Выйдя из душевой, Олег обнаружил, что обстановка в вокзале кардинально изменилась. По стенам развесили яркие ацетиленовые фонари, превращающие помещёние в удивительный театр теней, в котором на сцену выходили новые лица. Кто-то раскрыл настежь широкие двустворчатые двери прохода к поездам, подперев их патронными ящиками, и теперь внутрь лился солнечный свет и шли люди в форме. Пространство быстро заполнялось зелёными вещевыми баулами, оружейными сумками, шумом, топотом, громкими голосами, запахом ружейной смазки, сапог и табака. На Олега слегка косились, но особого внимания не обращали, считая видимо, что раз он уже здесь, то так и надо. Только какой-то усатый пыльный майор, столкнувшись с ним в дверях, посмотрел на крест и спросил ехидно: «О, у нас даже полковой священник есть? Настоящий капеллан?» «Фельдкурат!» – нервно пошутил в ответ Олег и вышел на платформу. Майор задумчиво сказал ему вслед: «Ну, если тут водятся черти, то мы сразу к вам…»

На разлинованное путями и перегороженное платформами пространство на глазах возвращалась вокзальная жизнь – потоки людей с вещами и тележки с ящиками. Вот только люди были сплошь в камуфляже, да ящики имели вид откровенно не гражданский. Отвыкший за проведённые в пустом городе дни от такого количества людей Олег слегка обалдел, потерявшись среди суеты. Впрочем, приглядевшись, он увидел, что в кажущейся хаотичности этого броуновского движения людей и грузов просматривается вполне чёткая система. Отгороженный «для реконструкции вокзала и подъездных путей» немалый кусок территории в центре города был заранее превращён в огромный склад, и теперь плотно стоящие на путях товарные вагоны вскрывались один за другим. Маневровый дизель медленно протягивал через портал вереницу платформ с накрытой брезентом техникой и сидящими по краю, свесив ноги, военными. Олег обратил внимание, что среди них не было или почти не было рядовых срочной службы – только люди постарше, вида опытного. Прошедшие через портал удивлённо оглядывались, но не долго – следовала команда, и они моментально включались в общую деятельность. Эшелон с техникой оттянули на дальний путь, где с платформ наводили стальные аппарели на массивную укреплённую насыпь. Солдаты в танковых комбинезонах стаскивали брезент с танков удивительно знакомого силуэта.

– Да это же «тридцатьчетверки!» – воскликнул Олег от неожиданности вслух.

– Нет-нет, – рядом, как оказалось, стоял давешний майор. – Просто похожи. Это Т 44–85, модернизированный. Последний танк, который может обходиться вообще без электрики. Башню можно крутить вручную, есть штатные пневмопускачи и ручной спуск для пулемётов. Практически новые, кстати, 68 года выпуска, с консервации. Вот разве что фонари ацетиленовые на лобовую броню прикрепили… Всего семь штук нашли в исправном состоянии, ну да нам хватит…

Олега так и подмывало спросить, для чего хватит, – но он решил не нарываться. Пока его присутствие здесь воспринимают как норму, но стоит начать задавать вопросы, и ещё не известно, как оно обернётся… Танки один за другим взрёвывали дизелями, выпуская клубы сизого дыма. Солдаты надсаживали глотки, пытаясь переорать моторы и, объясняясь матом и жестами, сгоняли тяжёлые машины с платформ. Один танк, неловко повернувшись, повис, накренясь, между платформой и насыпью, что только увеличило количество висящего в воздухе мата. На рымы лобовой брони завели стальные тросы, чтобы выдернуть его другим танком. Остальные танки вытаскивали, заводя с толкача, плоские коробки гусеничных тягачей МТЛБ и зелёные «КрАЗы»-топливозаправщики. Майор убежал, размахивая руками и матерясь, давать указания. В воздухе сильно воняло солярным дымом, а шум стоял такой, что мехводы, торчащие в люках танков, поснимали бесполезные шлемофоны, но всё равно не разбирали команд, ориентируясь только на сигналы флажками, которые подавали им с платформы. Олег подумал, что разработчики операции явно неплохо приготовились к отсутствию электричества, а значит, и связи. Наблюдая за суетой, он постепенно понял, что, несмотря на первое впечатление масштабности, людей и техники переброшено совсем немного. Он насчитал семь танков, четыре «маталыги»[2], три бензовоза и два бортовых грузовика с брезентовым верхом – вся эта техника, тяжело переваливаясь, ползала по путям, выстраиваясь в подобие колонны. Гусеничные машины противно скрежетали траками по рельсам. К грузовикам и тягачам везли на ручных тележках разнообразные ящики из вскрытых грузовых вагонов. Солдат посчитать было сложнее, потому что на первый взгляд казалось, что людей в камуфляже мечется по огороженному бетонным забором пространству чуть ли не полк, однако приглядевшись, Олег решил, что численность переброшенного подразделения человек сто – сто двадцать, не больше. Однако подготовка, видимо, была произведена серьёзная – обычной армейской неразберихи минимум, каждый знал свою задачу. Пока одни загружали технику, другие споро оборудовали на прожекторных вышках пулемётные точки – только сейчас Олег обратил внимание, что площадки под них были сварены заранее, осталось только затащить наверх пулемёты и поставить ограждение из готовых щитов. Деловитые солдаты зацепляли тросами лежащие под забором затрапезного вида сварные конструкции, которые Олег принял бы за не вывезенный до поры металлолом, взявшись вчетвером, тянули – и над забором из бетонных плит поднимались будочки, куда стразу отправлялись бдительные часовые. Буквально на глазах пространство для поездов и пассажиров превращалось в военный лагерь – вскоре на первой платформе задымили трубы двух полевых кухонь.

Вернувшись в здание вокзала, Олег застал там настоящий военный совет, как в кино, – на сдвинутых в центре зала ожидания буфетных столах стояли керосиновые лампы, а между ними была расстелена большая карта. Вокруг стояли, сидели и ходили военные разного возраста, звания и родов войск, но центральное место композиции занимал полковник Карасов, держащий в одной руке стакан чая в классическом железнодорожном подстаканнике, а в другой – телескопическую указку.

– Для выдвижения колонны, – вещал полковник, – мы временно демонтируем бетонное ограждение вот здесь. Колонна выдвигается по вылетной магистрали, соответствующей бывшему направлению на Москву, – то есть по этому проспекту и далее прямо. Согласно теории, дорога должна была сохраниться до границы фрагмента. Ориентировочно это порядка ста пятидесяти километров. Что находится дальше, мы никакой информации не имеем, но дороги там точно нет. Есть предположение – подчеркиваю, именно предположение! – что там кусок Уймонской долины, элиминированный в 2001 году, однако точное взаиморасположение фрагментов мы вычислять пока не научились, так что будьте готовы ко всему. На головном танке, имеющем командирскую модификацию МК, вместо дополнительной рации смонтирован детектор «якоря». Как только вы покинете границы фрагмента, он заработает. Также появится возможность пользоваться связью и прочей электроникой. К сожалению, детектор довольно примитивный, и направление придётся определять методом последовательной триангуляции. Сейчас в грузовики загружают два разборных БПЛА – их можно будет использовать для визуальной разведки. Берегите оператора, он у нас один. Если предположение о фрагменте Уймонской долины подтвердится, то ориентиром будет служить кромлех из десятка каменных стел, который до элиминации находился в верховьях реки Окол. Фрагмент невелик, не более 15 километров в поперечнике, местность плоская, слабопересечённая, лесостепного типа, предположительно не населена. Так что задача в этом случае не представляет никакой сложности – доехать и изъять якорь. Чистая прогулка.