— А откуда ты знаешь его? — спросил Женя, давая понять, что знает, о ком идет речь, хотя в первый раз слышал про Сиплого.

— Да вместе сидели в Иркутской колонии, он тогда как вор в законе меня спас от тюремных урок и взял как земляка под свою защиту, — ответил Данько, — Сиплый — вор в законе, имеет три ходки в зону, хотя и был коронован значительно позже Дремы.

— Послушай, Данько, — спросил Кудрин озвучивая внезапно пришедшую к нему мысль, — у Сиплого ведь на руке татуировки солнца и двух перстней на пальцах?..

— Да, именно так, — ответил он.

— Так вот, — проговорил Кудрин, — тебе, дураку, пора бы заучить, а то осрамишься среди своих; два перстня — это всего лишь две ходки на зону, а не три.

Данько сидел, ошарашенный услышанным, и только часто моргал, уткнувшись взглядом в пол.

— Елки-палки, — подумал Женя, — так это же тот самый мужик из троллейбуса с огромным кулачищем, вот же мир тесен…

Память четко высветила толкучку в троллейбусе и здорового мужика, стоящего рядом с Женей, а также руку с наколками, держащую поручень у самого его носа.

— А что, Сиплый действительно работает в парке Эрмитаж? — спросил Сергей Санин, который все время молчал и что-то записывал в свой блокнот.

— Да, он работает слесарем подвижных игр детской площадки парка, — ответил Данько, — Сиплый — классный слесарь и быстро ремонтирует всякие неполадки аттракционов. Он меня и устроил рабочим в магазин парка, хотя из-за отсутствия клиентов он практически не работает.

— Поэтому ты вроде и числишься рабочим, но целыми днями ошиваешься в Сокольниках, — проговорил Женя.

— А где лежбище Сиплого? — тихо спросил Санин.

Артист замолчал, уставившись в пол, как будто там было что-то интересное.

— Так, где его хата, повторяю вопрос? — нетерпеливо переспросил Санин.

— Порежут меня на куски, век воли не видать, — тихо сказал Данько.

— Да у тебя выхода нет, — проговорил Женя, — ты и так по полной слил нам Сиплого.

— У него есть комната где-то на Сокольнической улице, где он прописан, но сейчас он живет у какой-то бабы на Люсиновской, 64 в квартире номер один на первом этаже, дверь в квартиру находится слева от лестничной площадки. Однажды я привозил ему пакетик дури и срисовал эту квартиру, хотя он меня туда не пустил, — пробормотал Артист и замолк.

— Я выйду к коллегам и попробую прокачать Сиплого, наверняка он известный им субъект из криминального мира, если тем более и прописан в этом районе, — сказал Санин и вышел из кабинета.

— А еще женщины у него были? — спросил Женя.

— Да была еще одна, Светка, — ответил Данько, — врачиха какая-то, в прошлом месяце он у нее отлеживался, когда радикулит подцепил. Он ведь здоровый такой, а на спор за ящик портвейна решил поднять чугунную ванну в парке и надорвался. Так целую неделю и провалялся дома у нее где-то на Каширском шоссе.

— А ты ее видел? — спросил Кудрин.

— Да один раз мельком, когда она месяца два назад приезжала к нам в парк Эрмитаж и о чем-то говорила с Сиплым, — ответил он, — худощавая и спортивного телосложения, и что только он в ней нашел?..

— Ну а что Сиплый» тебе говорил в последние дни? — продолжал Женя.

— Да ничего особенного, вот попросил сходить в салон с этим свертком, хотя вчера в разговоре он сказал, что собирается отваливать на юга, — как-то неуверенно проговорил Данько.

— А он что, тоже дурью приторговывает? — спросил Кудрин.

— Да нет, он не по той части, я видел у него набор всяких ключей и отмычек; бомбит, наверное, хаты богатеньких, — ответил Артист.

Все, что нужно было от Данько, Женя узнал, и когда его увели, он набрал номер Стукова и подробно доложил тому о всех деталях задержания Артиста и о, возможно, главном фигуранте этого дела по кличке Сиплый.

Начальник отдела одобрил их действия, но предупредил об осторожности, ведь такие люди могут быть вооружены.

— Когда думаешь брать его и каким образом? — спросил полковник.

— Думаю, что сегодня поздно вечером в его берлоге на Люсиновской улице, пока он не свинтил на юга, ведь Сиплый, видимо, уже в курсе задержания Артиста, — ответил Женя.

Стуков сказал, что он доложит руководству Главка об этой операции и направит для подкрепления двух опытных оперативных работников управления и оперативную машину.

Уже через час в кабинет, где находилась вся группа, вошли два крепкого телосложения оперативных работника. Представившись друг другу, они начали обсуждать детали предстоящей операции. Марков доложил, что Сиплый — это действительно вор в законе и дважды за грабеж отбывал наказание. Освободился в марте этого года и работает в парке Эрмитаж слесарем. Судя по оперативной информации и материалам дел предварительной проверки по последнему преступлению, Сиплый — он же Коренев Борис Владимирович, 1940 года рождения, прописан по адресу 4-я Сокольническая улица, дом 47. Как было нами установлено, по этому адресу он в настоящее время не проживает.

— Он залег у некой Яриной Веры Ивановны, проживающей по адресу: Люсиновская, 64, квартира 1, — сказал Санин, — вот и предстоит нам его сегодня там брать; это, кстати, дом особенный, в нем проживают ветераны войны, а сам дом находится на особом учете в Моссовете. Я связался по телефону с председателем ветеранского комитета этого дома Иваном Ивановичем Смолиным, коротко объяснил ситуацию, и он будет нас ждать вечером у подъезда.

— Коренев — социально опасный тип, бывший боксер, может быть вооружен и, судя по старым материалам, жадный и осторожный, наверняка будет сопротивляться, — проговорил Марков.

Они решили наведаться к Яриной в десять часов вечера.

К обусловленному времени вся оперативная группа на двух машинах подъехала на Люсиновскую улицу. Машины остановились за два дома раньше указанного адреса. Все рассредоточились и стали занимать заранее обговоренные позиции. Подъезд был не на улице, а внутри дома, и, как представлялось, окна квартиры должны были выходить именно во двор. Таких домов было много, и расположение квартир не вызывало сомнений. Двое сотрудников остались у окон, двое — в подъезде, а Женя, Санин, Марков и встретивший их Смолин направились к двери квартиры и позвонили в звонок.

— Кто там? — проговорил женский голос.

— Вера Ивановна, откройте, это Смолин Иван Иванович, мне нужно, чтобы вы подписали ходатайство в Моссовет по поводу ремонта подъезда дома, — проговорил он.

Дверь открылась, и на пороге квартиры возникла полноватая женщина в темном бархатном халате. Все трое мигом ворвались в квартиру и увидели настежь открытое окно, выходящее прямиком на улицу. Кудрин подбежал и выпрыгнул в окно; он увидел в нескольких метрах от себя огромного мужчину в одних трусах, убегавшего в сторону автобусной остановки. Напрягая все мышцы своего тела, Женя бросился в догонять его. Сзади себя он краем глаза увидел бегущего вслед за ними Сергея Санина. Неожиданно громила остановился, и Женя буквально влетел в его объятия, а потом удар по челюсти — и у него все поплыло перед глазами…