— Вы доложите властям. О преступлении, которое я совершила.

Я отвел глаза.

— Боюсь, я должен это сделать, — пробормотал я. — Но не волнуйтесь, к вам отнесутся с пониманием. Судьи смягчат приговор.

Это было ложью, и мы оба это знали. Английское правосудие, независимо от мотивов, не прощает убийства. Единственной милостью, на которую могла рассчитывать Северал, это заточение в сумасшедшем доме, где она проведет остаток своей жизни. Или казнь. Я не знал, что было бы хуже для несчастной женщины.

Однако я не стал говорить об этом. Перевесив вещи с правого плеча на левое, я кивнул на прощание и отправился на берег, где меня должна была ждать лодка, чтобы отвезти на «Наутилус». Когда я вышел из Фирт-Лахлайна, налетел ветер.

Внезапно мне стало холодно.

Очень холодно.

По ту сторону толстого стекла царила вечная ночь. Время от времени в ночи двигались какие-то тени. Это было что-то большое, неподвластное зрению, но все же угрожающее, злое. За тенями оставалась все та же чернота с ее тяжелыми, медленными движениями, как будто она сама по себе была каким-то странным, донельзя мрачным существом.

По телу Немо прошла дрожь. В салоне «Наутилуса» стало холодно, так холодно, что дыхание капитана слетало с губ серым туманом. Миллионы и миллионы тонн воды вокруг стального тела «Наутилуса» высасывали из корабля тепло.

Но капитана Немо знобило не только от холода. Он понимал, что его команда умрет не от понижения температуры — все они будут мертвы еще до того, когда из-за холода жизнь на борту «Наутилуса» станет невозможна… Вздохнув, Немо отошел от круглого иллюминатора, огромным глазом выделявшегося на теле корабля, обхватил ладонями плечи и резко повернулся. Оба матроса, за которыми капитан наблюдал в течение нескольких часов, уже ушли, и он остался в салоне корабля один. Остался наедине с собой и со своими мыслями. Со своим страхом.

Странно, но он никогда раньше не испытывал страха, хотя очень часто оказывался в ситуации, из которой, на первый взгляд, не было выхода и в которой любой другой давно сдался бы. Однако сейчас он боялся. Еще никогда в жизни он не был так напуган. И еще никогда в жизни не был так напряжен, ибо понимал, что не имеет права показывать свой страх.

И вновь капитан бросил взгляд на круглый иллюминатор, затем посмотрел на пульт управления в форме подковы, над которым последние несколько часов усердно бились механики, и подошел к нему. Нельзя сказать, что усилия специалистов привели к какому-либо видимому успеху, скорее наоборот. Поверхность пульта с рубильниками, кнопками, датчиками и шкалами сейчас была совершенно разгромлена. То, что не удалось уничтожить Спирсу своим бессмысленным нападением, механики вытащили или частично демонтировали. Сама приборная панель с тяжелыми латунными швами была вскрыта, и из рваной дыры механическими внутренностями вывалились разноцветные провода и соединения. Довершением картины служил разорванный кабель. С краев разрыва густой кровью стекало темное масло. Мозг «Наутилуса» был разрушен. Возможно, навсегда.

Оба механика почти ничего не сказали, за исключением пары замечаний, которыми они обменялись. Время от времени они обращались к Немо с просьбой включить тот или иной прибор, чтобы проверить его функционирование. Все, о чем они думали, было отчетливо написано на их лицах.

И то, что Немо видел, ужасало его.

Несмотря на это, ему удалось взять себя в руки и не задавать вопросов, которые вертелись у него на языке. Оба механика знали свое дело, как и вся команда Немо. Если кто-то и мог привести эту мешанину из битого стекла и обломков металла в функционирующее состояние, то лишь они.

Тихий скрип поднимающейся двери отвлек капитана от грустных мыслей. Вздрогнув, Немо обернулся, и его губы растянулись в невольной улыбке, когда он увидел две вошедшие в салон фигуры. Более высокая из них в полном молчании направилась к иллюминатору и посмотрела в него, в то время как другая задержалась у разбитого пульта управления, а затем подошла к капитану.

— Ну что?..

В голове Немо пронеслось с десяток незаданных вопросов, скрытых за этими столь безобидными словами. Вздохнув, он устало опустился в кресло.

— Нужно ждать, — после небольшой паузы сказал капитан. — У них все получится.

Мужчина в водолазном костюме наклонил голову.

— Это они так сказали или ты надеешься, что «у них все получится»? — спросил он.

Немо тихо рассмеялся.

— А что, есть разница?

Взглянув на него, человек покачал головой и сам рассмеялся.

— Нет, — пробормотал он. — Ну… мне просто интересно, вот и все.

— У нас хорошие шансы, — ответил Немо, посмотрев на великана, который в этот момент любовался бесконечностью, простиравшейся за иллюминатором. — Запасов еды и питьевой воды хватит на месяцы. Баллоны с кислородом тоже полны.

Человек, стоявший рядом с ним, ответил не сразу, но выражение его лица и глаз, окруженных сеткой крошечных морщин, стало более обеспокоенным.

— Насколько хватит воздуха?

Немо вздохнул.

— На неделю. Может быть, на восемь дней.

— Вряд ли они предоставят нам столько времени, — заметил человек, стоявший у иллюминатора.

Немо хотел возразить, но не успел, так как в следующее мгновение по кораблю прошел низкий шуршащий звук, после чего корабль задрожал так, что зазвенели стаканы на столе. Никто из присутствующих в салоне не произнес ни слова, но все знали, о чем думает каждый из них. Они уже не в первый раз слышали этот звук. Казалось, будто чьи-то огромные зубы впиваются в стальной корпус «Наутилуса».

Лодка не пришла.

Я вернулся на берег и решился на опасный спуск по отвесной скале во второй раз. С тех пор прошло более десяти часов, а лодка Немо, которая должна была забрать меня не позднее полудня, так и не появилась.

Я решил отправиться назад, в Фирт-Лахлайн, а точнее, в дом Северал.

Когда я перешел через холм и увидел под собой маленькие домики, мне показалось, что селение опять изменилось. В большинстве окон горел свет, а на прямоугольной площади в центре был разведен огромный костер, который своим ярким пламенем разгонял сгущающиеся над селением сумерки.

Опасаясь, что меня здесь могут узнать, я очень осторожно приблизился к площади. В Фирт-Лахлайне жили по меньшей мере две сотни человек, так что селение было достаточно большим, чтобы его нанесли на карту, но одновременно маленьким, чтобы тут каждый знал всех жителей в лицо.

Свои вещи я спрятал в кустах на окраине и сейчас нес с собой лишь шпагу в трости. На этот раз я захватил и снаряжение, которое выдал мне Немо, вернее, все, что только смог утащить, в том числе четыре резервных баллона для акваланга. Мысль о том, чтобы еще раз опускаться в это проклятое озеро, леденила мою душу, но я чувствовал, что именно так мне и придется поступить. Немо был не из тех, кто забывает о своем обещании. Если он не пришел забрать меня, значит, он не мог прийти.