрейкер не спускает с нее глаз. Причем не менее откровенно, чем сама она только что таращилась на него. Впрочем, как и все остальные в зале.

Щеки Регины опалило жаром. Но прежде чем она, овладев собой, успела ему улыбнуться, оркестр заиграл рил, и пришлось танцевать.

Если это, конечно, можно так назвать… А как прикажете танцевать, когда голова идет кругом, а перед глазами все плывет? Если в ушах стоит звон, а мысли мечутся, словно испуганные птицы? Вопросы… вопросы… Как ему удалось пробраться сюда? Зачем он пришел? Неужели ради нее? И еще сотни других… Но ответа на них у Регины не было.

Ее взгляд обращался к нему куда чаще, чем ей хотелось бы. Как раз сейчас он беседовал со своей сестрой и Саймоном. К большому облегчению, рил скоро закончился и лорд Питер вернул ей свободу. Снова покосившись в сторону виконта, Регина увидела, как он, взяв сестру за руку, вывел ее на середину зала, куда через минуту в сопровождении какого-то скучного юнца проследовала и она сама, — Регина напрочь забыла, что пообещала ему танец.