– Это просто поразительно! Должно быть, это дерево пролежало здесь не меньше десятка лет, но, готов поклясться, оно всё ещё живое.

Вдалеке между кронами виднелась высокая стена из светло-серого камня, а ещё дальше можно было разглядеть несколько остроконечных башен. Неужели это и есть замок Эссендора? Сердце Одри забилось сильнее. Они были близки к своей цели, как никогда прежде.

Их проводник остановился и несколько раз постучал по земле палкой, которая служила ему и факелом, и посохом.

– Пришли. Здесь я вас и оставляю. Что скажете, колдун, это ведь то самое место?

Манео внимательно огляделся по сторонам, а затем перевёл свой взгляд на поваленное дерево.

– Да, здесь всё именно так, как я запомнил, – ответил он, и, кажется, впервые за всё время их путешествия на его лице промелькнула тень волнения.

Ручеёк удовлетворённо кивнул и, не оборачиваясь, зашагал обратно в чащу, крапивник полетел следом за ним.

– Ты не проводишь нас? – спросила Алетта.

– Нет, я уже говорил, что не войду в город, пока на троне сидит самозванец. Я и так уже слишком близко подошёл к этой отвратительной мне земле. Но всё же я искренне желаю вам всем удачи. Если когда-нибудь я вновь понадоблюсь вам, обратитесь к любой маленькой птичке: к малиновке, зяблику или крапивнику. Они всегда знают, где меня найти.

И юноша исчез среди деревьев, направляясь обратно в чащу, где он чувствовал себя свободнее и счастливее, чем где бы то ни было. Одри нахмурилась, изо всех сил надеясь, что тот не пошёл сдавать их Зелосу. В конце концов, он сам предупреждал их, что никому нельзя доверять.

Но колдун выглядел совершенно спокойным и даже довольным. Он мерил поляну своими широкими шагами, внимательно глядя себе под ноги.

– И как же мы собираемся попасть в замок? – поинтересовалась у него дочь.

Мужчина поднял голову, и уголки его рта слегка дрогнули, на миг нарисовав на лице подобие улыбки:

– Точно так же, как вышли тринадцать лет назад.

Заклинание отмены чар

Алетта

– Давным-давно, когда вы были ещё совсем маленькими, я произнёс в этом самом месте одно заклинание, чтобы скрыть наш побег. Теперь же я должен отменить его и вернуть всё на свои места. Но для этого мне понадобится полнейшая тишина.

Алетта вдруг громко чихнула, а потом, поняв всю комичность ситуации, рассмеялась:

– Ой, прости!

Манео смерил её недовольным взглядом.

– На твоём месте я бы относился к этому серьезнее. Заклинание простое, но весьма длинное. Одно неверное слово, и какая-нибудь вредная девочка может случайно отлететь прямо в лесное болото.

Страшная из принцесс расплылась в улыбке. На самом деле ей нравилось, когда Манео острил. Возможно, положив конец правлению Зелоса, у них получится стать настоящей семьёй. Она прожила практически всю жизнь, считая колдуна своим родным отцом, но лишь в этом безумном путешествии начала чувствовать с ним настоящую родственную связь.

Мужчина выпрямился и направил палочку на поваленное дерево. То было сверху донизу окутано вьюнком, покрыто разномастными грибами и, несомненно, служило домом для бесчисленного числа всевозможных существ. Маг пробормотал несколько длинных неразборчивых слов, и ствол вдруг задрожал.

Орч от охватившего его волнения быстро перескакивал с ноги на ногу:

– Дерево ведь не погибло, верно? Оно упало, но всё это время продолжало жить? Я так и знал!

Алетта шикнула на него, призывая к тишине. Захрустели сухие ветки, древесная пыль коричневатым облаком поднялась с земли, отчего невысокий Рибстон тут же расчихался. Ствол начал медленно подниматься с земли, вновь врастая корнями в землю. Какое-то крошечное создание, полёвка или, возможно, землеройка, в замешательстве выскочила из проделанной в нём норы. Скрипя и словно постанывая, могучее дерево медленно поднималось из горизонтального положения в вертикальное. Оно расправляло огромные ветви и отряхивало от лесного мусора свои широкие, ещё не пожелтевшие листья, между которыми виднелись спрятанные в покрытую шипами кожуру плоды. Это был прекрасный старый каштан. Очутившись наконец на своём исходном месте, он весь будто встрепенулся и сбросил с себя мягкие оковы мха, обнажив гладкую серовато-фиолетовую кору с глубокими спиралевидными трещинами. Он снова был таким же величественным и пышным, как тринадцать лет тому назад.

– Какое великолепие, – заворожённо прошептал Рибстон.

Одри стояла с открытым от изумления ртом, и даже её сестра не смогла скрыть своего восхищения.

– Это самое поразительное, что я видела в своей жизни, – призналась она отцу.

– Правда? – удивился он. – Ты видела, как из заколдованного мною семечка выросла огромная золотая яблоня. Я ни раз при тебе разжигал огонь, не имея при себе даже дров. А недавно твоя сестра превратилась в единорога и сотворила исцеляющий эликсир. Но ничто из этого не произвело на тебя такого же сильного впечатления, как поднятие дерева с помощью простейшего заклинания отмены чар?

– Ну это было так красиво… И куда меньше походило на отрепетированный фокус, чем другие твои трюки, – улыбнулась Алетта, ей вдруг стало нравиться, когда они с отцом вот так подтрунивали друг над другом.

– Уверяю тебя, Манео, это было одно из самых невероятных твоих заклинаний, – послышался откуда-то сзади дрожащий голос Одри.

Все тут же обернулись на неё и застыли в полнейшем потрясении. В кустах, прямо перед девочкой, лежал, свернувшись калачиком, обнажённый человек. Он был бледен и совершенно растерян.

– Кто это, черт возьми? – взвизгнула старшая из сестёр.

Младшая же глубоко вздохнула, видимо, стараясь собраться со своими мыслями, а затем сдавленным голосом произнесла:

– Боюсь, это Снежок.

Новый снежок

Одри

Когда колдун начал читать своё заклинание, первым, о чём подумала Одри, был её любимец. Она стала озираться по сторонам, беспокоясь, как бы не вышло так, что она спасла кролика и забрала его с собой лишь для того, чтобы всего двое суток спустя его раздавило заколдованное дерево. Но тот был в полной безопасности, он ускакал на край поляны и радостно прыгал теперь в кустах. Девочка улыбнулась, размышляя, как он умудряется пробирался сквозь колючие ветки, не страдая от их острых шипов.

А потом дерево начало подниматься вверх, и принцесса с восхищением наблюдала за его возрождением, пока её внимание вдруг не привлёк тревожный писк Снежка. Точно такой же, как в момент их первой встречи. Она бросилась к зверьку, стараясь понять, что произошло. Тот же сидел в кустах, приподняв левую лапку и навострив свои длинные пушистые уши. Он словно замер в ожидании чего-то страшного, и лишь подёргивался от частого дыхания его миленький розовый нос.

Так продолжалось не больше минуты, а затем кролик вдруг начал меняться. Его уши втянулись в голову, ноги удлинились, череп стал расти, а шерсть быстро укорачивалась и меняла свой цвет на телесно-бежевый. И вот мгновение спустя перед Одри лежал человек. Он смотрел на неё точно так же напуганно и беспомощно, как тогда в лесу, когда она нашла его в кроличьем обличье среди кустов ежевики. На мгновение девочке даже захотелось успокоить его и угостить листиком одуванчика. А затем её вдруг словно окатило ледяной водой: пришло осознание происходящего.