— На сегодняшний день мы имеем оперативную информацию, что Дрема через какого-то иностранца достает гашиш и в подвале одного из домов на Сокольнической улице расфасовывает его в пакетики и продает через таких пацанов вроде Артиста. Ребята из уголовного розыска обещали через пару дней вычислить точный адрес того подвала. Так что, думаю, и Дреме недолго осталось туманить мозги пацанам и рассказывать им небылицы о прелестях воровской жизни.

— А что касается Артиста, то вроде бы он и числится рабочим продовольственного магазина в парке Эрмитаж, но ошивается постоянно в Сокольниках.

— В парке Эрмитаж? — удивленно спросил Женя.

— Да, он мне лично об этом говорил, — сказал Кондратьев, — и еще хвастал по пьянке, что у него есть друг — вор в законе, работающий слесарем в этом парке, который и устроил его на работу.

— А сегодня вечером Артист тоже будет в пивном зале? — спросил Женя.

— А как же, куда же ему еще идти; и пьянствовать будет, и орать нецензурно на всех будет, и драку будет устраивать, — ответил участковый инспектор.

— Вот складывается все как надо, в пивнушке и будем брать его вечером, — сказал Кудрин.

— Ну а теперь, товарищи, — продолжил он, — давайте оперативно обсудим наши действия по его задержанию.

Они в течение двух часов детально проработали план проведения оперативных мероприятий в пивном зале парка. По окончании совещания Марков пошел в салон для разговора с Норкиным, а Кудрин вместе с Саниным, участковым инспектором и двумя местными оперативниками еще около часа более тщательно обсудил все возможные варианты предстоящего задержания Артиста и роли каждого из них в этом оперативном мероприятии.

Около шести часов вечера Женя и Санин сидели на скамейке сквера как раз напротив салона. У каждого в руках была бутылка пива, и у прохожих создавалось впечатление, что молодые люди встретились и мирно разговаривают, распивая пенный напиток. Минут пятнадцать седьмого из подворотни вынырнула фигура моложавого человека в светлых брюках и цветастой рубашке. Женя сразу узнал Артиста, он хорошо запомнил его фотографию, показанную Марковым еще утром в отделе. Данько зашел в салон и через некоторое время вышел из его дверей и направился к телефону-автомату, стоящему возле салона. Поговорив с кем-то по телефону, он, насвистывая какую-то мелодию, пошел в сторону парка. Женя и Сергей аккуратно последовали за ним. Минут через двадцать Артист привел их к пивному залу и зашел туда.

Кудрин с коллегой Саниным, как и было условлено, расположились рядом с ним за соседним столиком и взяли по кружке пива. К Данько подошли сразу какие-то мужики, и они, сдвинув столы, громко разговаривая, приступили к своей трапезе. Примерно через полчаса Данько, изрядно выпивший, вынул из кармана брюк небольшой пакетик и, пересыпав содержимое в кусочек газетной бумаги, сделал самокрутку. Пахнуло необычным дымом, кольцами вылетавшим изо рта Артиста.

— Анаша, — тихо сказал Санин, — надо брать.

В этот момент проходящий рядом со столиком Артиста пожилой мужчина неловко подтолкнул Артиста, и тот без разговора с размаху ударил его в челюсть. Мужчина упал, а Данько, ругаясь, стал его бить ногами; его собутыльники одобрительно закивали головами. Рядом стоящая за соседним столиком женщина, непонятно как попавшая в этот вертеп, громко заголосила:

— Убивают, помогите!..

В этот момент из подсобного помещения пивного зала выскочили участковый инспектор и два местных оперативных работника, находившихся там согласно выработанному плану, и подбежали к столику Артиста.

Через несколько минут тот уже лежал на полу в наручниках, а его ошалевшую компанию уже сопроводили в стоящую за углом пивного зала милицейскую машину. Женя также подошел к лежащему Артисту и из кармана его брюк вытащил два пакетика, содержимое которых не вызывало сомнений, и аккуратно поднял потухший недокуренный им окурок, валявшийся на полу под столиком. Потерпевшему вызвали скорую помощь, и пока врачи приводили его в чувство, Кондратьев в присутствии понятых составлял протокол осмотра места происшествия и акт изъятия двух пакетиков, найденных у Данько; окурок он также приобщил к протоколу, завернув его в чистый лист бумаги.

Через полчаса вся компания уже находилась в здании РОВД.

Женя и Сергей вошли в любезно предоставленный коллегами кабинет, куда через несколько минут ввели Артиста. Они увидели перед собой уже не того ухаря из пивного зала, а сутулого и сникшего моложавого парня с бегающими по сторонам глазками. Он внезапно остановил свой взгляд и уставился на Кудрина; на Женю смотрели глаза настоящего хорька, презиравшего всех на свете и всем своим видом пытающегося показать свой крутой нрав.

— Ну что, Данько, давай знакомиться, — сказал Кудрин.

— Да пошел ты на хрен, начальник, разговор будет беспонто-вый, ничего говорить не буду, — пробурчал тот.

— Слушай, ты, братское чувырло, — с надрывом произнес Женя, — у меня времени нет тут с тобой байки травить, значит, так: во-первых, хулиганка и наркота на тебе уже есть. Мы же тебя, козла, пасли и взяли аккурат на наркоте, свидетелей уйма — не отбрыкаешься, значит, пятерку с хвостиком будешь иметь точно. Во-вторых, по вашей братве бросим слух, что ты, сучонок, сдал Дрему и его подвал с потрохами. Его сегодня мы возьмем, но ты-то уже здесь, прикидываешь, что я говорю, или уши еще ватные… Сколько ты в зоне проживешь, я не знаю, но, думаю, не долго, а через уголовный телеграф отправим такую «маляву» про тебя, мало не покажется…

— И третье, — продолжал Кудрин, — если скажешь нужную нам информацию, оформлю протокол добровольной выдачи пакетиков с дурью, ну и, естественно, про тебя никто ничего не узнает. Ты человек битый в уголовном мире и прекрасно соображаешь, о чем я говорю.

— Артист сжался, сидя на стуле, и с грустью посмотрел на окно кабинета, как бы взглядом провожал волю и, может быть, навсегда. Он почти совсем отрезвел от такого расклада, и только ужасный перегар из его открытого рта и трясущиеся кисти рук выдавали недавнюю бурную встречу с собутыльниками.

— Чего тебе, начальник, от меня надо, я все понял, не дурак, — пробормотал он.

— Чего надо, чего надо, — передразнил его с иронией Женя, — если ты все понял, то рассказывай, где и у кого находится эскиз картины, который ты приносил для оценки в художественный салон?

Артист замолчал и уставился взглядом на противоположную стену.

— Я жду ответа или вызываю конвой, и все, о чем говорил, будет исполнено в лучшем виде, — жестко проговорил Женя.

— Под протокол не буду говорить, — прошепелявил Данько.

— Да черт с тобой, не буду ничего писать, — ответил Кудрин и внимательно посмотрел на наручники, крепко сжимавшие тонкие руки Артиста.

— Короче, меня послал с этим эскизом Сиплый, — пролепетал Данько, — он велел показать товар Купцу, чтобы тот оценил его стоимость. А когда сегодня пришел снова, то Купец сказал, что по предварительной оценке этот товар потянет на двадцать пять тысяч рублей и что завтра вечером придет покупатель с деньгами. Ну, я позвонил Сиплому и сказал ему об этом.