— До свиданья, сеньора Сантос. Желаю вам хорошего дня.

Виктория стояла, положив руку на живот, и глядела вслед Педро. А потом безудержно разрыдалась.

Часть четвертая

Свет и тень

Апрель — сентябрь 1866 года

Глава первая

Анна со стоном разогнулась и положила ладони на ноющую поясницу. С раннего утра она вместе с другими женщинами занималась большой стиркой в доме Альваресов. Ее руки уже давно покраснели и опухли. От щелочи щипало в носу. К тому же в ушах постоянно звенел пронзительный голос сеньоры Альварес.

— Недостаточно чисто. — Сеньора Альварес повертела в руках маленькую белую скатерть. — Это я вычту из твоего жалованья.

Анна поджала губы и удержалась от язвительного ответа. На скатерти остались пятна от воска. Она приложила максимум усилий, чтобы их вывести. Лучше быть не могло.

— Сеньора Альварес… — Анна подыскивала слова, досадуя на то, что ее познаний в испанском все еще недостаточно для таких ситуаций. — Мне нужны… — «Можно ли вообще в таком случае говорить “нужны” или стоит сказать “необходимы”?» — Мне нужны деньги.

— Я ничего не плачý за невыполненную работу.

Анна поняла слово nada[7], а остальное додумала. Жаль, что она до сих пор так плохо говорит по-испански. В немецкой общине, на церковной службе, везде, где встречались люди, они говорили на немецком. Конечно, дома тоже разговаривали на родном языке. Ее отец вообще отказывался учить какие-либо испанские слова.

— Когда-нибудь я все равно вернусь домой, — любил повторять он. — Как только заработаю достаточно денег, тотчас же уеду на родину.

Анна подняла голову и взглянула на сеньору Альварес. Та уперла руки в бока. Дорогие кружева украшали ее тонкую шею. Шелковое платье тихо шуршало от каждого движения. Анне снова пришлось подавить в себе гнев.

— Пожалуйста, сеньора, мне нужны деньги, — повторила она.

— Это не моя проблема.

Сеньора Альварес движением руки подозвала экономку и тихо обменялась с ней несколькими словами. Когда хозяйка отвернулась и ушла, Анна едва не закричала от отчаяния. Но вместо этого она склонила голову, превозмогая боль и разочарование.

Только через два часа она закончила работу. Уставшая, Анна потащилась домой. У ворот фирмы Брейфогеля она ненадолго остановилась. Она заметила, что они открыты.

Не успев хорошенько подумать, Анна проскользнула внутрь и направилась прямиком к конюшням. Тихо, почти бесшумно ей удалось открыть дверь. Во дворе никого не было. В этой части двора было тихо. Девушка заметила какое-то движение там, где стояли дрожки, которые сдавались внаем. Затаив дыхание, Анна прокралась по проходу до самых последних стойл.

— Пекеньо, — прошептала она.

Гнедая лошадь кивала Анне головой и всхрапывала. Сначала неуверенно, потом решительно Анна открыла калитку и вошла внутрь. Девушка ухаживала не только за Диабло, но и за невысоким мерином по кличке Пекеньо. Этот малыш ей особенно нравился. Вздохнув, Анна прижалась щекой к блестящей шее животного. Пекеньо слегка дрожал и фыркал. Несколько секунд Анна наслаждалась его теплом.

— Пекеньо, — произнесла она еще раз.

Последний год выдался непростым. После того как Анна потеряла работу в фирме Брейфогеля, благодаря сестре она получила место в доме Альваресов. Оплата была ниже, да и работа была тяжелее. Но это было лучше, чем ничего. Кроме того, Анна ничего так страстно не хотела, как двигаться вперед. Она больше не желала просить о помощи братьев. Она не хотела брать у них деньги, о происхождении которых совершенно ничего не знала. Это были ворованные деньги, кровавые деньги, из-за которых, возможно, какой-то бедолага испустил дух. Анна вздрагивала от одной мысли об этом. Она прибыла в эту страну в поисках красивой жизни, но, проведя три года в Буэнос-Айресе, о лучшей жизни ей оставалось только мечтать. Анна нежно гладила Пекеньо по шее и по спине. Да, она все еще надеялась на то, что все будет хорошо. Анна все еще не сдавалась.

«И не сдамся, — подумала девушка. — Я бы охотно организовала такую фирму, как у Брейфогеля. Я умею ухаживать за лошадьми. Но это, — снова вздохнула Анна, — несбыточная мечта». Где взять лошадей? Как заработать деньги на их содержание и конюшню? Нет, это невозможно.

Сзади послышался шорох, и Анна обернулась. Она не видела Штефана Брейфогеля уже несколько недель. Как обычно, бывший работодатель выглядел здоровым и бодрым. Яркое летнее солнце еще больше обесцветило его волосы, и они стали почти белыми. Кроме того, за последний год на его лице добавилась пара морщин, но плечи под льняной рубашкой остались такими же широкими и мускулистыми, как у молодого парня. Брейфогель стоял у открытой калитки и широко улыбался.

— Анна Вайнбреннер! Могу я поинтересоваться, что ты здесь делаешь?

Анна медлила, не зная, что ответить. Пекеньо отвернулся от нее и стал искать в яслях что-нибудь съедобное. «Я не знаю, — подумала Анна. — Не знаю. Ворота были открыты, и мне просто захотелось передохнуть здесь минутку, прежде чем отправиться домой».

Когда она взглянула в лицо Штефана Брейфогеля, у нее появилось неприятное предчувствие. Он подошел к ней.

— Как бы там ни было, я рад тебя видеть, Анна. Давно мы не встречались. Я скучал по тебе. Это ведь не значит, что ты мне не нравишься, если ты перестала здесь работать. Ты хорошо работала.

«И почему тогда мне нельзя было остаться?» — подумала Анна. Но она сдержалась и постаралась справиться с дрожью, когда заметила, что Брейфогель подошел к ней еще ближе.

— Я навещала Пекеньо, — нерешительно ответила она.

«Я говорю, как маленький ребенок», — подумала Анна и добавила:

— Я не хотела вам мешать.

— Но ты и не мешаешь.

Штефан Брейфогель подступил к ней вплотную. От него пахло табаком, пóтом и деревом.

— Ты красивая, Анна, ты знаешь об этом? В тебе есть жизнь, моя прелесть. Это мне всегда нравилось. Ты не такая, как другие женщины. Тебе хотелось навестить только коня, ты уверена в этом?

Брейфогель неожиданно схватил девушку за запястья. Одним рывком Анна высвободилась. Он рассмеялся.

— Хорошо, хорошо, мне нравятся такие девушки. Горячие, как арабские скакуны.

Он снова схватил ее крепкими руками и толкнул к стене. Анна вскрикнула от боли. Она почувствовала ладонями неотесанное дерево.

— Я же вижу, как ты на меня смотришь, малышка. — Штефан Брейфогель нагнулся ближе. — Ты на меня уже тогда так смотрела. Как сучка, у которой течка! Ты знаешь, что я это заметил.

Он хотел поцеловать ее, но Анна отвернулась.

— Я ношу траур.