Четыре месяца назад

Я ждала, сама не знаю чего. Прошло четыре дня с момента вынесение приговора, и три с тех пор, как Адриан прервал казнь, добившись помилования. Нет, разумеется, свободы мне это не гарантировало. Более того, я прекрасно понимала, что Адриан не остановится ни перед чем, чтобы узнать правду. В тюрьме я ее сообщать не торопилась. Значит, единственным способом для него было вытащить меня отсюда. А потом… кто знает, на что еще способен этот человек. Помилование? А оно того стоит?

Сны… мне снились сны. Можно ли их назвать кошмаром? Наверное. Мне никогда не снился день, когда я убила Рейна. Я не видела во сне, как я стреляю ему прямо в сердце, и он умирает на моих руках, как я теряю единственное, что нас связывало к тому времени. Я… Все было намного хуже. Я видела себя, и его. Нас, вместе, счастливых, преисполненных надеждой и верой в наше будущее. Я чувствовала его поцелуи и объятия, и моя кожа горела от желания еще большего наслаждения. Я сходила с ума.

На пятый день ранним утром открылась решетка, и меня вывели из камеры. Я знала, что сюда я больше никогда не вернусь. Что отныне моя жизнь кончена. И даже если я буду все еще дышать, видеть, слышать, существовать, это уже не будет иметь никакого значения.

Это была она! Он не ожидал увидеть ее настолько близко. Между ними была лишь тонкая решетка, отделявшая преступницу от брата ее жертвы. Она двигалась по коридору, не замечая ничего вокруг. Ей пришлось задержаться на несколько секунд, пока охранник открыл дверь и впустил ее в другой коридор, приближавший ее к конечной цели. Там ее ожидал корабль, готовый увезти в далекую ссылку. Там, ее не достанут ни враги, ни друзья. Там у нее будет шанс выжить.

На миг она подняла глаза и их взгляды встретились. Его, слегка вызывающий, будто спрашивающий, «и что ты теперь будешь делать? Как долго станешь сопротивляться тому, кто спас тебе жизнь?» И ее, равнодушный, полностью лишенный жизни, и надежды. Она пока не знает, что у нее есть шанс. Он все сделал для того, чтобы у нее был этот шанс. А она, едва мазнула взглядом по его лицу и отвернулась, будто он был лишь пылью под ее ногами. Она! Та, ради которой он пошел на многое!

Его обуяла злость и обида. Эта женщина, единственная, кто мог вызвать в нем гремучую смесь чувств. От бешеной страсти, до холодной ярости. Да как она смеет так с ним обращаться? После того, что он ради нее сделал, чем пожертвовал!

Он дождался, когда коридор опустеет и выбежал на ночную продуваемую резким ветром посадочную площадку, куда должны были привести нового и единственного пассажира. Но его ждало разочарование. Она исчезла…

— Где она? Куда вы ее отправили? — Адриан холодно взирал на собеседника. В его голосе было достаточно надменности и высокомерия, которое хозяин мог бы счесть спесью. Но у Виларда не было другого выхода. Он должен был показать им, что чего-то стоит. И с его мнением и интересами придется считаться.

Высокий жилистый мужчина средних лет присматривался к собеседнику. В кабинете царил полумрак, но лицо гостя было освещено светом тусклой лампы. Он понимал, что с этим человеком нужно держать ухо востро. Что если тот почувствует ложь, найдет их уязвимое место, и начнет действовать против их группы, им придется спешно придумывать новый план, нанимать людей, искать связи. А, еще, обставить смерть этого юнца так, чтобы никто не мог ни к чему придраться.

— Мистер Вилард, я за долгосрочное сотрудничество. Неужели мы позволим такой мелочи испортить нашу дружбу? — он едва заметно улыбнулся.

