Он принялся охаживать ладонью мои ягодицы, шлёпая меня то справа, то слева. Шлепки были сильные, и моя кожа сразу загорелась от этих ударов, но я не чувствовала боли, потому что видела, как возбуждали короля эти бесстыдные разговоры. А больше, чем разговоры, ему нравилось видеть, как Джефри трахал меня в зад, подшлёпывая на каждом движении.

Член короля приобрёл каменную твёрдость, пока я облизывала его со всех сторон, стараясь не пропустить ни дюйма вожделенной плоти. Я щекотала языком его «уздечку», обводила головку, лизала мошонку, добираясь до промежности.

Король держал свои штаны обеими руками, боясь, что они упадут прямо на лицо Ричарду, и поэтому мне пришлось взять, так сказать, дело в свои руки. Балансируя на старшем принце и подстраиваясь под резкие движения младшего принца, я обхватила короля за бёдра и заглотила его член до самого корня, уткнувшись носом в плоский живот с твёрдыми мышцами.

Его величество задохнулся, хватая воздух широко открытым ртом, и чудом не издал ни звука – всё же выдержка у этого человека была нечеловеческой.

Тогда я начала ритмично скользить вдоль толстого ствола, сжимая его губами и не забывая ласкать языком под уздечкой на каждом выходе. Мне хотелось сломить этого мужчину, заставить подчиниться мне, подчиниться той страсти, которую я могла подарить ему и дарила, забывая о двух других мужчинах, которые таранили меня с двух сторон. Потому что они были лишь приятным времяпровождением, а тот, кого я, наконец, заполучила в свой рот, был самым лакомым кусочком. И именно его любви мне хотелось испробовать, напитаться его силой и страстью. Хотелось свести его с ума, заполучить не только его тело, но и душу, чтобы после меня всё в этом мире казалось ему пресным.

Нет, я не питала иллюзий относительного короля. Этот человек получил власть и богатство посредством удачной женитьбы, а потом избавился от старой жены, как от ненужного хлама. Завёл себе молодую любовницу и охладел к ней, когда увидел груди и ляжки покрасивее и помоложе. Этому мужчине не достаточно было его богатств, вместе с сыновьями – такими же жадными развратниками, как и он сам. Он держал в плену моего деда, заставляя его наколдовывать золото – много золота, очень много золота!

Но в то же время, эти люди – такие грешные, такие алчные, не могли не притягивать. Их одержимость, их страсть – всё это пьянило сильнее вина. И теперь я желала напиться ими троими вдосталь.

Принцы уже перестали переговариваться и только наяривали меня, тяжело дыша и постанывая, а король крепился из последних сил, пока я отсасывала ему так бешено, что заболели губы. Ко всему этому добавлялись такие развратные, но возбуждающие шлепки плоти о плоть, и влажные звуки, когда члены принцев ныряли и выныривали из меня. И ещё был терпкий запах мускуса – запах мужчины, одержимого желанием и похотью. Я упивалась этим всем, впитывала в себя каждое движение, каждый звук, и сама обезумела рядом с этими троими, соблазнив их и соблазнившись сама.

- Сейчас кончу… - выдохнул с пристоном Джефри, задвигавшись так быстро, будто от скорости зависела его жизнь.

И в это же миг его величество не выдержал – его член у меня во рту дрогнул и выстрелил тугой пряной струёй, заполняя моё горло. Король скрипел зубами, стискивая челюсти так, что набухли желваки. И он смотрел на меня, мне в глаза, и его взгляд сводил с ума ещё вернее, чем его телесная страсть.

Король хотел оставить меня, но я не позволила, продержав его столько, сколько нужно было, чтобы выпить всё семя до капли. Ноги его величества задрожали, колени чуть не подкосились, но усилием воли он вырвался из плена моего рта и удалился в потайную комнату, пошатываясь, как пьяный.

Едва дверь за королем закрылась, Джефри кончил, забившись в судорогах наслаждения, а следом за ним добрался до финиша и Ричард. Принцы повалили меня на ковер, вонзаясь в меня последними тычками, не сдерживая вскриков, прижимаясь потными телами.

Я не мешала им получать наслаждение. Когда мужчина кончает, его энергию легче поглотить. И бедняжки-принцы не знали, что сейчас я была ещё более довольной, более удовлетворённой, чем они.

Облизнувшись, я посмотрела на стену, за которой скрылся король.

Ещё пару дней – и можно заканчивать этот спектакль. Но в эти пару дней я развлекусь так, что всем станет жарко.

На следующее утро я проснулась в самом прекрасном расположении духа. Тело сладко ныло, напоминая о безумстве, что мы вчетвером устроили вчера.

Но главное безумство обещало начаться немного позже, и я не ошиблась. К завтраку никто из королевского семейства не появился, и я в гордом одиночестве уплетала вкуснейший жаренный сыр, крохотные куриные котлетки и мясо кролика, запечённого в сметане.

После завтрака я прогулялась, а перед обедом отправилась отдохнуть, и вот тут-то ко мне примчались Бет и Джуд, и у каждой глаза были размером с куриное яйцо.

- Леди! Леди Бьянка! – верещала Бет. – Там несут!.. Несут!..

- Что там несут? – лениво спросила я, расчесывая волосы и любуясь своим отражением в зеркале.

Но двери уже распахнулись, и четверо слуг внесли шкатулки разных размеров и форм, с поклоном расставив их на столе.

- Подарки дружбы от их высочеств и его величества, - провозгласил старший из слуг, а потом посыльные удалились.

- Посмотрите, что там, - разрешила я своим служанкам, которые смотрели на ларцы с такой же жадностью, с какой вчера смотрел на меня король.

Девицам не нужно было повторять дважды, и они наперегонки бросились к шкатулкам. Бет первая открыла одну из них и, ахнув от восторга, вытащила на свет великолепное ожерелье из трех рядов алых гранатов, обрамленных белоснежными крохотными жемчужинками.

- Какая красота… - прошептала она, а я расхохоталась.

В остальных шкатулках были другие украшения – не менее дорогие и не менее красивые. Я щедро подарила служанкам по кольцу с кабошонами и по золотым серьгам, чем заслужила море благодарностей и уверений в верности.

До вечера я наслаждалась тем, что рассматривала подарки, что-то примеряла, поглядывая в зеркало и слушала сплетни, которые приносили мне Бет и Джуд.

Оказалось, что принцы с самого утра как обезумели – они выгребли из тайников жён все драгоценности, а когда леди Бертрана пригрозила, что пожалуется на такой грабёж своему знатному отцу, принц Ричард заявил, что он точно запрёт её в башню, как его отец запер его мать.

После этого леди Бертрана потеряла дар речи, а леди Леонелла и вовсе не осмелилась возражать, когда её муж потребовал все её драгоценности.

- Настоящая жена должна быт покорной всем желаниям мужа, - заявила я наставительно и спросила: - И что теперь делают принцессы?

- Леди Леонелла плачет, - рассказала Джуд, - а леди Бертрана…

Они с Бет переглянулись.

- Ну же? – подбодрила я их. – А что леди Бертрана?