– Неудачная шутка, Вадим Юрьевич! – парировала я. – Ты что, хочешь, чтобы я служила ещё и ревностным цербером при тебе? Или не терпится посмотреть кулачный бой в честь себя любимого? Извини, не выйдет! Лучше уволь меня сразу.

– Ладно, Анна, давай работать! Вопросов выше крыши! – резко заявил Лавров. – Я сейчас в налоговую инспекцию еду с Ниной Петровной. А ты останься в офисе. На, разбери вот эти заявки, сверь с биржевыми котировками.

Он протянул мне папку с письмами и стремительно вышел из кабинета.

Получасом позже в офис позвонила Ирина, жена Лаврова, и пригласила к телефону именно меня.

– Слушаю, – минорно сказала я, мысленно готовясь к неприятностям.

– Анечка, – вежливо и вкрадчиво начала Ирина. – Что за женщина звонит нам домой, требуя Вадима? Какая-то Зина Шюц из Германии. Кто это? Настойчивая такая… Что у неё с Вадимом?

– А-а, это представительница одной немецкой инвестиционной компании! – как можно непринуждённее откликнулась я, стараясь развеять сомнения Ирины. – Не обращайте внимания, Ирочка! Довольно назойливая госпожа, но что делать? Случается и такое. Бизнес, знаете ли. Вадиму Юрьевичу со всякими людьми приходится иметь дело, к сожалению.

Ирина немного успокоилась и радостно защебетала. Мы проболтали с четверть часа, как две милые подружки. О чём? О наших детях. О нынешней преждевременной июньской жаре. О предстоящем летнем отдыхе. О том, что закрытые купальники снова в моде в этом сезоне.

Разговор получился тёплым, почти душевным, но на душе было гадливо. Я непристойно подумала про себя, что мы с Ириной вроде бы уже родня… Через её мужа. Но подругой по несчастью я ей быть не хотела.

И всё же мне не удалось избежать заключительного общения с госпожой Шюц. Она нагрянула в офис сама, без всякого предупреждения.

– Вадима Юрьевича нет? – уточнила она с порога.

– К сожалению, – развела я руками. – Будете ждать его?

– Аня, он избегает меня, – уныло пожаловалась Зина. – Я сейчас поеду в авиакассы поменять свой билет на более ранний срок. Мне надо бы в Тверь ещё съездить. У меня там сестра живёт. Могу я с вами поговорить тет-а-тет напоследок?

– Конечно, – великодушно согласилась я. – Присаживайтесь.

– Извините, если было что не так. Вам меня до конца, конечно, не понять, но всё же я поделюсь с вами. В моём влечении к Вадиму сошлось всё – моя ностальгия по России, тоска по русскому мужику вообще, возрастное желание немолодой уже женщины ещё что-то успеть вкусить в этой жизни. Эта проблема интернациональна. Я сейчас ведь даже богата по российским меркам и могла бы многое сделать для любимого человека. А ведь мне в Германии, в самом начале, было нелегко! Ой, как нелегко!

– Да, но вы сами пошли на это, – напомнила я Зинаиде, намекая, что всё совсем неплохо в её жизни. – Разве вас кто-то подтолкнул к эмиграции? И потом, основным побудительным мотивом была ваша любовь к Ульриху, как я понимаю.

– Любовь… – грустно произнесла Зина. – Я могу вам преподнести целый букет причин своего отъезда в Германию! Всё, кроме политики. Никакой политики. Любопытство к другой жизни, стране, культуре, иным людям. Стремление одеться лучше, заработать валюту. Глупое бабское тщеславие, возникшее оттого, что в меня влюбился иностранец. И молодой авантюризм! Азарт!

– Разве вы не счастливы? Может, это просто временная грусть? Усталость?

– Куда уходит любовь? – философски изрекла Зина. – Немцы – они совсем другие. Их рационализм выше нашего понимания. И любовь у них иного рода. Одним словом, мне пришлось даже работать водителем в такси, имея обеспеченного немецкого мужа. Сейчас я в порядке! Но это долгий путь! Знаете, имея неплохие средства и большие возможности передвижения по миру, я приезжаю в отпуск обычно именно в Москву. Я могу влиться в эту нашу столичную толпу, я могу безоглядно тратить деньги, не экономя их, как раньше! Я люблю наш российский кавардак. Я им упиваюсь. Да, и ещё. Мой муж недавно сам предложил мне совершенно свободные отношения. Так почему бы мне ни воспользоваться? Ну, я вижу, перегрузила вас излишней информацией, так что углубляться в особенности моей семейной жизни с Ульрихом не буду, не волнуйтесь. Анечка! Жить надо здесь и сейчас, и именно там, где нас любят. Согласны?

– С этим трудно не согласиться, – обходительно ответила я. – Послушайте, Зина, вы мне говорили, что вам сорок шесть лет?

– Да, а что?

– Я вспомнила один любопытный факт! – воскликнула я. – Известнейшая французская певица Эдит Пиаф вышла замуж в третий раз именно в этом возрасте! Это была её последняя любовь. Надо же, какое совпадение…

– Вот видите! Это кризисный возраст! – взбодрилась Зинаида. – Я же говорю, что это женское ощущение интернационально! Это над нами! Это выше нас! Мой брак с Ульрихом – второй для меня. Он исчерпал себя, это ясно. Я готова к третьему браку, я жажду его, я ищу своего мужчину. Но теперь я хочу, чтоб мой возлюбленный был из России. Вы поняли меня. Я в вас не ошиблась.

– Вам обязательно повезёт, госпожа Шюц, – я попыталась вежливо утешить Зину на прощание. – Вот у меня свекровь старше вас ещё лет на десять, а скоро выходит замуж за прекрасного человека. Просто вам, возможно, стоит обратить внимание на более зрелого мужчину.

В ответ на мои сочувственные потуги госпожа Шюц одарила меня раздражённым взором с проблесками зарождающихся молний.

– Банальные советы меня не интересуют! Передайте эти пакеты Лаврову, – сухо сказала Зина в заключение. – Я всё же везла ему эти вещи в подарок. Не забирать же их с собой в Германию.

– Передам, – пообещала я.

– А вот это что такое? – спросила она, вставая, и указала на листочки с обычными рисунками Вадима.

– А это Вадим Юрьевич рисует у нас, когда размышляет, – с улыбкой ответила я.

– Я возьму их! – решительно заявила мадам Зинаида, беспорядочно сгребая маленькие бумажные квадратики себе в сумочку.

Я тогда подумала, что госпожа Шюц, пожалуй, в отличие от меня самой, непременно покажет наброски Лаврова хорошему графологу. Но поймёт ли немецкий специалист тайну мятущейся души россиянина?

Я была рада, что с госпожой Шюц или Зиной Стрельцовой, всё завершилось вполне пристойно. Её визит сыграл некоторую положительную роль, несмотря на привкус распущенной изощрённости. Зинаида своим напором отвела подозрения жены Лаврова, Ирины, от меня, приняв на себя всю её ревность. Меня же она подтолкнула к пристальному взгляду внутрь себя, на себя и вокруг себя.

Явное между строк

– Вот это переплёт! – покачала головой Марина. – Ну, и мужик твой Лавров!

– Да, такая вышла незадача, – с грустной улыбкой констатировала я.

– Анюта, а где же теперь ваш замечательный Анатолий Михайлович? Ведь твоя свекровь так и живёт одна, – поинтересовалась Марина.

– Да, там тоже своя история! Не сложилось у них, Мариш.