— Адмирал Крэйг, наша дружба слишком хрупка, чтобы подвергать ее такого рода испытаниям, особенно в мелочах, — Адриан поднес к губам стакан с водкой и сделал вид, что пригубил. В этом доме любая пища казалась ему ядом. Весь воздух был наполнен отравой, ложью и предательством. Вот только, он не знал другого выхода, как быть сейчас именно здесь. И все ради женщины, которая его ненавидит. Которую ненавидит он сам. — Вы обещали мне, что залогом нашего сотрудничества станет жизнь капитана Перил. Вы меня обманули?

— Испытания лишь закаляют настоящую дружбу, в которой не может быть места сиюминутным желаниям. И, заметьте, мы выполнили свое обещание. Она все еще жива! — Адриан был готов кулаком выбить с лица адмирала эту самоуверенную усмешку, вместе с парой зубов. — А вашу… подопечную Шанию Перил мы отправили туда, где ей самое место.

— И куда же, могу я полюбопытствовать? — напрягся Адриан.

— Не можете, мистер Вилард. Оставьте мне, старику, единственный козырь в наших непростых отношениях. Исполните мой каприз. Кстати, как поживает ваша матушка? Не хворает? Передавайте от меня привет и пожелание долгих лет жизни.

Адриан понял, что здесь ему делать нечего. Его обманули. Что же, придется действовать другими методами.

* * *

Я широко открыла глаза и резко села на койке. Тотошка прижался ко мне всем своим хрупким тельцем и зарычал, глядя куда-то в темный угол. По коже словно прошелся холодный ветер, и от страха перехватило дыхание. Я всматривалась в темноту, и, ничего не видя, могла бы поклясться: там кто-то был. Тотошка сердито рыкнул и, вскочив с койки, храбро бросился навстречу опасности, но, не добежав до противоположной стены несколько сантиметров, взвизгнул, и, поджав хвост, залез под кровать. Оттуда раздалось его слабое поскуливание.

— Тотошка, — мой голос прозвучал как-то слабо и не убедительно, даже для меня самой, — кто здесь?

На вопрос, как я и предполагала, никто не ответил. Ощущение холода не пропадало. Напротив. Оно стало усиливаться, и через несколько минут я бы могла поклясться, что у меня изо рта идет пар. Я набросила на себя легкое одеяло и босыми ногами ступила на пол. Прошлась по комнате, дошла до умывальника и брызнула себе в лицо водой. Где-то на периферии зрительного поля что-то заметила. Едва уловимое движение, или колебание воздуха? В оглушающей тишине было слышно мое шумное дыхание и плачь Тотошки. Что же его так напугало? И что пугает сейчас меня?

Я резко обернулась, стараясь рассмотреть нечто почти неуловимое, за гранью видимости, но не вышло.

Оно быстрее.

Что за бред! Я одна, и здесь никого не может быть, кроме Тотошки. Ведь так?

Прямо за собой я услышала звук, похожий на вздох, и буквально подскочила на месте. Обернулась, и снова ничего не увидела. Нервы ни к черту? Или я чего-то не понимаю? Ощущение холода и страха исчезло не сразу, зато внезапно. Сообразив, что ощущение чужого присутствия меня покинуло, а Тотошка больше не дрожит, я присела на койку. Взяла на руки животное и облегченно вздохнула. Какие тайны скрывает это место? Я живу здесь уже некоторое время, и до сих пор о нем ничего не знаю. И из-за собственных проблем совсем потеряла интерес ко всему загадочному. Напротив, с некоторых пор загадки стали меня пугать. Но утром, когда придет генерал, я обязательно кое о чем его расспрошу.

Я не спала всю ночь, прислушиваясь к каждому шороху, ожидая, что в любую минуту на меня нахлынет чувство страха. Тотошка посапывал рядом, на всякий случай, спрятав голову по подушку. В какой-то мере я ему даже завидовала. К утру я не выспалась, покрасневшие глаза немного слезились, тело ломило, словно меня нещадно избивали несколько часов подряд. Поэтому, когда в камеру вошел Дамир, у меня хватило силы лишь на то, чтобы встать. Я не почувствовала, как меня качнуло, и я оказалась на руках генерала, едва успевшего меня поймать.