Что?

В коридоре девушка старалась держаться как можно ближе к механику, практически держала Черепаныча за руку, но не удержала. Он опередил Юлю буквально на полшага, всего на каких-то полшага!

– В нашем деле, проверка, главное – стабильность. Плакат видела? «Все должно работать!» Это, проверка, не призыв и не пожелание, это, ерш твою кукареку, приказ коменданта! А как работать, ежели вы постоянно фонды режете? Склад запчастей наполовину…

Черепаныч свернул за угол, и фраза оборвалась. Юля даже испугаться не успела, сделала свои полшага, заглянула в поворот и поняла, что осталась одна.

– Черт!

Однако снова впадать в истерику девушка не собиралась: как показал опыт, слезы в подвале «Малой Земли» особо не помогали.

Да и где они вообще помогают?

Как следует выругавшись, Юля приложила руку к стене и, не отрывая ее, пошла в обратном направлении, намереваясь вернуться к Ручному Приводу. Попытка не удалась. Пройдя (по ощущениям) то же расстояние, что и в компании Черепаныча, девушка наткнулась на глухую стену.

Сейфовая дверь исчезла.

Тупик.

И опять обошлось без рыданий. К собственному удивлению, Юля оказалась готова к такому развитию событий. Пару минут девушка стояла в тупике, размышляя, что делать дальше, после чего пошла обратно, добрела до развилки, на которой потеряла Черепаныча, и…

И снова выругалась:

– Черт!

Напротив коридора, в котором исчез механик, стоял распахнутый лифт. Настоящий! Современный! Отделанный хромом и зеркалами. Дверцы разошлись в том самом месте, где еще несколько минут назад была гладкая стена.

«Входить или нет? – Девушка колебалась всего мгновение. – А чем я рискую?»

И шагнула внутрь.

– Ну, что, поедем наверх?

Но сначала нужно с кнопками разобраться…

Стандартная панель управления – с кнопочками этажей и вызова диспетчера – отсутствовала. Вместо нее в хромированную стену были встроены плоский двадцатидюймовый монитор, под ним – клавиатура, а справа – сенсорный квадратик «мышки».

– И что?

Да ничего. Что хочешь, то и делай.

Вариантов, собственно, два: уйти или надавить на крупную красную кнопку с надписью «Пуск». Нет, на самом деле, вариант всего один: надавить.

И Юля надавила.

There’s a lady who’s sure all that glitters is gold

And she’s buying a stairway to heaven.

When she gets there she knows, if the stores are all closed

With a word she can get what she came for.

Ooh, ooh, and she’s buying a stairway to heaven.

There’s a sign on the wall but she wants to be sure

‘Cause you know sometimes words have two meanings.

In a tree by the brook, there’s a songbird who sings,

Sometimes all of our thoughts are misgiven.

Ooh, it makes me wonder,

Ooh, it makes me wonder…

– Кто-нибудь, выключите это!

Бесполезно. Музыка грохотала из четырех скрытых динамиков так, что лифт дрожал, а на глаза наворачивались слезы.

– Боже!

Хард-рок-атака оказалась почище гула Ручного Привода. Гитары и ударные миллиарды раз отражались от гладких стенок лифта, пронзая на своем пути девушку. Децибелы били в мозг, вызывая жгучее желание бежать подальше, спасаться от акустической волны, пока есть силы. Юля развернулась к дверям, но в последний момент заметила открывшееся на мониторе диалоговое окно:

«Старт? Да. Нет».

«Не зря же я сюда вломилась!»

Девушка надавила на «Да».

Дверцы закрылись.

Музыка стихла.

«Кажется, угадала!»

Юля оторвала ладони от ушей и улыбнулась.

Дверцы открылись.

– Talk, scum, are you a terrorist? Are you?[3]

В камере находились четверо. Трое мужчин в военной форме и один абсолютно голый, спину которого украшали кровавые полосы.

Орал, разумеется, военный. Жирный, бритый наголо, он сидел в кресле и всякий раз, когда двое его подручных вынимали голову пленника из бочки с водой, принимался истерично визжать:

– You are a killer! A low-life! Spill your guts![4]

Обнаженный мужчина бессмысленно тряс головой, и экзекуция продолжалась. В камере пахло рвотой и мочой.

«Господи, где я?»

– Talk![5]

Юля пискнула. Жирный повернул голову, увидел лифт, и выражение звериной ярости на его лице сменилось тупым недоумением.

– Fuck me!

Правая рука потянулась к кобуре.

Девушка отшатнулась назад. Взгляд уперся в монитор, на котором светилось диалоговое окно: «Точка: Абу-Грейб. Возврат? Да. Нет».

«Возврат! Конечно, возврат!»

Девушка торопливо подвела курсор к слову «Да», и дверцы лифта захлопнулись. Через мгновение в вернувшуюся на место стену ударила пуля.

* * *

Появление в кинозале Карбида не вызвало у Арчибальда удивления. Старик отложил газету, которую читал, удобно устроившись в своем кресле, снял с ближайшей стопки верхнюю коробку с пленкой и показал ее коменданту.

«Андрей Веснин. Части 7—17».

– Совершенно верно, Аскольд Артурович, – кивнул Герман. – Спасибо.

И уселся в крайнее в ряду кресло. Старое дерево жалобно скрипнуло.

Киномеханик ловко вставил бобину в проектор, однако включать машину не стал, подошел к Карбиду, достал из кармана блокнот с карандашом и написал: «Будете смотреть один?»

– Ясень решил пойти своей дорогой, – вздохнув, объяснил Карбид.

Старик тщательно обдумал слова коменданта, после чего задал следующий вопрос: «Вы тоже думаете, что вернулся отец мальчика?»

– Да.

«Ясень отправился его ловить?»

– Да.

«А вы?»

– Торопиться некуда, – пожал плечами Герман. – У нас еще три дня, Аскольд Артурович.

«А если у Ясеня получится?»

– Тогда его похвалят, – улыбнулся Карбид. – А меня сочтут лентяем и саботажником.

Арчибальд нахмурился.

«Не вижу ничего смешного».