— И что вам нужно?

— Выпускай.

— Подожди, хозяину позвоню, без его разрешения никак.

Они вернулись в комнату и собрали оружие. Потом еще сидели минут пять, прежде чем дверь в подвал распахнулась, и в него гурьбой ввалилось пятеро охранников, вооруженные помповыми ружьями. Они рассыпались по подвалу, прошли его из конца в конец, прикрывая друг друга и только после этого подошли к ним.

— Все-таки залез в бункер, охотник, — недовольно пробурчал начальник охраны. — Зачем было люк взрывать? Я же сказал, делать там нечего… И что я теперь хозяину скажу?

— Ты еще расскажи, что и дверь эту нельзя было выносить с петель, — Воислав, усмехнувшись, показал на вывороченный косяк. — Не взрывали мы ничего, это все демон натворил, с него и спрос.

— А где он?

— Ушел домой.

— Значит и спросить с некого.

— Получается так.

— Ладно, я передам хозяину, — начальник охраны вздохнул. — Точно ушел и не вернется?

— Мы за свой базар отвечаем рублем, — фыркнул Волк. — Нам смысла нет врать, от этого репутация наша зависит.

— Ладно, топайте. Время три часа ночи, если хотите, можете переночевать в этом подвале.

— Нет уж, спасибо, мы лучше домой.

Начальник охраны хмуро посмотрел на шишимору, которая прижалась к Вадиму.

— А эту никак нельзя было застрелить? На нее и смотреть страшно. Бесовское отродье!

— Нет, никак нельзя, она член нашей команды, от нее многое зависит. Удачи вас в вашем нелегком труде! Будут проблемы, звоните, наши расценки у вас есть.

— Позвоним, если нужно будет.

— Кстати, а как ваши ставки?

Один из охранников полез в карман, вытащил три тысячи и отдал Воиславу.

— Как договаривались, один к трем.

— А на напарника не ставил?

Охранник с тяжелым вздохом достал еще три тысячи и подал их Вадиму.

Он убрал деньги в карман и только сейчас почувствовал, как спадает напряжение, и ему становится жарко. Пот выступил на лбу, хоть в подвале было всего градусов пятнадцать. Охрана пошла вперед, они отправились за ней. У выхода начальник охраны еще раз предупредил.

— У нас хозяин строгий, если тварь снова появится, отрабатывать будете бесплатно.

— Что ты за человек? — хмуро проговорил Волк. — Мы только что от неминуемой смерти спаслись, а ты о деньгах трезвонишь. Сам небось ни за какие деньги бы в подвал не пошел.

— Не пошел бы, — согласился охранник. — Не мое это дело с разными тварями воевать, я от людей хозяина защищаю, это тоже непросто.

— Бывай, защитник.

Нива остыла, в салоне было холодно, как на улице, но к удивлению Вадима двигатель завелся сразу, а через пару минут стало тепло — печка у Волка была хорошая. Охрана открыла двери, и они выехали на пустынную дорогу. Почти сразу Крот, согревшись, заснул, мара тоже, удобно расположившись у него на коленях. Как добрались до дома не заметили, Вадим проснулся только тогда, когда Слава потряс его за плечо.

— Выходи, парень, приехали.

Когда он собрал свои вещи и вылез из машины, Волк на прощанье сказал:

— Во всем есть положительные стороны. Теперь без этого оберега ты, парень, никому не нужен, думаю, наги от тебя отстанут, да и я тоже.

— А ты почему? — удивился Вадим. — Я же тебя еще ни разу не подвел…

— Не в этом дело, — Слава грустно усмехнулся. — Раньше у тебя любую рану твой камешек затягивал за час, поэтому я не боялся, что с тобой что-то может произойти, а вот сейчас опасаюсь. В общем, все, что ни делается, к лучшему. Не будет теперь у тебя охоты, а значит и риска. Это же занятие тебе никогда не нравилось? Шел, потому что я тебя уговаривал? Теперь отдыхай, заслужил. Деньги хозяин заплатит, я тебе завезу, об этом не беспокойся.

