—Мы можем сделать это в понедельник? Сегодня, видите ли… сегодня у меня много встреч, а завтра я бы хотел уехать на дачу к друзьям.

—Я вас долго не задержу. Давайте встретимся часов в десять.

—Где?

—Предлагаю на Октябрьской площади, у Ленина. Странное место, конечно, но от монастыря недалеко. Если вам удобно.

—Мне нормально. Давайте только не в десять часов, а в девять. Я наберу вам на мобильный, как буду подъезжать.

—А ваш друг из Германии с вами?

—С какой стати?

—Извините, до встречи.

Михаил повесил трубку. Антон задумался. Ральф даже не поинтересовался, кто звонил. Вот что значит заграница. Деликатный. Антон первым нарушил молчание:

—Звонил Михаил из монастыря…

—Черт!

—Скорее, наоборот… А в чем дело?

—Да я кружку забыл. Я ведь ему кружку купил.

—Да, было бы кстати этой кружкой ему стукнуть по голове.

—Почему?

—Ральф, ну ты же взрослый мужчина, книжки, наверное, читал про шпионов?

—Честно говоря, как раз про шпионов не любил.

—Зря. Тогда слушай. Который час, скажи мне, пожалуйста?

—Десять минут шестого. Так… Я понял. Почему он звонит тебе так рано? Значит, в курсе, что ты прилетел сегодня?!

—Не только. Он еще осведомлен о составе нашей делегации. Не зря спросил, со мной ли ты… Глупо, кстати, с его стороны. Ну, тем лучше. Короче, мы договорились встретиться в девять у Ленина… у памятника вождю недалеко от центра. Теперь вот что я предлагаю: надо купить два билета на воронежский рейс. Прямо здесь, в Шереметьево.

—И поехать на машине?

—Верно. Мне не нравится, что вокруг нас с тобой происходит неприятный ажиотаж.

—Антон, я не знаю, как у вас в России… В общем, а не безопасней ли полететь на самолете?

—Думаю, надо ехать. И если за нами кто-то следит, мы время выиграем. Не думаю, что у них так здорово поставлено дело, что нас быстро вычислят, с нашим-то отечественным беспорядком.

В квартире у Антона друзья переоделись, выпили по две чашки кофе. Сидели, курили. На журнальном столике лежали два авиабилета до Воронежа.

Двадцать минут назад надежный друг подогнал джип к дому, а сам уехал на антоновом «мерсе».

Было семь тридцать утра. Антон позвонил Михаилу:

—Михаил, доброе утро. У меня форс-мажор. Давайте встретимся не в девять часов, а в половине девятого возле гостиницы «Балчуг». Можно прямо в холле. Что? Нет, простите, никаких вариантов. Я сегодня улетаю. Можно пересечься в понедельник. Тогда сейчас? Ок, буду ждать. Если сможете, подъезжайте раньше, а то мне еще по делам кое-куда нужно заехать, а после в аэропорт успеть.

Антон вдруг подумал, что у него началась паранойя. Он решил изменить время и место встречи, чтобы отобрать инициативу у Михаила и, может быть, у тех, кто с ним заодно. Антон понятия не имел, чего хотят от них с Ральфом, но чутье подсказывало, что впереди ждет не один сюрприз. Единственный ключ к разгадке — Катя Зайцева. Только бы она была жива!

К «Балчугу» джип «гелендеваген» подлетел в 8.25. Антон припарковал машину под Москворецким мостом, и, оставив Ральфа охранять «уазик Бундесвера», отправился на встречу.

Михаил расположился за столиком в лобби. Было заметно, что обстановка приличного московского отеля для него не совсем обычна. Заметили это и окружающие. Похоже, официантка впервые подошла к этому столику, только когда за ним расположился Антон.

—Кофе?— спросил он Михаила.

—Чайку.

—Зеленого?— осведомилась официантка в белом переднике.

—Угу.

Пока готовили заказ, Антон не терял времени:

—Михаил, давайте по порядку, рассказывайте. Во-первых, с чего это вы позвонили мне так рано? Знали, что я прилетаю сегодня из Мюнхена? Откуда? Об этом я никому не сообщал.

Михаил принял тактику Антона и решил играть начистоту:

—Знал, конечно. Я еще кой-чего знаю. Про это и хотел поговорить. Кстати, давай на ты?

—Давай, я не против.

—Антон, за тобой и за твоим немецким знакомым следят.

—Я понял. Но кто? Кроме тебя, разумеется.

—Ты это зря, я ведь просто хочу помочь. Короче, у меня есть определенные связи в органах, точнее, непосредственно в ФСБ. За вами следит один пожилой дядя. Правда, неясно, действительно ли он один или за ним кто-то стоит. Но это неважно. А важно то, что этот господин в свое время побывал в наших краях в качестве офицера СС и что-то здесь забыл. У меня есть документы, в которых он фигурирует как член специальной группы, отправленной в СССР по приказу то ли Гиммлера, то ли самого Гитлера. Мне кажется, он считает, будто вы можете ему как-то помочь найти то, что он ищет.

Антон не мог понять, верить ли Михаилу. Похоже, тот не врал, но кто его знает… Антон решил сделать вид, что поверил.

—Занятно, но не понимаю, какое я имею ко всему этому отношение?

—Да не ты, а, скорее, твой друг. Ты вообще давно с ним знаком?

—Предположим, давно.

—Что тебе о нем известно? Вот я знаю, он, якобы, ищет захоронение своего дяди. В общем, для немцев, для хорошего человека, обладающего возможностью путешествовать, это нормально. Но почему столько непонятностей вокруг простого дела? За вами установлена наружка ФСБ. Ты говорил, что улетаешь. Из какого аэропорта?

—Из «Домодедово», в 13.25. Антон солгал намеренно…

—Тебя там будут стопроцентно пасти. Будь внимателен,— предупредил Михаил.

—Это ладно, разберемся. Ты скажи мне, что дальше? Зачем ты мне все это рассказываешь? Тебе-то что надо?

—А меня интересуют всякие загадки. Друг твой что-то знает. Еще больше знает дядя, что следит за вами с того дня, когда мы вместе бродили за стенами Донского. От вас что-то хотят спецслужбы. А мне просто интересно понять, ради чего престарелый немец проделал такой путь? Может, где-то спрятаны сокровища? Это настоящий шанс для любителя старины!

—И все? Неубедительно, Миша. Михаил улыбнулся.

—Согласен. Ладно. Есть вероятность, что экспедиция в Россию, в составе которой значился ваш знакомый, искала следы самого настоящего Святого Грааля или других реликвий…

—Миша, стоп, секунду. Я хочу кое-что прояснить: мы все еще говорим о реальных вещах?

—Да постой же! Если Гиммлер лично интересовался судьбой экспедиции, то значимость ее находки ошеломляюща. Из бумаг, что попали мне в руки, ясно — экспедиция достигла цели, но ее следы теряются. Где точно, знает Курт Шерхорн…

—Кто?

—Так зовут человека, который за вами следит.

—Но, постой… Все же я не возьму в толк, какое отношение к данной истории имею я и мой немецкий друг.