полны ошибок и ограничений, и могут издаваться только в разделе «История». В обществе постоянных изменений, в котором мы застряли, вчерашние концепции не просто изношены – они по определению неверны, так как деконструированы уже во время своего появления на свет.

В этой главе я предлагаю критически обновить концепцию тактических медиа. Я представлю субъективный обзор нынешних дебатов вокруг новых медиа и их роли в глобальных социальных движениях [260]. В первой части я обращу внимание на статус идеи «тактических медиа», изменившийся с тех пор, как она начала свое занимательное путешествие. Затем я рассмотрю стратегии крупнейшей политической силы, развивавшейся на протяжении десятилетий у нас под носом, – так называемого движения антиглобалистов – и проанализирую несколько книг на эту тему. Часто замечают, что не существует единого движения – у него множество лиц и имен. В некоторых случаях я буду говорить о «глобальном движении за справедливость», в других – о «множествах». Некоторые называют эту многоголовую гидру «движением движений». Другое ее имя – «движение за другую глобализацию» – акцентирует внимание на общем желании выйти за пределы негативной позиции уличных протестов и попытаться выступить с альтернативными проектами глобализации. Здесь я в особенности обращаю внимание на стратегии критической культуры новых медиа в постспекулятивную эпоху после доткомании, 9/11, масштабных мобилизаций от Сиэтла до Gleneagles [261] и, в частности, исследую отношения между реальным и виртуальным. Вместо того чтобы хоронить концепцию тактических медиа, что можно было сделать уже много лет назад, мы могли бы с тем же успехом похвалить ее прочность и упругость. Скучали по Осени Тактических Медиа? Тогда присоединяйтесь к Ренессансу Тактики!

Пересматривая тактические медиа

Давайте совершим небольшой экскурс в прошлое. Термин «тактические медиа» возник вскоре после падения Берлинской стены для описания медиаактивизма, объединившего старомодную политическую работу с искусством и увлечением художников новыми технологиями. Начало 1990-х было связано с растущей озабоченностью вопросами гендера, экспоненциальным ростом медиаиндустрий и увеличением количества дешевого оборудования для DIY-инициатив – что дало активистам, программистам, теоретикам, кураторам и художникам новые возможности для самовыражения. Медиа больше не рассматривались исключительно как инструменты для социальной борьбы, а стали восприниматься как огромные виртуальные среды, параметры которых постоянно находились «в работе». Это был золотой век тактических медиа, открытый для экспериментов с альтернативными формами сторителлинга и новых эстетических решений. Тем не менее, эти освободительные технологические практики не сразу же трансформировались в заметные социальные движения. Они скорее символизировали радость по поводу освобождения медиа – что само по себе было важной политической целью. Как только не экспериментировали с DIY-медиа: от применения видео, DVD, кассет, зинов и листовок до работы в конкретных музыкальных стилях, типа рэпа и техно – и контент был соответственно разнообразным. Многие тогда почувствовали, что политически мотивированный активизм, будь это искусство, исследования или правозащита, перестал быть собственностью закрытого и подозрительного круга лиц. Теперь все могли участвовать в поп-культуре без необходимости идти на компромиссы с системой. Когда все могло обсуждаться, то могли и формироваться новые коалиции.

Корни тактических медиа берут свое начало в амстердамском фестивале Next Five Minutes (N5M) – мероприятии, имевшем очевидный политический уклон и организованном коалицией из культурных институций, отдельных лиц и групп. Примерно в середине 1992 года необходимо было выбрать название для фестиваля, и им стало «N5M: тактическое телевидение». Первый N5M состоялся в январе 1993 года и фокусировался на революции персональных видеокамер и событиях в Восточной Европе после падения Берлинской стены. В марте 1996 года, во время бума доткомов, состоялся второй фестиваль, название которого уже было изменено на «Тактические Медиа». Первый системный текст на эту тему был написан Дэвидом Гарсиа и мной – он вышел в 1997 году [262]. Третий фестиваль прошел в марте 1999 года, за несколько дней до начала войны в Косово. Первый фестиваль после 9/11 состоялся в сентябре 2003 года. N5M так и не стал организацией. Он не стал ни ежегодным фестивалем, ни мероприятием, которое проходит раз в два года, а также не обзавелся ни легальной структурой, ни стабильным сайтом. С самого начала N5M был временной коалицией индивидов и институций, которые собрались, чтобы организовывать фестиваль, а затем разделиться. Также значим тот факт, что мероприятие до сих пор так и не превратилось в устойчивую сеть. В каком-то смысле с 2000 года эту нишу заняло Indymedia, но Indymedia не хватало креативной и художественной повестки – в основном, из-за зацикленности на «новостях».

Нынешние движения по всему миру невозможно понять, не ссылаясь на разнообразные и зачастую очень личные стремления к свободе выражения в цифровой среде. Тактические медиа – это краткосрочное понятие, выросшее из отвращения к идеологии. Они плавают на волнах событий, наслаждаясь открытием сцен и границ, в поисках новых альянсов. Любопытные, не боящиеся различий, они не привязаны ни к каким конкретным форматам или платформам. Они позитивно настроены по отношению к современным цифровым технологиям. Они в большей степени нацелены на исследование, нежели на противостояние. Они хотят дать новый старт активизму и достичь новой аудитории. Но, как предупреждает Пол Гаррин, «Тактические Медиа – это не что-то такое, в чем участвуют только медиаактивисты. Это также и реклама, корпоративное психологическое оружие менеджмента восприятия» [263]. Моя критика тактических медиа связана не с их краткосрочной природой. По своему определению тактические медиа неустойчивы, всегда на грани исчезновения. Их нестабильная природа порождает конкретные события, в то же время устанавливая ограничения для дальнейшего роста.

Давайте не будем повторять определения, которые витают в воздухе. С начала 2006 года даже в Википедии есть страница о тактических медиа. Стоит заметить, что среди множества групп и индивидов по всему миру термин использовался по-разному. Помимо сцены тактических медиа в Бразилии, можно вспомнить Tactical Tech, основанную в Амстердаме международную сеть разработчиков бесплатного софта с открытым исходным кодом, или словенского художника Марко Пельяна, чей проект Makrolab получил приставку «тактическое медиа». В своей книге «The Protocol» Алекс Гэллоуэй упоминает еще несколько проектов, от компьютерных вирусов до киберфеминизма и игр [264]. Эти тактические инициативы объединяют тщательно проработанный дизайн и эстетика, не подчиненная капризам индивидуального вкуса. Будучи не милыми и не уродливыми, не хорошими и не плохими, тактические медиа появляются, наносят удар и снова исчезают. Вместо архаических ритуалов отрицания и отказа, тактические медиа вовлекают в свою игру появлений и исчезновений как производителей контента, так и пользователей, как продюсеров, так и зрителей. Ключевая черта тактических медиа – смесь искусства и