Глаза Алендила таинственно блеснули, будто давая намек на то, что Трой сделал верный ход, но тон его, когда он заговорил, был холоден и отстранен. Именно таким тоном и должен говорить Первый советник трона с гостем, вольно или невольно преступившим законы.

— Нет, барон, этого совершенно недостаточно. Никто, разделивший с Проклятым лесом ночлег либо разделивший с ним хлеб, не имеет права переступать пределы Светлого леса. Я прошу вас немедленно покинуть этот зал и наши пределы.

Трой склонил голову в легком поклоне, как бы указывая, что слова благородного элора услышаны, а затем выпрямился, гордо вскинув голову:

— Я не могу этого сделать, пока не исполню поручение, которое возложил на меня император людей.

— Это ложь! — голос элора Аэливара едва не сорвался на визг, и по изумленной реакции окружающих Трой понял, что это было делом совершенно невероятным.

— Император людей НЕ МОГ бросить Светлому лесу столь дерзкий и наглый вызов, посылая сюда оскверненного Проклятым лесом. Этот человек — самозванец!

Трой холодно повел взглядом в сторону пылающего ненавистью элора. А в голове его внезапно вспыхнули слова: «Ни один из тех, кто имеет отношение к ТАКИМ силам, не имеет права принимать что бы то ни было просто на веру…» Похоже, этот элор поверил в то, во что ему очень хотелось поверить, что, вероятно, ему доложил кто-то заслуживающий его самого высшего доверия.

— Я готов удостоверить свои права посланника в присутствии той, к которой и был послан, — тихо, но твердо заявил Трой и вытащил из сумки верительные грамоты. По залу пронесся тихий изумленный шепот. Все узнали зеленоватое сияние личных печатей императора. Но дело было даже не в этом. Дело было в том, что предложил Трой. Обычно послы вручали верительные грамоты в запечатанном виде. И на все время их службы они оставались в руках владычицы также в запечатанном виде, ибо считалось, что столь высокое лицо уже облечено высоким доверием, и не требуется никаких подтверждений. А Трой заявил, что готов лично сломать печати и предоставить Светлой владычице полные подтверждения своего статуса и полномочий… Элор Аэливар отшатнулся. Его глаза изумленно расширились. Похоже, такой исход был для него полной неожиданностью. А до Троя дошло, почему его вчера так долго и дотошно расспрашивали целых ДВА главы дома и почему на него так смотрели все, встретившиеся ему по пути в тронный зал. Видимо, граф Лагар принадлежал к той же лиге…

— Да воссияет свет!

Громогласный возглас, предваряющий появление Светлой владычицы, заставил слегка притухнуть уже разгорающийся конфликт (впрочем, Трой знал, что ненадолго, очень ненадолго…). Все замолчали и склонились в низком поклоне. Трой замер, напряженно вслушиваясь в легкие шаги и шуршание одежд. Судя по всему, Светлая владычица прибыла не одна, но что это означает, он не знал. Это была первая столь парадная аудиенция, на которой он присутствовал.

— Я рада видеть вас здесь, благородные господа, — прозвучал мелодичный голос. Трой выпрямился… да-а, недаром о Светлой владычице слагали стихи и песни. Недаром множество поэтов мечтали хоть одним глазом увидеть ее светлый лик… Ну и недаром среди людей ходили слухи, что ни один из мужчин не в состояний устоять перед любой эльфийкой…

— Не всех, моя госпожа! — Элор Аэливар похоже закусил удила. — Я вынужден доложить вам, что в этом зале находится человек, оскверненный Проклятым лесом. И я не могу позволить ему и дальше осквернять Лесной чертог своим присутствием.

Что ж, настало время сделать ход. Трой криво усмехнулся, шагнул вперед и двумя резкими движениями сломал печати на своих верительных грамотах…

Светлая владычица приняла развернутые грамоты в полной тишине. Несколько мгновений она небрежно просматривала их, будто это были отчеты управляющего поместьем о доходах за последнюю четверть, а затем вернула их ему.

— Прежде чем я выслушаю вас, барон, я хотела бы спросить — подтверждаете ли вы слова элора Аэливара о том, что вы встречались с Проклятым лесом.

