Оглянувшись назад, на склон холма, Джар подошел к утесам. В глаза ему бросились несколько старых железных балок, загнанных в скальную породу. Они походили на части лебедки или крана, видимо, когда-то опускавшего руду в лодки внизу.

Джар развернулся и направился обратно, к разрушенному паровозному депо, выискивая тропку, по которой он сможет обойти пещеру и попасть на мыс. На полпути он наткнулся на низкие остатки стены. Это часовня Джейн, – догадался Джар. Контуры древней постройки едва проглядывали в высокой траве. На мгновение Джар замер: «Может быть, и Роза стояла тут совсем недавно?» Она любила все такое: древности Корнуолла, родники и часовни, водные источники и сутеррены[24] Железного века.

Прибрежная тропа была совершенно безлюдна. По пути к Гурнардс-Хеду Джар не встретил ни одного человека. На севере, где-то над Зеннором, собирались темные, зловещие тучи. Но мыс смотрелся даже еще живописнее на фоне затягиваемого облаками неба. А внизу волны Атлантического океана с шумом разбивались о скалы, расплескивая фейерверк брызг, завораживающе искрящихся на солнце.

«По крайней мере, мы заметим, если следом за мной сюда спустится кто-то еще», – размышлял Джар. Отсюда некуда отступать, некуда бежать, но у них с Розой будет несколько драгоценных минут, чтобы побыть вместе после пяти лет разлуки.

Джар уже приближался к оконечности мыса. Он шел по довольно опасной тропке, бегущей по краю скалистого гребня. Местный пейзаж напоминал Джару Клегган на побережье Коннемары и тот день, когда ему показалось, будто Роза идет рядом с ним – когда она обозвала его «неуклюжей деревенщиной». От воспоминаний у Джара появилась улыбка.

Слева от него зыблются крутые утесы, а до моря внизу две сотни футов. Справа – более пологий склон, ведущий к утесам на другой стороне мыса. Там тоже тянется тропка, поросшая травой и гораздо менее опасная. Но Джар предпочитал скалистый маршрут. Отсюда ему было видно все далеко вокруг.

Только добравшись до последней скальной формации, собственно и образующей Гурнардс-Хед, Джар осознал, насколько он взволнован. И насколько он глуп. С какой стати Розе быть здесь? Разве не нашлось бы другого укромного уголка? Джар пытался еще раз прокрутить все доводы в пользу этого места: Роза любила Корнуолл – край, в котором прошло ее детство. Она боялась ударов метеоритов и как-то раз предложила встретиться здесь, если мир вдруг слетит со своей оси. Но двух доводов недостаточно, и Джар это понимал.

Впрочем, была и еще одна причина, подстегнувшая его ехать в Корнуолл. Мысль, которую он тщетно пытался выбросить из головы с того самого дня, когда она закралась в его сознание. Та девушка с наголо обритой головой и рюкзаком за плечами, стоявшая на эскалаторе метро на станции Паддингтон – она ведь села на поезд, шедший в Пензанс! И это была Роза. Вне всякого сомнения. Это была не галлюцинация от тяжелых переживаний после потери близкого человека. И не проекция его горя, или небесная женщина-призрак, как пытался внушить ему отец. Это была девушка, которую он очень любил в университете. Которая однажды ночью прыгнула с кромерского пирса в море, и тело которой так и не нашли.

Сначала Джар увидел палатку – низкую и с растительным узором, разбитую на крошечном лоскутке высокой травы с подветренной стороны утесов, смотрящих на океан. «Сюда мог прийти любой человек», – убеждал себя Джар. Но он уже видел этот узор раньше! Мешок с точно такой же палаткой свисал из рюкзака за плечами девушки в вестибюле Паддингтонского вокзала!

Первым инстинктивным порывом Джара было оглянуться назад, откуда он пришел. Он окинул взглядом всю прибрежную тропу, до руин старого паровозного депо в начале маршрута. Берег, как был, так и остается безлюдным. Тогда Джар снова повернулся к палатке, ожидая, что ее тоже нет. Это всего лишь очередная галлюцинация, плод его воображения, вконец расшатанного пятью годами тоски по женщине, которая пропала, не попрощавшись с ним. Но палатка не исчезла, а стоит там, где стояла, колыхаясь на ветру.

Пробиваясь сквозь заросли травы и лавируя между валунами, Джар приближался к ней. Неужели Роза действительно там? Джар заглянул в палатку. Внутри он увидел скручивающийся матрас, спальный мешок и рюкзак.

Стараясь контролировать дыхание, Джар обернулся. На мысе никого не было. Джар направился к кромке утесов, у которой брала начало тропинка, ведущая к следующей вехе маршрута – скоплению голых валунов под большой причудливой скальной формацией, давшей этому месту такое «рыбное» название.

А там, прижав колени к груди и глядя на море, сидела на валуне, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, бритоголовая женщина в мешковатых брюках. Спиной к Джару. Он не решался к ней подойти и только прижимался к утесу, чтобы устоять на подкашивающихся ногах. Ощущая биение пульса в своих утомленных веках, Джар колебался: «Что же мне делать?» Первый порыв – выкрикнуть любимое имя. Но он сдерживался, боясь напугать примостившуюся на гребне утеса женщину – вдруг она все же не реальная? Во время галлюцинаций Джар, бывало, зажмуривал глаза, а потом резко открывал их – и видение исчезало. Вот и сейчас: он закрыл глаза и считал до пяти. Только на этот раз он не хотел, чтобы женщина исчезла. Он знал, что она реальная. Он, наконец-то, нашел ее! На счет «четыре» Джар открыл глаза, борясь с проступающими слезами.

– Роза? – Голос Джара сорвался на шепот, а встречный ветер совсем заглушил его. «Роза!» – На этот раз ему удается позвать ее громче.

Она повернулась и смотрела на него со сдержанной улыбкой, щурясь от солнечного света. Джар думал об этом моменте столько раз! Он хотел броситься к ней и стиснуть в своих объятиях – только бы она не исчезла, не растворилась в прозрачном воздухе.

– Красиво, правда? – сказала женщина, отворачиваясь снова к морю. Дрожь облегчения пробежала по его телу. Это была Роза. Он не галлюцинировал. – Я сегодня видела столько тюленей, – продолжала она. – Слишком много, чтобы их можно было сосчитать. Мы всегда приходили сюда с отцом. Он умел разговаривать с ними. Он складывал ладони домиком и дул в них. Правда, звуки больше походили на крики совы, а не тюленя.

– Роза, – повторял Джар. Он уже ощущал, как его эйфория гаснет, уступая место скребущему душу страху. – Роза, пожалуйста, отойди от кромки утеса!

Едва не споткнувшись, Роза встала и сошла с утеса. Джар не мог пошевелиться, следя за тем, как она огибала скальные выступы и проходила мимо него к палатке. Ее глаза теперь были опущены – как будто его не существовало.

– Я всегда забываю ее закрыть, – забормотала Роза, присаживаясь на корточки, чтобы застегнуть на молнию входные шторки. Джар не спускал с нее глаз, пытаясь понять, что происходит, постичь ее физическое присутствие, покатость ее плеч, звук ее голоса.

– Где ты была, Роза? – спросил он, наблюдая за ее попытками закрыть палатку. – Где они тебя держали?