Весной того года я поступила в Университет Чикаго на факультет психологии, одно из самых лучших решений в моей жизни. Мне необходима была дисциплина учебного заведения, график, расписание, которые возлагают на тебя ответственность и строго мотивируют. Которые, как я надеялась, должны были помочь мне выбраться из этой ямы. Учеба заключалась в том, что у меня было восемь часов в неделю групповых лекций, вебинаров; четыре часа индивидуальных занятий с профессором, четыре часа в группе. Предполагалось, что все остальное время я работаю над исследовательским проектом, тему и направление которого я должна была выбрать уже к сентябрю.

Из множества вариантов специализаций в психологии мне нужно было остановиться на чем-то одном. На том, что в будущем определит направление моей практики. Я выбрала поведенческую психологию, которая, как я думала, будет в состоянии объяснить, что происходит со мной.

За два года учебы для меня открылся абсолютно новый мир, о котором я даже не подозревала, и внешний, и внутренний. Как оказалось, со мной не происходило ничего странного. Мое состояние сначала было вызвано тем, что когда я начала писать книгу, то вскрыла бездонный колодец заблокированных детских и свежих взрослых воспоминаний. Взгляд со стороны.

Я даже такого придумать бы не могла, я просто писала правду, свою правду. И вкупе с этим ― новая чудовищная реальность моего обездвиженного существования. Отказ принимать эту реальность, жалость к себе, угрызения совести, раскаяние и чувство вины за свои ошибки. И осознание того, что я не могу быть полноценным родителем и той идеальной матерью, которая так нужна моим мальчикам. Я сломала свою жизнь.

Посредством гипноза с моим профессором, на сессиях, когда мы встречались группой, мы это все доставали и прорабатывали.

Учиться было очень интересно. Группе поначалу было сложно ввести меня в гипноз, так как английский не мой родной язык, и мозг в состоянии гипноза, мягко говоря, просто не поддерживает функцию перевода. Точнее, ввести в гипноз на другом языке не так сложно, сложно копаться в дебрях подсознания, особенно в детских воспоминаниях, где нет языковой ассоциации с теми глубокими травмами. Со временем, из-за долгого пребывания и учебы в Америке, я постепенно начала думать, мечтать и видеть сны на английском языке. Гипноз стал намного проще. Я увлеклась медитациями и самогипнозом, и сейчас мой мозг уже лучше воспринимает это на английском.

В один из таких дней группа гипнотизировала меня как на детекторе лжи. Они могли задавать любые вопросы. Кто-то шутя спросил, принимала ли я когда-либо наркотики. «Конечно же нет!» Но когда мне показали видеозапись сессии, мой ответ был, к моему шоку, «Да». Я тупо смотрю на экран. Что? Шок! Никогда в жизни я не употребляла наркотики!

Мне задают вопрос:

– Ты принимаешь наркотики?

– Нет.

– Ты когда-нибудь принимала наркотики?

– Да.

– Почему ты принимала наркотики?

– Он так хотел.

– Кто он?

– Пол.

– Пол заставлял тебя принимать наркотики?

– Нет

– Он настаивал?

– Нет, он просто давал.

– Ты могла ему сказать НЕТ?

– Нет, не могла.

– Почему ты не могла ему отказать?

– Он становился очень несчастным и злым.

– Он наказывал тебя?

– Да.

– Как он наказывал тебя?

– Он уходил.

– Пол часто злился? Что он делал?

– Он уходил. Надолго.

– Ты помнишь все?

– Нет, не помню.

– Ты хочешь продолжить, чтобы узнать больше?

– Нет.

– Чего ты боишься?

– Правды.

Постепенно профессор достал из меня какие-то обрывки памяти. Какие-то стриптиз-клубы, обнаженные танцовщицы в VIP-комнатах, карлики с огромными членами, проститутки с неудачным макияжем. Обрывочные кадры, вспышки, калейдоскоп незнакомых женских лиц, частей тел, голый Пол в объятьях каких-то женщин, я с тупым выражением лица смотрю, как его лобзают, незнакомые лица, лимузины, реки алкоголя… Ужас.

Наркотик, который Пол мне подливал и подсыпал, в простонародье называется Mickey. Психотропное вещество, которое начисто лишает жертву памяти и ощущения себя на несколько часов. Он также очень любил Molly, lovers speed53.

Под гипнозом я вспомнила, как сидела в номере незнакомого странного отеля и наблюдала, как Пол занимался сексом с какой-то женщиной, смотря мне прямо в глаза. Он хотел, чтобы меня это возбуждало. Грязная комната на втором этаже стриптиз-клуба, по-моему, на Ямайке, на задворках Лонг-Бея. Обшарпанные стены, в углу старая фаянсовая раковина с капающим краном. Маленькое окошко над ней, замазанное чем-то черным. Я сижу напротив кровати в не слишком чистом пружинистом кресле.

Почти всю комнату занимает кровать. Не то серые, не то грязные простыни. Черная женщина стоит раком, ко мне лицом. Ее огромные африканские груди свисают вниз, ритмично болтаясь в унисон с движениями Пола. Он сзади нее. Смотрит прямо на меня. Почему-то икает. Правой рукой грубо оттягивая ее волосы назад, он требует, чтобы она тоже смотрела прямо мне в глаза. Ей больно. Мне противно.

Он приказывал мне смотреть и не отводить взгляда. Я начинала плакать. В другой раз начинала кричать, ломать мебель и бить эту, уже другую, женщину. И в первом и во втором случае, как, впрочем, и во многих других, моя реакция вызывала у него апогей удовольствия.

― Чем больше он тебя унижал, тем больше ему это доставляло удовольствия, ― говорил мне профессор. ― Он испытывал оргазм не столько от сексуальных взаимодействий с теми женщинам, сколько от твоей боли. Такая высшая степень подчинения и есть психологическое уничтожение.

– Это называется нарциссическое расстройство личности, ― продолжал профессор. ― И к тому же с садистскими наклонностями. Похоже, он просто так не мог тебя сломать. Ему было необходимо твое полное подчинение. Власть. Контроль.

– У жертвы зачастую есть одна или несколько зависимостей от такого человека. У вас это был секс. Гормоны. Настаивал ли он, чтобы ты ходила с ним заниматься в тренажерный зал? ― спрашивал профессор. ― И, скорее всего, он всегда был рад твоему успеху на работе?

– Да, ― отвечаю я с недоумением, ― очень часто. Не понимаю. Как это вообще может быть одно с другим связано?

– Хотя человеку с нарциссическим расстройством личности обычно претит успех других людей, в твоем случае это играло ему на руку. Адреналин успеха и силовые физические упражнения стимулируют в женщине чрезмерную выработку тестостерона. А тестостерон, ко всему прочему, повышает сексуальное влечение. Он давал тебе поддержку и восхищение твоими успехами, просто зная, что так тебя легче возбудить и управлять тобой.