Это – о подчиненных структурах, но имеются же и внешние. Во-первых, так же как и на первом этапе, семья. Во-вторых, Ратное. Раз уж наш феод должен прийти на смену ратнинской сотне, которая, по сути, уже и не сотня – не из-за численности, а из-за утраты исходного состояния, – то что-то феод от нее должен унаследовать, а то и урвать еще до ее окончательного развала. В-третьих, Нинея с ее планами создания Державы под княжича Михаила Вячеславича.

Конечно, сама волхва никакая не структура, но местное население, неизвестно в каких границах, Нинеей управляется. Как это все структурировано и структурировано ли вообще, совершенно непонятно. Сама же Нинея умна, влиятельна, имеет собственные взгляды и планы, в которые вы, сэр, посвящены лишь частично и вряд ли будете посвящены полностью. Так что планировать тут что-то сложно, но использовать ее возможности, как некий внешний резерв, надо пытаться.

В-четвертых, коммерческие структуры, руководимые Никифором и Осьмой. Тут все вообще по воде вилами писано – прожекты ваши, сэр, онкл Ник выслушал, а как все это реализовываться будет… бог весть. Осьма же… м-да, бизнесмен, играющий в политику, – это настолько чревато… насколько и перспективно! Но пока вы и господин Осмомысл находитесь в разных весовых категориях – и ваши знания человека конца ХХ столетия ни в коей мере не компенсируют его опыта и знаний реалий XII века.

Что волхва, что купцы вполне ощутимую пользу уже принесли и, вполне возможно, что будут приносить и в будущем, но всегда остается актуальным вопрос: кто кого больше использует?

Ну и, наконец, в-пятых, туровские дела: Илларион, Феофан, княгиня Ольга. То бишь, Церковь, СБ в зачаточном состоянии и государственная власть регионального уровня. Здесь вообще надо вести себя как на минном поле. И «бойцы идеологического фронта» люди очень серьезные, и правящая династия… леди Анна совершенно справедливо заметила: «Возле князей – возле смерти». А посему – медленно, аккуратно, с оглядкой, размышлениями и страховкой.

Кадры… Кадры уже есть, но нужны еще. И с эксплуатируемыми трудящимися тоже подумать надо. Социализм, разумеется, строить… это – к писателям-фантастам, а крепко гайки закручивать, на манер Журавля, тоже не годится. Хорошо продуманная и правильно сформированная мотивация держит человека покрепче обельной грамоты, а пользы такой человек может принести гораздо больше подневольного, это – аксиома, не нуждающаяся в доказательствах. Но и возможностями института холопства пренебрегать не стоит – все хорошо к месту, вовремя и в надлежащей пропорции.

Вот таким примерно образом, сэр Майкл, для начала, а в подробностях каждый пункт надлежит проработать впоследствии. Но! Первейшей на повестке дня стоит самая, пожалуй, трудная задача – психологически вписаться в современные реалии. Пока получается, но напряг, надо признаться, имеет место быть, и срыв может случиться в любой момент. Самое же неприятное заключается в том, что даже представить себе, в каком виде это может произойти, не получается. Пока наблюдалось три вида реакций: приступ неконтролируемого бешенства – несколько раз, истерический смех – один раз и уход от реальности в состояние, из которого вас вывели только методом сексотерапии, – тоже один раз.

Статистически, наиболее вероятен первый вариант. Скажем, насмотревшись на натуралистические сцены, сопровождающие грабеж беззащитных сел, вы начнете стрелять и резать… кого? Отроков Младшей стражи – сомнительно, но всякое может быть. Ратников лорда Корнея – более вероятно. Людей боярина Федора – первоочередные кандидаты. М-да-с, ситуация, позвольте вам заметить…

Э-э, любезнейший, а не напрасно ли вы на Нинею злобились и Зверя Велеса по загривку лупили? А если она вам таким образом шок от натуралистических сцен хотела смягчить? Посмотрела, во что вы превратились после подавления бунта, и решила слегка повысить порог восприимчивости, чтобы вас, сэр, опять в аут не вынесло? Гм, вполне может быть, она же в моем психическом здоровье заинтересована… пока. Или все-таки просто заинтересована? Ладно, время покажет, но… но тогда, в свете показаний пленного, становится понятна и попытка «пришпорить» мистера Алекса – пока Журавля «нету дома», надо форсировать события! Значит, знала о его отъезде? Имеет осведомителей? Сильна бабка – комплексный подход, выигрыш сразу по нескольким параметрам… но какого хрена?! Вы феодал, сэр, или не феодал? С какой это стати вы собой манипулировать должны позволять? Даже если она это творит с самыми лучшими намерениями… Ладно, продолжим потом – похоже, совещание закончилось».

На крыльцо хозяйского дома, переговариваясь между собой, начали выходить ратнинские и погостные десятники. Судя по оживлению людей боярина Федора, решение о продолжении похода было принято, и предвкушение богатой добычи несколько поумерило «болезнь красных глаз», поразившую погостных ратников.

На общем фоне заметно выделялся десятник Тихон – смурным видом и цветущими во всю рожу синяками, судя по всему, дядюшка Лука крепко «поучил» племянника за забывчивость, а потом предъявил «свидетельства педагогического воздействия» Корнею, чтобы сохранить за Тихоном должность десятника. После славной победы над превосходящими силами противника, особенно если учесть, что сотня одержала победу именно на переправе, а значит, смыла с себя позор поражения, пережитого во время последнего похода на Волынь, Корней должен был быть в добром расположении духа и вполне мог удовлетвориться «семейным воспитанием» в исполнении Луки.

Мишка уже собрался пройти мимо десятников в дом, как вдруг на плечо его опустилась тяжелая рука и над головой раздался голос десятника Фомы:

– Куда разогнался, мелкота?

Первой, уже привычной реакцией была попытка имитировать поведение подростка – вывернуться и сказать что-то типа: «Пусти, меня дед позвал», но Мишка сдержался. Остановившись – Фома держал крепко, – Мишка, не глядя на десятника, раздельно произнес:

– Руки. Убери.

Фома, как и следовало ожидать, не послушался, а, рывком развернув отрока к себе лицом, угрожающе произнес:

– Чего это тут щенок тявкает?

«Держать марку, сэр, раз уж решили. Как учила Нинея: даже в мелочах, будь они трижды неладны!»

– Боярич идет к боярину, – все так же подчеркнуто членораздельно ответил Мишка, – и не твоего ума дело зачем!

Фома даже не удостоил его традиционного вопроса: «Что ты сказал?» – просто пихнул так, что Мишке, во избежание падения, пришлось сделать несколько шагов назад. Рука сама дернулась к оружию, и опять пришлось сдержаться, и не потому, что Фома легко справился бы с подростком голыми руками, а потому, что сейчас нужен был не Бешеный Лис, а боярич Лисовин, и только боярич Лисовин.

Фома шагнул было следом за отступившим Мишкой, занося руку для затрещины – настоящего боевого удара сопляк не заслуживал, – но его вдруг придержал десятник Егор.

– Погоди, Фома, остынь.

– Не лезь! – Фома отшвырнул руку Егора. – Наглых сопляков…

Краем глаза Мишка уловил торопливый шаг с крыльца Луки Говоруна и появление в поле зрения молчаливой фигуры Немого.