Девушка набрала полную грудь воздуха и крикнула так, что испуганные птицы слетели с деревьев и бросились в рассыпную:

— Симулянт несчастный! Обманщик! Я, значит, себя корю, что человек из-за меня пострадал, а он прикалывается! Да ты знаешь кто?! Ты… Ты…

— Я, — довольно промурлыкал Демьян. — Надо же было как-то воззвать к твоему разуму и вызвать чувство вины. Между прочим, если бы ты выделывалась поменьше, мы бы дошли до плацкарта и там нормально спустились.

Он развернулся и, бросив короткое: «Не отставай», бодро пошёл дальше. Люба поплелась за ним, глотая вернувшиеся слёзы. Пристыжённая и при этом оскорблённая, девушка еле поспевала за спутником, который перешёл на быстрый шаг. Её шапка постоянно сползала на глаза, а ногам становилось холодно и мокро от таявшего в сапогах снега.

Они подошли к поджидавшей их на перроне половине команды.

— Теперь куда? — спросила Люба у Ани.

— На дачу. Видишь, из-за тебя придётся всем добираться пешком, через лес, а там волки, — прикольнулся опять Демьян.

— Нет, а правда? — Люба посмотрела, что у многих были тяжёлые баулы. Вован так и тащил Анин груз.

— На дачу. Пойдёмте, пока совсем не замёрзли.

Они все направились в сторону старенькой станции. На привокзальной площади одиноко стоял микроавтобус.

— Аня, а мы правда пешком пойдём? — прошептала Люба замёрзшими губами. Холод проскользнул под одежду, просочился сквозь вещи и медленно полз по телу, одевая его в колючие оковы. Девушку бил озноб то ли от него, то ли наваливших разом обиды, отчаяния и усталости.

— Слушай ты его больше. Вон машина ждёт, — усмехнулась Аня и качнула головой в сторону автобуса. — Я-то когда тебя на перроне увидела, решила, что ты тоже с нами. Ещё удивилась, ехать всего два часа, а ты купе взяла. А ты, оказывается, сбежать решила. Хорошо, что передумала. На даче классно. В баню пойдём, на лыжах покатаемся, день рождения отметим. Вечером обычно собираемся в гостиной, а летом у костра, поём песни. Я только из-за этих корпоративов в проекте участвовала бы. Тебе просто повезло, что ты к нам попала.

— Ага, — вздохнула Люба. — Меня уже инженеры ненавидят. Про Демьяна вообще молчу.

— Демьян? — засмеялась Аня. — Да ты что, он такой по жизни. Крутого корчит из себя, а на деле он классный. Увидишь, подружитесь ещё. Знаешь, как он за своих всегда переживает? Даже с ректором может поругаться. Демьян — это таран.

В салоне машины тепло. Блаженство. Люба выдохнула и откинулась на сиденье. Смотреть в сторону Демьяна не хотелось, равно как и разговаривать с ним. Отвернулась к окну и ушла в себя. Аня тоже прикорнула на соседнем сиденье. Парни не тихо переговаривались и подшучивали друг над другом.

Люба задумалась. Когда он развернул её в купе и заговорил, то пробрался на подкорки её разума. Сама же хотела от него отделаться. На это был реальный шанс, самый что ни на есть действенный, и она спасовала. Стало, почему-то грустно, обидно и одновременно жалко. Кого? Себя, его или участие в проекте? Наверное, всё сразу.

Глаза парня тогда словно в душу смотрели, печальные такие, пронзительные. Неужели, для него так важно, чтобы вся команда покаталась на лыжах? Неужели он реально готов был выкинуть её из универа? Почему он вечно над ней прикалывался? И почему она его вечно доставала? Отчего ей хочется сделать всё наперекор?

Сколько вопросов и ни одного ответа. Оставалось только гадать, где истина, а где происки богатого воображения. Ясно одно: в какой-то момент Люба подошла к опасной черте и не решилась переступить через неё.

Почему она испугалась, когда она сказал, что больше они не встретятся? Между ними ничего не было и быть не могло. Или всё-таки могло?

34. Лыжи

Сквозь сон Люба услышала звучный голос Изольды. Он был настолько громким, словно она изо всех сил кричала в рупор, приглашающая всех к завтраку.

Девушка повернулась на другой бок, положив подушку на ухо, и глубоко вздохнула. Что-то не так. Не открывая глаз, принюхалась. Аромат наволочки незнакомый. Она точно не в своей постели. Тогда в чьей же? Купе поезда? А где тогда стук колёс? Она что, проехала свою станцию? Быть такого не может! И как в поезд попала Изольда?

Ещё спящее сознание медленно возвращалось в реальность. Она вечность не высыпалась так хорошо. Перевернулась на спину и сладко потянулась.

Когда наконец воспоминание о том, что её скинули с поезда и приволокли на дачу к Демьяну, озарило мозг, Люба поднялась, но как-то с ленцой. Тело болело, словно на ней вчера отрабатывали удары.

Больше всего ныли мышцы рук. Точно, она же тащила на себе этого бесстыжего симулянта! Волокла и корила себя, а он прикалывался. Ещё вчера, когда они приехали к нему на дачу, она собиралась с ним жёстко поговорить, один на один, без свидетелей, но не получилось. Оказалось, что их уже ждал народ, который надо было срочно расквартировать — время-то позднее было.

Любе досталась комнатка на мансарде. «Бурыгина, имей ввиду, моя комната прямо под тобой. Я услышу, если захочешь сбежать…», — предупредил Демьян, когда они поднимались по лестнице.

Дачка так себе, всего три этажа, этакий терем-теремок, в котором уместился бы даже медведь со всей своей семьёй и дальними родственниками. Здесь и прислуга имелась. Люба, как узнала про это, так и ахнула. Она о такой жизни только в книгах читала, вблизи никогда не видела.

Сначала она подумала, что женщина, встречающая гостей — бабушка Демьяна. Но когда она обратилась к нему по имени-отчеству, всё встало на свои места.

— Давай, шевели ногами, народ не задерживай, — конвоировал Демьян девушку. — Тебе самое место на чердаке.

— У меня аллергия на пыль, — попыталась протестовать Люба.

— Вот и вытрешь её, — послышался позади смешок.

Откуда-то снизу раздался голос другого молодого мужчины:

— Демьян, это откуда такое милое создание?

Вместо Демьяна ответил Вован:

— Не трожь её, если хочешь остаться цел и невредим. Она зашибёт одной левой и не поморщится. Вон, видите, Демьян уже идёт и поддерживает свои брюки. Демьян, подтверди! А лучше покажи, куда она тебя.

Его слова потонули в раскатистом мужском смехе.

— Вован, слышь, сейчас спущу на тебя Грома, посмотрим, за что ты держаться будешь, — ответил Демьян.

Этого Люба выдержать не могла. Она резко затормозила, взмахнула рукой и развернулась.

— Знаете что… — начала было она, но увидела, как народ застыл, глядя на перила.

Она осторожно повернула голову…

На перилах кособоко висел какой-то средневековый меч. Ещё немного и