Через пару недель ими же была оплачена статья в известной своими левыми взглядами английской газете «Индепенденс», где, со ссылкой на статью в «Пэтриот», было рассказано о «случае в Мэриленде».

Через месяц корреспондент одной из советских центральных газет (если память мне не изменяет, «Известий»), добросовестно ссылаясь на «влиятельную английскую газету «Индепенденс» и «другие газеты», написал, что американцы по небрежности выпустили вирус из своей лаборатории. Обвинить «Известия» в клевете было невозможно, ибо они сообщили только о том, о чем было напечатано в других газетах, не добавив от себя ни единого слова по существу дела.

Проводивший совещание заведующий отделом Е. Тяжельников разъяснил:

— Поймать нас за руку невозможно. Однако вы избегайте подробного обсуждения этой темы в аудиториях, где много людей с кандидатской степенью.

269. Правила игры и никаких указаний

Я присутствовал при телефонном разговоре моего приятеля Эдуарда Родкина (тогда он был директором какого-то Центра внешнеполитического сотрудничества) с директором Торговой палаты Е. П. Питоврановым.

Речь шла о делегации, которую Центр направлял в США. За неделю до разговора к Эдуарду обратилась одна из его сотрудниц (имя помню — Татьяна, фамилию — нет) и спросила:

— Если состав делегации будет увеличен на одного человека, вы добавите меня в делегацию?

Эдуард прекрасно знал, что Татьяна была любовницей сына Брежнева, и, естественно, согласился.

Через день ему позвонил Питовранов:

— Мы решили увеличить состав делегации на одного человека. Кого включить — на твое усмотрение, давить на тебя мы не будем.

Прошло еще два дня. Я сидел у Эдуарда в кабинете. Звонок. Питовранов:

— Нашел кого добавить?

Эдуард назвал фамилию Татьяны.

— Ну если ты ее представляешь, мы тебе доверяем. Кстати, я пытался позвонить тебе по вертушке. Оказалось, у тебе вертушки нет.

Вертушка — в те годы особая телефонная правительственная связь, должность, которую занимал Родкин, не давала ему права на вертушку.

— Это плохо, — констатировал Питовранов. — Я распоряжусь, чтобы тебе поставили.

Через неделю у Эдуарда была вертушка.

270. Журавли и бублички

Отдел пропаганды ЦК партии ежегодно составлял список запрещенных произведений. Иногда было смешно находить среди них такие песни, как «Ленин всегда с нами» или «Наша партия — знамя эпохи». Дело в том, что авторы этих вполне приемлемых для цензуры песен уехали в Израиль.

Среди абсолютно запрещенных были «антисоветские» песни, такие как «Журавли» и блатные «Бублички».

Это было удивительной глупостью.

«Журавли». Антисоветчина? Еще бы!

Я ту знаю страну, где уж солнце без силы,

Где уж савана ждет, холодея, земля

И где в голых лесах воет ветер унылый, —

То родимый мой край, то отчизна моя.

Сумрак, бедность, тоска, непогода и слякоть,

Вид угрюмый людей, вид печальный земли…

О, как больно душе, как мне хочется плакать!

Перестаньте рыдать надо мной, журавли!..

Но вот только песня эта была написана в 1871 году Алексеем Жемчужниковым, другом и сподвижником Некрасова, одним из создателей Козьмы Пруткова, написана в Германии, и автор, естественно, имеет в виду царскую Россию, потому как другой тогда еще не было. И, формально говоря, приписывать слова «бедность, тоска, угрюмые люди, солнце без силы» Советской России — это-то как раз и означало «распространять сознательную клевету на нашу любимую родину».

Или «Бублички». Никто не удосужился прочитать текст песни.

Здесь, на окраине,

Год при хозяине,

Проклятом Каине,

Я состою.

Все ругань слушаю,

Трясусь вся грушею,

Помои кушаю,

Под лавкой сплю.

Разве что только Алексей Максимович Горький мог так гневно обличать хозяев!

271. Марксистов больше нет

— Сейчас марксистов уже не осталось, — говорил мне мой приятель Саша Кузин из отдела пропаганды ЦК. — Всем плевать на дискредитацию капитализма. Теперь у нас капитализм вроде бы даже любят. У нас в ЦК два лагеря: русисты и западники, а марксистов нет.

Это я знал. С одной стороны это были воинствующие русисты, с явным налетом православия (это в отделе ЦК партии!) и антисемитизма, с другой — западники, для которых все западное было приемлемо. Западников было больше. В конце концов они победили. Пост генерального секретаря занял воинствующий западник Михаил Горбачев.

272. Почему я не искал золото партии

После краха Советского Союза много говорили о «золоте партии»: не давал покоя известный монолог Мюллера из «Семнадцати мгновений весны». На самом деле своего золота у партии не было, потому что не могло быть. Ибо все золото страны и так принадлежало партии.

На счету у ЦК партии действительно были огромные суммы, но в рублях. Основные поступления шли за счет взносов и подписки на партийную печать. Но все эти средства строго контролировались и после 1991 года были тщательно учтены.

Многое говорилось о средствах, которые партия тратит на своих зарубежных друзей, однако финансирование так называемых национально-освободительных движений и всякого рода «прогрессивных элементов» шло по линии разведывательных организаций.

Через Управление делами ЦК КПСС большие валютные потоки все-таки проходили. Управление нуждалось в валюте для приобретения крайне дорогостоящей аппаратуры для партийных больниц и санаториев, оргтехники в партийные офисы. Эти средства получали в результате обмена рублей со счетов ЦК партии на твердую валюту. Министерство финансов по просьбе Управления делами обменивало практически любое количество рублей на твердую валюту по крайне выгодному курсу. В смутном 1991 году какая-то часть денег — и, очевидно, немалая — где-то осела. Не потому ли два руководителя Управления делами ЦК потом покончили жизнь самоубийством, причем сделали это столь однообразным и странным способом, выбросившись из окон?

Так что все рассказы о «золоте партии» остаются на совести литераторов. Грешен и я. В моей повести «Тень наркома» я тоже не удержался от соблазна занять своих героев поиском этого золота. Уж больно это романтично.

273. И карта не нужна

В конце семидесятых я руководил советской дипломатической миссией в Демократической республике Сан-Томе и Принсипи. Однажды мой американский друг спросил меня, как найти на карте остров, где расположена эта экзотическая африканская страна.