– Ну, этот, которого он создал…

– Ой, спасибо, – сказал я, но не упустил случая грызануть ее снова, – только тот монстр ножом не пользовался вообще.

Она дернулась, простой народ всегда путает великого хирурга и его творение, сказала чуть громче и с вызовом:

– Тебе нужно почаще бывать у психоаналитика! Но это твое дело, а сейчас… По-твоему, деньги могут лежать до нужного времени?.. Гм… это, конечно, объясняет, почему нигде еще не засветились… хотя слишком надуманно и необычно.

– Все новое кажется непривычным, – согласился я. – Добро пожаловать в наступающий мир, мисс Опричница!.. Новые возможности, новые виды мошенничества, новые способы преступности. Как организованной, так и дилетантской.

– Дилетантской? – переспросила она. – Что тебя наталкивает на мысль о дилетантстве?

– То же, – ответил я, – что и тебя. Какое-то странное ощущение, что в нашем случае не все сделано чисто. Хотя это может быть потому, что преступление именно новое? Нового образца? Потом отшлифуют, будут делать безукоризненно?

– Сплюнь, – сказала она раздраженно, – накаркаешь, каркатель. Я раз пять просмотрела досье всех ваших сотрудников.

Я хмыкнул.

– Только досье?.. Ладно, не вешай мне лапшу на уши, ешь спокойнее, а то удавишься со злости.

– А ты как думал? – спросила она сердито. – Похищены двенадцать миллионов долларов!.. Я просто обязана искать улики везде. А что, ты решил прийти с повинной?.. Хорошо, за это скостим срок. Если деньги вернешь все.

– Увы, – ответил я.

– Что, половину уже пропил? Или проиграл? Истратил на сексуальные игры?

– Какие игры, – сказал я скромно, – ты уже знаешь, я в этих делах прост, как Ленин. Римляне говорили: куй продест, куй боно, я с ними в большей части согласен, а меньшей как бы нет.

Она спросила сердито:

– Это что, ругательство? Что-то новое день грядущий нам готовит.

– Похоже, – согласился я, – но это кто что слышит.

– Ну, а что слышишь ты?

– Кому выгодно, – перевел я. – Давай посмотрим, кому выгодно…

– Всем, – ответила она сердито. – Особенно тебе. Хотя мне что-то не верится в твою дегенеративность.

– Ну спасибо, – ответил я. – За дегенеративность.

– Да какая разница, – отрезала она. – Все равно у тебя диагноз липовый. Что-то особо преступное задумал, да?.. Я по глазам вижу. Они у тебя какие-то особенно подлые.

– Знаешь, – сказал я, – если деньги на бессмертие, то мне, например, они не нужны. Ни доллара. Понимаешь?.. Тебе повторить, что и так доживу, если моя нейродегенерация в самом деле приостановлена? До самой сингулярности доживу по возрасту. То есть можно отсечь всех молодых… я вот себя считаю еще молодым. Видимо, можно отсечь и тех, кто и с двенадцатью миллионами не доживет до бессмертия… По возрасту.

Она смотрела на меня исподлобья.

– Это с какого?

– Здесь труднее, – признал я. – Смотря насколько человек оптимистичен и сколько надеется прожить. Бессмертие по всем прикидкам будет достигнуто где-то через сорок-пятьдесят лет. Оптимисты говорят про сорок, а то и тридцать лет, реалисты прибавляют еще двадцать сверху…

– А пессимисты?

Я отмахнулся.

– Эти постоянно кричат, что все погибнем уже завтра, а то сегодня вечером. От метеорита, чумы, вирусов, генных продуктов, армии зомби… Или ты их тоже собираешься принять во внимание? Ну тогда и высадку марсиан учти.

Она отмахнулась.

– Ладно-ладно. Значит, столетних точно отметаем, как и девяностолетних… У семидесятилетних мало шансов дожить до бессмертия, хотя… гм… крохотная вероятность есть, есть…

– Вот-вот, – сказал я, – видимо, эта группа и является наиболее заинтересованной.

– Семидесятилетние?

– Кому от пятидесяти до восьмидесяти. Сорокалетних можно почти не учитывать, они и так доживут, если не умрут от болезней или от несчастных случаев.

Ее глаза заблестели, лицо чуть оживилось, на щеках проступил здоровый спортивный румянец.

– Надо проработать и эту версию, – сказала она и, вдруг нахмурившись, добавила с подозрением: – А не уводишь по ложному следу, гангстер?

– Конечно, увожу, – ответил я с удивлением. – А как же иначе?.. Двенадцать миллионов того стоят!..

Она отодвинула пустую тарелку, ее пальцы обхватили чашку, но некоторое время не шевелилась, словно греет ладони в холодный день.

Я молчал, отхлебывал свой кофе, она некоторое время раздумывала, потом тряхнула головой, откидывая упавшие на лоб волосы.

– Ладно, я все равно тебя прижучу.

– Не дамся, – сказал я твердо. – Двенадцать миллионов не кот накашлял. Такую дымовую завесу создам… все ваше управление заблудится.

– Я начну проверку с этой возрастной группы, – пообещала она, – но и с тебя глаз не спущу. Значит, от пятидесяти до восьмидесяти… но это слишком широкий диапазон. Сперва выделю группу в пределах шестидесяти-семидесяти. Как думаешь?

– Мудро, – согласился я.

Она фыркнула.

– Сбиваешь со следа? Чтобы сразу и отказалась?.. Нет уж, начну шерстить сперва этих, они самые вероятные, а потом расширю, если никто не попадется… Значит, по твоим прикидкам…

– По уточненным прогнозам Курцвейла и других экспертов, – уточнил я.

– Ладно-ладно, – сказала она. – По их прикидкам…

– Прогнозам! Ученые не прикидывают и не прикидываются!

– Пусть прогнозам, – уступила она. – Видишь, я тоже покладистая. Значит, по их прогнозам, бессмертие будет достигнуто в две тысячи семидесятом? Так что у тех, кому сейчас сорок и кто моложе, есть шанс получить бессмертие и без преступно нажитых миллионов. А те, у кого возраст зашкаливает за шестьдесят, кровно заинтересованы в больших деньгах, чтобы купить бессмертие в числе первых… Хорошо, уже есть какой-то свет в туннеле…

Я подумал, что вообще-то с нынешней точки зрения даже у сорокалетних шанс дожить до бессмертия невелик. Все-таки сорокалетним через пятьдесят лет стукнет девяносто. До этого возраста и сейчас доживают не все, однако шансы на долголетие постоянно повышаются, так как медицина постоянно работает над удлинением срока жизни. Сколько народу сейчас доживает до девяностолетия, столько через пятьдесят лет будут доживать до ста десяти, так что на самом деле шансы достаточно высоки.

Тем более что если кто-то в самом деле хочет продлить жизнь, тот сможет это сделать с помощью диет, гормональной терапии, стволовых клеток, подсадки молодых органов взамен изношенных, постоянного мониторинга здоровья…

Я разместил рядом с тарелкой планшет, пусть Ингрид видит, как старательно работаю над этим делом, все равно не поймет ничего в мелькающих колонках цифр, а я объяснил, что так проще, быстрее и эстетичнее, мы же ученые, а не какие-то так малограмотные домохозяйки, которым нужны картинки и диаграммы.