И все же однажды мне такая возможность представилась. Они допустили ошибку, и я ею воспользовалась. Оказавшись в Великобритании, я решила, что обрела свободу. Но теперь я понимаю, что они просто наблюдали за мной и выжидали – желая посмотреть, что я буду делать. Уже через несколько дней американцы сцапали меня; они держали меня в изоляции на своей авиабазе (в Британии, я думаю). Меня никуда не переправляли по воздуху – месяцами, а может, и годами. Тяжело об этом рассказывать. Они пытали меня – и тело, и разум.

Но на прошлой неделе мне удалось снова вырваться. Я улизнула от них, сбежала. И сейчас я в бегах.

Мне нужно увидеться с тобой, малыш. Доказать тебе, что я жива. Если нам удастся встретиться, пусть и ненадолго, я попрошу тебя предать огласке мою историю. Они опять схватят меня, и я исчезну, теперь уже навсегда – скорее всего они меня убьют. Для знавших меня людей я давно уже мертва, так что никто не поднимет тревогу. Но хотя бы ты теперь знаешь, что это не так. И тебе решать, что с этим знанием делать. Найди меня, Джар, в том месте, о котором мы с тобой говорили – там, куда бы мы отправились, если бы мир вдруг слетел со своей оси.

Джар подошел к турникету и уже намеревался приложить к нему свой билет на ночной поезд в Пензанс, как вдруг с обеих сторон от него как из-под земли выросли два человека. Джар узнал их сразу: те самые мужчина и женщина, которых он заподозрил в слежке за собой в вагоне подземки между станциями Лэдброк-Гроув и Паддингтон.

– Кто-то хочет снова побеседовать, – объяснил мужчина, заламывая Джару руку и таща его к стоянке такси за 1-й платформой. Едва подъехал автомобиль, с другого бока от Джара появилась женщина. И как только открылась задняя дверца машины, подручники ловко оторвали его ноги от асфальта.

На дальнем сиденье Майлз Като выдавил слабую улыбку:

– Прощу прощения за неловкость моих рыцарей плаща и кинжала, – сказал он, пока Джара запихивали в машину.

Автомобиль тронулся с места и втиснулся в плотный поток машин. Джар смотрел прямо перед собой, потрясенный, обозленный и слишком раздосадованный случившимся, чтобы говорить или бояться чего-то. Он думал только об электронном послании, которое он читал в своем телефоне всего несколько минут тому назад. В автомобиле кроме Джара было только два человека – водитель, отделенный толстой стеклянной перегородкой, и Майлз Като. А скрутивший его мужчина и женщина остались на тротуаре, смешавшись с толпой.

– Мне кажется, что вы не до конца сознаете, с чем или кем вы имеете дело, – произнес Майлз после недолгого молчания.

Он тоже смотрел вперед. Джара так и подмывало сказать ему, что он отлично понимает, что Като – не просто полицейский и дело касается Розы, но он не произносит ни слова.

– Это пагубное пристрастие, болезнь. Мы следим за Мартином сейчас. Люди вроде него действуют группами. Они обмениваются непристойными изображениями в даркнете; у них их сотни тысяч. И они пойдут на все, чтобы пополнить свои коллекции. Это не какая-то виртуальная игра, не онлайн-фантастика. Речь идет о жизни людей, подвергающихся огромной опасности.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – процедил сквозь зубы Джар; но его голос дрожал больше, чем ему бы хотелось.

– Попробуйте посмотреть на все это с моей позиции, Джар. Нам поступает сигнал о Мартине и его компьютерах. Мы начинаем его проверять, и выясняется, что он незадолго до этого передал вам один из своих жестких дисков, на котором могут иметься весомые улики. Вы неохотно отдаете его нам; но перед этим диск кто-то хорошенько зашифровывает. Странно, по любым меркам, вы не находите? И некоторые мои коллеги заподозрили бы в этом умышленное препятствование следствию. Я же допускаю, что вы не виновны, Джар. И действую, исходя из этого допущения. Другие бы этого делать не стали.

«Ты не должен говорить ему того, что знаешь», – убеждал себя Джар. Нельзя рассказывать Като ни о Розином послании, которое он только что читал, ни о секретном документе в кармане его куртки, ни об анонимном телефонном звонке во время сеанса у Кирстен, ни о дневнике Розы или статье Макса…

И неожиданно для самого себя выпалил, повышая голос:

– Может, хватит прикидываться? Может, хватит делать вид, будто ваш интерес к жесткому диску не имеет ничего общего с Розой и ее дневником? Мне известно, что с ней случилось и куда она делась.

За этой тирадой последовала пауза, во время которой Като проверил сообщения на своем телефоне. Слова Джара повисли в спертом воздухе. «Да, – подумал Джар. – Като поднаторел в таких вещах. Его техника отточена до совершенства за многие годы допросов в мрачных комнатах без окон и свежего воздуха».

– Я сожалею о Розе, – наконец выговорил Майлз. – И о ваших попытках примириться с ее смертью. Это бывает не так легко сделать. Но я здесь действительно не из-за нее. Мне нужен доступ к жесткому диску. И мне нужно знать, почему вы попросили своего приятеля зашифровать его. На данный момент у нас имеются все основания обвинить и вас, и Антона в попытках воспрепятствовать криминальному расследованию и возможном соучастии в совершении правонарушений, наказуемых Законом о сексуальных преступлениях.

Джар пытался отбросить мысль о том, что Като говорил правду и на самом деле не интересовался Розой. И отвернулся к окну. Похоже, они сделали большой крюк вокруг Паддингтона, проехали по Эджвер-роуд и теперь возвращались назад к вокзалу.

– Прошлой ночью мы нанесли Антону визит, – продолжал Като. – Мы хотели, чтобы он показал нам, как расшифровать жесткий диск, или – что было бы еще лучше – передал нам незашифрованную копию, которой он пользовался. Только вот Антон исчез, как сквозь землю провалился. Вы не знаете, где он может быть?

– Почему бы вам просто не арестовать Мартина? – спросил Джар, терзаясь мыслью, не блефует ли Като. «Может, они уже допросили Антона?»

– У нас еще нет достаточно доказательств для предъявления ему обвинений, – ответил Като и, немного помолчав, продолжил: – Поймите, Джар: вы должны послать Антону сообщение, убедить его связаться с нами. Для блага вас обоих. Простите, если из-за меня вы пропустили свой поезд.

Они уже были возле вокзала. Задняя дверь автомобиля автоматически открылась. Джар понимал, что совершает ошибку. Но удержаться не мог. Его рука сама собой скользит в карман куртки. «Как бы Майлз не подумал, что я лезу за пистолетом», – пронеслось в его голове. Но Като никак не реагировал на его движения. И не поводил бровью даже тогда, когда Джар достал присланное ему секретное уведомление. Решение раскрыть все свои карты Майлзу было чревато необратимыми последствиями. Но Джару так надоело их обоюдное притворство; он не хотел и далее играть в кошки-мышки.

– Вам следует знать, что мне известно очень многое, – сказал Джар, передавая Като документ и радуясь, что снял с него копию (она остается в его кармане). – Это не связано с Мартином. Это касается Розы, которая хочет вернуться. И если вы и ваши подопечные продолжат меня преследовать и попытаются помешать мне ее найти – имейте в виду: есть и другие люди, которые знают о программе «Евтихий» и о том, что Роза жива.