— Моя госпожа, я протестую!.. — начал Аэливар, но Владычица остановила его резким жестом, продолжая требовательно смотреть в глаза Трою.

— Да, — твердо ответил Трой.

По залу вновь прошелестел легкий шепот. Владычица медленно кивнула.

— Что ж, правда всегда похвальна. — Она сделала короткую паузу, а затем продолжила несколько небрежным тоном: — Впрочем, то, что я слышала о вас, вполне позволяет мне допустить, что в тот момент, когда вы встретили его, вы еще не знали о наших законах. Поэтому я думаю, что могу проявить снисхождение к послу императора людей, если он… поклянется, что теперь, после того как представляет всю тяжесть своего проступка, он отвергнет эту преступную связь. Не так ли, господин барон?

Все замерли. Глаза владычицы смотрели спокойно, но требовательно. Трой покосился по сторонам. Все присутствующие смотрели прямо на него. Ему ОЧЕНЬ нужно было благорасположение владычицы эльфов. Он знал, что и сам нужен тысячам и тысячам людей. А среди них были и его вассалы, и побратимы, и сам император. У него не было выбора, он ДОЛЖЕН был принять предложенные правила игры. Поэтому Трой сделал вдох и… отрицательно качнул головой:

— Нет.

Зал одновременно выдохнул. Несколько мгновений в нем стояла абсолютная тишина, а затем вкрадчивый голос Первого советника тихо произнес:

— Вы отвергаете предложение Светлой владычицы?

Трой упрямо набычил голову и так же тихо ответил:

— Да, — после чего еще тише добавил: — Простите, госпожа, я готов сделать для вас все что угодно, но… этот эльф — мой побратим. Я вручил ему свою жизнь и ни разу, ни на один миг не пожалел об этом. А он вручил мне свою. И я… не могу его предать. Гори все синим пламенем!

— Я настаиваю на немедленном изгнании! — вновь взвился голос элора Аэливара, но Трой неожиданно понял, что он выиграл. Что-то в глазах владычицы изменилось, и они теперь смотрели на него как-то по-иному, с едва заметной искоркой радости, что ли…

— Благородные элоры, я прошу вас занять места, — спокойно произнесла владычица, — поскольку элор Аэливар прав и присутствие этого человека действительно оскорбляет Лесные чертоги, мы должны поскорее выслушать то, что хочет передать нам наш брат — император людей, дабы максимально сократить время пребывания в наших переделах этого человека…

— Что-о? — вознесся под сводами зала голос элора Аэливара, но его уже никто не слушал. Благородные элоры, отвесив учтивый поклон своей владычице, торопились занять свои места. Трой тихонько выдохнул, а сзади раздался негромкий насмешливый голос элора Алендила:

— Браво, барон. Вы блестяще последовали совету великого Онора: будьте реалистами — требуйте невозможного…

Спустя час Трой и его товарищи спешно покидали пределы Лесных чертогов. Его пребывание в их пределах настолько оскорбляло эльфов, что ему не дали даже времени на сборы (все их вещи, оставшиеся в доме элора Алендила, оказались уже аккуратно собранными в переметные сумы, а, кроме того, к тем вещам, с которыми они прибыли в Лесные чертоги, было добавлено еще и несколько эльфийских плащей и пар сапог, ну и еще кое-что по мелочи). А для сопровождения их до границ Светлого леса был выделен специальный вооруженный караул, который составляли двенадцать эльсриллов, столько же, сколько выделялось для почетной встречи лица, равного по статусу самой Светлой владычице. Но главным было не это. Главным было то, что Совет элоров постановил, что если оскверненный Проклятым лесом и нанесший сим тяжкое оскорбление барон Арвендейл сможет вернуть под руку Светлой владычицы древний лес-крепость эльфов Эллосиил, то ему простятся все его прегрешения. Более того, он будет признан Светлой владычицей как один из владык эльфов, и их поселение в этом лесу принесет ему вассальную присягу. За это решение проголосовали все, даже элор Аэливар. И потому вместо радости на сердце Троя было тревожно. С чем же таким он столкнется там, в самом сердце Эллосиила, если никто, даже этот элор, не верят в то, что ему под силу с этим справиться…