Да, так и следовало поступить.

И кто мне объяснит, с какого маринованного хрена я сделала наоборот? Развернулась и шагнула обратно к лежанке. 

— Тихо. — Мои пальцы легли на его губы. — Все хорошо. Спи.

— Юль… — Лиу вдруг едва слышно всхлипнул без слез. — Прости… прости, это я виноват. Прости…

— Не городи чушь, — шептать строгим голосом тяжеловато, но я справилась. — За то, в чем ты виноват, ты уже наказан. Все остальное вообще тебя не касается. Понял? 

— Юль… — Он снова всхлипнул, и одна слеза все-таки покатилась по виску, скрывшись в спутанных белобрысых лохмах.

— Только не реви. Насчет твоей вины я все сказал. Если понял меня, кивни. Угу. Молодец. А теперь закрывай глаза и спи. 

— Юль, я…

— Все будет хорошо. Это главное… — Рука сама потянулась и вытерла еще одну дурную слезищу, повисшую у него почему-то на кончике носа. — За пацанами только присмотри. Чтобы мылись вовремя и выучились полезному. Обещаешь?

Он рвано кивнул, вздохнул и улегся обратно на тощую соломенную подушку. Кажется, по-настоящему Лиу и не проснулся, судя по тому, как быстро и послушно опустились его ресницы и как он тихонько и ровно засопел. 

— Прощай, — одними губами произнесла я и больше не стала задерживаться — легкой тенью скользнула прочь. 

Что же, теперь меня в замке точно ничто не держит. Ну, кроме бабкиного дневника и зеркала. Значит, самое время их забрать. Тем более что с каждой минутой я чувствую себя все лучше и лучше, плечи больше не ноют и не стреляют болью при каждом движении, рана на боку из сочащегося кровью страшного даже на вид глубокого разреза превратилась в едва сросшийся, очень свежий, но шрам. Чесался он неимоверно, но разве можно сравнивать этот зуд с раскаленной пикой под ребром?

Короче, самое время брать ноги в руки, заканчивать дела и убираться. Но для начала… для начала с дневником бабушки надо будет еще как следует поговорить. Чтобы решить окончательно, взять ли его с собой или швырнуть в костер от греха при первой же возможности.

Поскольку Крон с моими вещами еще не вернулся и непонятно было, когда вообще придет, я решила его не дожидаться. Потом загляну в конюшню и посмотрю, справился ли этот странный чувак с поручением или исчез с концами. А пока путь знакомый: в щель между конюшней и стеной, переступить через выдранные с корнем сорняки, которые мальчишки побросали в этом углу, поскольку обычно мы все лазили через окно барака, пройти несколько шагов до стены, потом налево, три камня от белого пятна на стене, рыхлая земля под пальцами, тонкие нитки корней. 

Небо над стеной едва-едва начало сереть, в бурьяне так вовсе было хоть глаз выколи, но, странное дело, мне вполне хватало света, чтобы размотать мешковину и вынуть из дневника осколок зеркала.

— А, это ты. — Принцесса зевнула и потянулась. — Что-то случилось?

— Да так, мелочи, — усмехнулась я, подгребая под задницу ранее вырванный и подсохший бурьян, чтобы сидеть было помягче. Откинулась на замковую стену и положила раскрытую тетрадь на колени, пристроив стеклянный осколок на страницы. — Здравствуй, прабабушка. Может, расскажешь, куда ты дела правнучку и как попала на ее место в зеркало?

Прабабушка молчала почти минуту, сверля меня пристальным взглядом. Потом вздохнула:

— Ты умнее, чем я думала. Это и хорошо и плохо. 

— Ты не юли, ты рассказывай. — Я откинула голову назад и на секунду прикрыла глаза. Не от усталости, просто почему-то захотелось.

— Увы, — вздохнуло зеркало. — Моей правнучке не повезло, и она родилась не только глупой, но и самоуверенной. Ты вложила зеркало в дневник, и девочка действительно начала читать его гораздо внимательнее, чем в первый раз. И вычитала, что даже в ее положении можно попробовать провести обратный ритуал. Убить тебя и вернуться в свое тело. Она была уже согласна на любого мужа, на золотую клетку и рождение хоть пятерых наследников, лишь бы снова стать живой.

Я даже не вздрогнула, хотя новость была та еще. А зеркало продолжало:

— Она опять все сделала неправильно, не рассчитала сил, впала в истерику и все же частично добилась того, чего хотела: вырвалась из зеркала. Но не туда, куда ей хотелось, а…

— Умерла?

— Да, ее душа ушла в посмертие. Но ритуал обмена было не отменить, и из пустоты притянуло мою душу. Поскольку моя память была зашифрована в этой тетради, я довольно быстро пришла в себя и смогла понять, что происходит. 

— И что дальше собираешься делать?

— А это зависит от тебя, — усмехнулась древняя королева, вернувшаяся с того света. — Как ты понимаешь, я хочу жить. Но занять твое тело не могу — это Юйриль могла рассчитывать на обратный обмен, не я. 

— Ну, продолжай, — подбодрила я, когда зеркало сделало паузу. Каким бы ни было шатким сейчас мое положение, у стеклянной пленницы оно было еще хуже, а как вести переговоры с позиции силы, я знаю получше многих. 

— Я предлагаю сделку, — выдохнула бывшая Юйриль. — Я помогу тебе во всем, что ты попросишь. А ты… подаришь мне новое тело. 

— И где я его возьму? — Новость, конечно. Вот делать мне нечего, как бегать по этому миру, искать подходящее тело… А его настоящую хозяйку я, по мнению зеркала, куда дену? — Учти, даже ради самой выгодной сделки я не буду никого убивать. Не надейся.

— Да, я уже заметила, что ты местами слишком щепетильна, — усмехнулось отражение. Странно было видеть, как юное хорошенькое личико Юйриль меняется в этот момент, становясь… нет, не страшным, как раз наоборот. Более взрослым, отточенным, умным и в то же время безжалостным. Очень красивым. — Хорошей королевы из тебя бы не вышло. 

— У меня и желания такого не было. — Интересно, это она мне зубы заговаривает или я ей? 

— Да, знаю… именно поэтому тебе нужна моя помощь. Без нее ты из замка далеко не убежишь. — Голос «прабабушки» звучал мягко и вкрадчиво, как у лучшего торгового агента по недвижимости. Одно это заставляло меня ждать подвоха.

— Посмотрим. — Я вовсе не собиралась сдаваться и бросать переговоры. Но и слабину давать нельзя. — До этого сама как-то справлялась.

— И смотреть нечего, — фыркнуло зеркало, резко меняя тон с ласково-завлекающего на обычный. — Ты умная, но у тебя мало информации. Эта информация, а также многое другое есть у меня. И я предлагаю честный обмен.

— Я не буду убивать, чтобы освободить для тебя тело. — С этого места меня никому не сдвинуть. Никаким древним королевам.

— Естественно, не будешь, — согласилась красавица в зеркале и улыбнулась. — Ты его родишь. 

У меня опять сильно разболелся раненый бок. Наверное, потому, что, поперхнувшись воздухом, я чуть ли не пять минут не могла перестать кашлять.

— Можно подумать, я попросила тебя призвать армию демонов, — невозмутимо прокомментировала это безобразие прабабушка, — а не сделать самую естественную для женщины вещь.