Нива развернулась и уехала, а Крот поднялся к себе в квартиру. Он налил Маше молока, отрезал сыра, а сам лег на диван. Почему-то ему стало невыразимо тоскливо, словно из его жизни ушло что-то важное и значительное. Как бы он себя не уговаривал, что ничего хорошего этот камешек ему не принес, тоска все равно не уходила. Потом к нему пришла шишимора, прижалась, от нее пошло приветливое тепло, он еще немного повздыхал, а потом заснул.

Утро было обычным, сумрачным, зимним. Будильник надрывался долго, пока Вадим не разлепил глаза. Он умылся, оделся и ушел на работу, оставив Машу хозяйничать одну в квартире. День тянулся долго и нудно, и хоть ничего плохого не произошло, к концу он чувствовал себя несчастным, смертельно усталым и одиноким. Хорошо еще, что неделя подходила к концу. Пятница — святой день всех трудящихся. Вечером они с ребятами выпил в баре, причем Крот напился с горя так, что не помнил, как добрался домой.

Проснулся от дикого холода в час ночи и сначала не понял, что происходит. Лежал Вадим не на диване или кровати — в ванной, причем в холодной воде, а шишимора сидела на раковине, натянув на себя полиэтиленовый мешок для мусора и поливала его сверху из душа. Он выскочил из ванной и заорал так, как никогда в жизни. Мара к его крику отнеслась спокойно, а когда он кинулся к ней, то направила на него ледяной душ. Его это не остановило, тогда она бросила лейку на пол и залезла под ванную, откуда ее никак не удавалось достать. Попсиховав еще пару минут, Вадим успокоился и бросился устранять то, что наделала Машка.

Закрыл все краны и схватился за тряпку, собирать воду с пола — еще не хватало, чтобы прибежали соседи, а потом вчинили ему иск за испорченную мебель. Драться с шишиморой ему расхотелось, внутри росло понимание, что в чем-то она права. Убрав воду с пола, растерев тело полотенцем до красноты, он бросился на кухню ставить чай. Его бил озноб, руки дрожали частично от холода, частично от уходящего опьянения и от пережитого шока. Пришел он в себя только после того как выпил горячего чаю, тогда и пришла Маша, демонстративно сбросила с себя на пол мусорный мешок, залезла на стол и села рядом с его чашкой.

— Болел… — проверещала она. — Лечила…

— Да уж, полечила, так полечила.

Конечно, а что могла подумать мара, глядя на то, как его качает, как он не может удержаться на ногах, все время падает и что-то невнятное бормочет? Ясно, что человек заболел и его надо лечить.

Лекарство она выбрала кардинальное и верное, от опьянения осталось только неприятное ощущение в желудке, да бешено стучащее сердце. Он быстро смешал ложку растворимого кофе с ложкой соды добавил туда лимонной кислоты, залил водой и выпил всю эту гадость одним махом. В желудке эта смесь закипела так, что даже из носа полезло, но скоро все успокоилось, а мозги полностью встали на место.

— Плохо мне, Маша, — сказал Крот. — Очень плохо.

— Плохо… Больной… Я лечила…

— Да нет, это не болезнь, а тоска, она изнутри грызет. Вот жил и думал, что мне от этого оберега одни неприятности, выбросил бы, да что-то не давало, а теперь понимаю, что камешек был для меня единственным шансом изменить мою жизнь. Что я без него? Ничего. Пустое место. Работа, пьянки по пятницам и субботам, лазанье по подземельям и все — ни любви, ни хорошего человека рядом, а главное и в будущем будет то же самое. Разве можно так жить? Жизнь она же дается один раз. Разве можно ее жить так скучно и неинтересно? Камешек мне показал другую жизнь, в которой имелся смысл. А я был недоволен, не нравилось, что страшно и опасно. Ну вот прошло все, и что теперь? Впереди все та же скука и тоска! Поэтому и напился! Ты уж меня прости, одна ты у меня осталась от прежней жизни, больше никого. Единственный друг, хоть и нечисть.