— Вы собираетесь заплатить мужчине за то, чтобы он женился на мне?

Он ничего не сказал и по-прежнему не двигался с места.

— Ответьте мне, Себастьян: вы заплатили бы мужчине, который согласился бы взять меня в свой дом и в свою постель?

Молчание. Неподвижность статуи. И серые глаза, которые смотрят на нее не моргая.

Ее окатила огромная волна острой боли. Девон прижала к губам ледяные кончики пальцев.

— О Боже! — произнесла она очень тихо, потом еще раз, уже громче: — О Боже!

В вихре развевающихся юбок она ринулась вверх по лестнице. Позади прозвучало негромкое ругательство, потом раздались шаги следом за ней по ступенькам. Девон побежала быстрее.

Почему он не хочет оставить ее одну? Ему мало того, что он сделал? Единственное, что ей сейчас нужно, — это остаться одной. Но когда Девон уже переступала порог своей комнаты, она зацепила носком туфли подол платья и распростерлась на полу точно так же, как когда-то на мостовой. И, как тогда, Девон ощутила жжение в оставшихся без воздуха легких и пыталась восстановить дыхание и как можно скорее подняться на ноги.

Но Себастьян был уже рядом. Обхватив ее руками за талию, он помогал ей подняться с пола.

— Отпустите меня! — выкрикнула Девон и резким движением выставила локоть.

Он вовремя пригнулся, чтобы уберечь свой нос. И внезапно отпустил Девон.

ил Теперь уже твердо стоя на ногах, она выпрямилась и сказала:

— Убирайтесь!

Он и не подумал убираться. Вместо этого он в своей обычной, только ему присущей невозмутимо спокойной манере аккуратно закрыл дверь, потом с той же экономностью движений повернул в замке ключ, вынул его из замочной скважины и спрятал в карман жилета.

— Какого дьявола вы это делаете?

— Вы сумасшедшая, — высказался он все с тем же спокойствием.

— А вы ублюдок! — заявила она, переходя от шокового оцепенения к бурному негодованию, и добавила с неподражаемо развязным жестом и едкой издевкой: — О-ля, как это я могла забыть! Ведь это я вопреки вашим неутомимым стараниям сделать из меня леди как была, так и остаюсь ублюдком, не так ли?

Их взгляды встретились.

— Не принижайте себя, Девон. Вы всегда леди, и вы это знаете. Вы доказали это сегодня вечером. Кроме того, ваше происхождение не имеет ничего общего с…

— О, прошу вас, не вносите путаницу в этот вопрос! Мое происхождение, как вы это называете, имеет к этому прямое отношение. Я сказала вам однажды, что обещала матери никогда не быть продажной женщиной, воровкой или нищенкой. Вы тогда не поверили мне, и ясно, что мнение ваше обо мне не изменилось. Я не стану зарабатывать на жизнь проституцией и не позволю вам сделать из меня продажную тварь!

— Продажную тварь? Побойтесь Бога, Девон…

Вы вознамерились заплатить мужчине, который принял бы меня в свой дом и в свою постель! Вы хотите платить ему! — кричала она. — Разве это не то же самое, что проституция? Но я вам этого не позволю! Вы слышите? Не позволю!

Он подступил к ней ближе.

— Девон, — произнес он голосом глухим и напряженным. — Девон, пожалуйста.

Она тряхнула головой и заговорила, глядя ему прямо в глаза:

— Сегодняшний ужин не был ни к чему не обязывающей вечеринкой, не правда ли? Это было нечто совсем иное. Нечто заранее обдуманное и рассчитанное. Мне следовало догадаться об этом. Естественно, это вы планировали ужин, как вы планируете все. Хотелось бы льстить себе надеждой, что вы уже не запродали меня тому, кто предложил самую высокую цену после сегодняшнего ужина.

— Девон, выслушайте меня…

— Не стану я вас слушать! Вы меня обманули, Себастьян! Обманули! Я хотела стать гувернанткой или компаньонкой, и вы это знали. Неужели я настолько ничтожна, что не способна даже на это? Именно это вы предвидели?

— Да нет же! Нет!

— Если вы хотели просто от меня избавиться, вам стоило только сказать об этом.

— Избавиться от вас… О Господи! — произнес он ошеломленно. — Да ничего подобного!

Он протянул к ней руки. Девон отпрянула, но он успел схватить ее за плечи и встряхнул.

— Девон, вы должны меня выслушать. Это не то, что вы думаете. Поймите, вы так обаятельны и красивы, а когда я узнал, что вы девственница… Мы, Джастин и я, боялись, что вы станете игрушкой и жертвой какого-нибудь отъявленного мерзавца, который воспользуется вашей невинностью. Я знал, что вы не заслуживаете такой участи. Я это понимал. Для меня была невыносимой мысль о том, что вы окажетесь на улице, останетесь без крова. Я хотел защитить вас, уберечь от опасного пути. Мне нужно было знать, что вы навсегда находитесь в безопасности. Ни холода… ни голода…

Девон поняла, что он хотел и хочет защитить ее. И в глубине души принимала это. Но боль от того, что ее предали, была еще слишком свежа.

Она заговорила неожиданно для самой себя:

— Я была так взволнована сегодня вечером… Вы захотели представить меня вашим друзьям! И я не хотела опозориться. Я хотела, чтобы вы мной гордились. Хотела вести себя так, как вы меня учили.

— Вы такой и были, — со страстью подтвердил он. — И я гордился вами. Вы так прекрасно выглядели. Вы прекрасны, Девон. Знаете ли вы, что любой мужчина был бы счастлив назвать вас своей?

«Любой, но не ты!» — был крик ее сердца.

— Вы помните ту ночь в моей комнате, когда вы уложили меня в постель?

У него на губах вдруг вспыхнула улыбка.

— Вы тогда сказали, что я красив. Что я лишил вас возможности свободно дышать.

— Я отдалась бы вам тогда. — Признание сорвалось с ее языка само собой, и шло оно из глубины души. — Тогда вы сказали, чтобы я ни одному мужчине не говорила того, что сказала вам. Мне… было очень стыдно, просто до смерти! Я не могла понять, что плохого я сделала.

Улыбки на лице у Себастьяна как не бывало.

— Вы не сделали ничего плохого, — сказал он каким-то странным голосом. — Это все я. Клянусь, я хотел того же. Это просто… Если бы обстоятельства были иными… Если бы я был иным.

На глазах у Девон выступили слезы.

— Боже мой, — произнес Себастьян голосом, полным душевной муки, — не плачьте. — Он обнял ее за талию, привлек к себе и начал слегка покачивать, словно малого ребенка. — Не плачь, любимая. Это разрывает мне сердце, не плачь.

Девон перебирала пальцами ткань его рубашки. Случилось то, чего она больше всего хотела: вокруг нее сомкнулись крепкие объятия Себастьяна, он готов защищать ее, оберегать в этом полном опасностей мире. Но произошло это тогда, когда он был душевно потрясен не меньше, чем она, полон раскаяния и боли. Девон постаралась удержаться от слез, но слабый всхлип все-таки вырвался из ее груди.

— Я не хотел причинить тебе боль. Никогда. Простишь ли ты меня? — Он взял ее за подбородок и легко коснулся губами ее губ. — Прошу тебя, Девон, скажи, что прощаешь меня.