Где-то на полпути я вдруг заметил лежащее на обочине дороги тело. Это была женщина. Машина, притормаживая, резко начала сбавлять ход. По инструкции, в ходе спецоперации подобная остановка категорически запрещалась. Мне не пришло в голову напомнить об этом многоопытному спецу по борьбе с терроризмом, каким был полковник Кротов. Он нарушил запрет, остановился у обочины. Идущая следом машина пронеслась мимо, не отклоняясь от маршрута.

— Не мог Алексей пройти мимо беды, — прервал рассказчика профессор Воронин, — жалость и участие отличали его всегда. Последним делился мой друг Кротов. Помню, заходим в кафе на Арбате, а у входа молодой парень, прилично одетый. «Дайте, пожалуйста, на хлеб, кушать хочу», — скромно попросил. Я прошел бы мимо. Много их, попрошаек-наркоманов! Алексей, напротив, пригласил его, заказал и оплатил обед, ни о чем не спрашивая. — Он хотел еще о чем-то сказать, но передумал, с опаской посмотрел на тихо плачущую женщину и бережно, по-родственному, обнял ее.

— Сорок лет вместе! В любви и согласии, — только и смогла сказать самое, наверное, важное в их жизни жена погибшего моряка.

Сафронов за короткую паузу выпил залпом стоящую рядом стопку водки, занюхал коркой черного хлеба и продолжил:

— Не помню, в какое мгновение раздался глухой хлопок. Лобовое стекло заволокло едким дымом, глаза начали сразу слезиться, во рту появилась сухость. «Нервно-паралитический газ», — определил сразу, почувствовав первые симптомы поражения и тухлый запах. Уже остановившись, машина резко сдала назад и рванула в сторону от трассы, на проселочную дорогу. Перескочив огромную лужу, уперлась в поваленное поперек дороги дерево. «Занять оборону вокруг машины!» — спокойным и четким голосом скомандовал Кротов. Скосив взгляд на заднее сиденье, не увидел морпеха-капитана. Оказалось, он давно уже выполнил команду, и я, кувырком, за ним. Все произошло так быстро, что только лежа под колесом машины, начал осознавать, что попали в самую настоящую засаду. Удивительное дело, выстрелов не было слышно, гранаты не взрывались. Мы находились в лесу. Кажущуюся тишину то и дело прерывал гул несшихся по рядом проходящей трассе машин. В напряжении от неизвестности пролежали минуты три. Видимо, преследователи не ожидали от нас такой прыти и не могли сообразить, как нас обезвредить. Мне хватило времени оценить обстановку и отползти от машины к поваленному дереву. Занятая позиция выгодно отличалась от позиции Кротова, остававшегося лежать под передними колесами машины, и капитана, уткнувшего автомат в заднее колесо. Главное, я видел, что делается вокруг машины. Наконец обратил внимание на глухие хлопки и фонтанчики грязи возле колес. Стреляли оружием с глушителем. Осенила догадка — противник меня не видит. Зато все яснее понимал задумку диверсантов. Они перебежками окружали нас, загоняя в тупик. Цель, конечно же, ясна — попытаться отобрать пластинки кода речи. Диверсанты не могли знать, в машине находилась алмазная статуэтка пчелы. Сумка, где она лежала, выпала еще до остановки автомобиля, при выпрыгивании капитана-морпеха. Ее тут же подобрали «охотники за артефактами». Именно по этой причине нападающие не стремились уничтожить наших ребят. Им было важнее быстрее скрыться с захваченным грузом.

Между тем продолжалась хаотичная стрельба из леса по оборонявшимся. Наверное, с трех сторон. Я еще подумал, подобным образом работает американский спецназ. Сначала запугивают спецсредствами, а затем растерянную жертву безжалостно убивают. Капитан первым понял свою неудачную позицию и попытался выскочить из пристрелянной противником зоны. По тому, как он тяжело и неуклюже завалился на бок, стало понятно, что его ранили. Понял это и Кротов, он начал ползком приближаться к раненому товарищу. Не буду рассказывать про сам бой! — Сафронов устало провел ладонью по бритому подбородку, тяжело выдохнул и продолжил: — Оттащил капитана в укрытие в виде небольшого оврага. Мы с ним отстреливались, пока не подоспела подмога. А когда бой переместился в глубь леса, на безопасное от нас расстояние, я подбежал к Алексею. Оказалось, он, раненный в грудь, все это время вел бой. А здесь сразу обмяк и посмотрел куда-то мимо меня. В небо. Частые-частые облака, как взрывы от зенитки, чернели на вечернем склоне. «Когда у человека внутри правда, он начинает ненавидеть того, кто заставляет его жить во лжи», — такими были его предсмертные слова.

Пчела продолжала жалить и убивать еще и потому, что против зла не найдено волшебного слова. Цели такой и не ставят! А вот найти волшебное слово для управления людьми пытаются и по сей день. Напрасный труд! Волшебное слово, что запах дурманящих духов, отвлекает от действительности на время, как виртуальные интернет-игры. Только человек своим примером способен повести за собой людей, тем самым изменив мир!

Алфавиты без поступка немы, потому и сказано в Евангелии от Иоанна, стих 14: «И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца».

Странный старик, в синих, советского покроя, трусах, с нескладной рыхлой фигурой, стоял у самой кромки оловянного цвета воды. Долго не заходил в соленое озеро, наблюдая за молодыми туристами, обтирающими тело маслянистой водой, которая доходила им до пояса. Углубляться считалось опасным. Вода хоть и держала тело на поверхности, ее попадание в глаза и рот ничего хорошего не сулило, человек запросто мог захлебнуться. Старик, конечно, знал о такой опасности, поэтому предпочитал наблюдать. То и дело поднимал ногу и аккуратно пробовал ею склизкую поверхность дна. Сказывалась натура первооткрывателя и авантюрный характер, которые никакая немощь и болезни не могли победить.

Российский банкир Иван Кротов, сын Алексея Кротова, погибшего в бою с наемниками американского разведчика Джона Стронга, с полчаса наблюдал за стариком с красно-желтого песчаного берега Мертвого моря. Он приехал сюда не за лечением, как этот старик, а по делам. Возглавлял российский филиал Международной Бриллиантовой Биржи. Именно открытие секрета долголетия подтолкнуло человечество к новому этапу своего развития. В первую очередь поменялась финансовая система. Доллар к этому времени пал жертвой собственного безрассудства. Федеральная резервная система напечатала и запустила в мировой оборот огромное количество зеленых бумажек, а американское правительство само у себя набрало в долг их столько, что бумага утопила своего хозяина. Новые деньги стали называться «трансакциями», они успешно внедрялись в мировое общество и ее экономику, потому что были обеспечены признанной всеми новой валютой — «бриллиантами». Бриллиантовая Биржа, подобно мировому Центральному банку, управляла ценными активами и располагалась, как и сегодня, в Тель-Авиве. Второй, самый большой ее филиал, был в Якутске, там находилась основная добыча сырья, алмазов, которых путем огранки превращали в бриллианты. Наученный банковскому делу в китайском Гонконге, Иван Кротов успешно применил знания и знакомства в банковском секторе российского государства. Это был новый тип русского миллионера, прошедшего трудной дорогой жизни к высотам финансовых генералов. Начинал с простого гражданского матроса, в команде по перегону морем российского авианосца на продажу в Китай, затем работа менеджером в международной туристической компании, сделки по продуктам питания, создание Приморского банка. Молодой человек не случайно вписался в мировое закулисье финансовых дельцов. За его спиной находились наставники, в прошлом сами прошедшие нелегкий путь к созданию капитала[47].