Отец Вельд говорил тихо, внимательно разглядывая голого мужчину, тело которого выглядело еще страшнее, чем сразу после темницы.

— Значит, враги уже заняли крепость? Ополчение погибло или разбежалось? — каждое слово давалось Кену с трудом. Он кашлянул, мучительно скривившись от боли, прикрыв кулаком рот, а потом посмотрел на руку. Ладонь была в крови.

— Нет. Флоридяне с честью отбили первый натиск Зеленого Круга, нанеся Нечистому немалый урон. Сейчас флот врага стоит напротив причала, не рискуя производить новый десант.

Северянин удивленно покачал головой, поднялся и пощупал свою истерзанную когтями куртку. Она была влажной. Эливенер с улыбкой развел руками:

— Я прокрался к воде и отмыл одежду от крови и грязи, но не рискнул разводить огонь. В воде и по берегу шныряют норки. Командир флотилии думает, что его головную лодку уничтожили ополченцы, но он очень и очень осторожен. Запах дыма выдаст нас с головой, так что придется терпеть.

— Мне не привыкать. — Метс постарался произнести эти слова бодрым тоном, но у него зуб на зуб не попадал от холода, и фраза прозвучала довольно жалко.

— Наш мохнатый друг грел тебя своим телом, пока я старался привести тебя в порядок, — эливенер покачал головой, глядя на тело северянина, покрытое ссадинами, царапинами, а также старыми и новыми ранами.

Плечо самого седобородого, похоже, не было серьезно травмировано, или раны на нем заживали как-то по-особому.

— После схватки с Людьми-росомахами открылись все твои рубцы, что я затянул сутки назад. Если бы даже не сломанные ребра и ушибы внутренних органов, ты все равно не смог бы принять участие в бою, так что нечего вздыхать. Ты и так совершил глупый, но самый настоящий воинский подвиг, уничтожив экипаж пироги. А на твою долю у Нечистого солдат еще хватит.

— Мы что же, станем отсиживаться здесь, и не пойдем в крепость? — северянин повысил голос, и тут же вновь начал кашлять. Со стороны воды раздался тихий всплеск. Иир’ова навострил уши, припал к земле и серой тенью метнулся в ту сторону. Некоторое время они напряженно молчали, пока эливенер не расслабился:

— Да, это одна из норок Зеленого Круга. Ловит мелкую рыбешку и совершенно не подозревает о нашем присутствии. Она единственная выжившая из тех, кто ступил на пристань Мертвой Балки. В схватке на ней лопнул ошейник, дающий тварям Нечистого пассивную защиту от попыток таких, как я, проникнуть в их мозг. Пожалуй, следует попытаться внедриться в ее сознание, когда сытая хищница вернется на корабль. Не стоит забывать — мы же разведчики.

Северянин с тоской подумал, что не будь он избит и изранен, смог бы разом согреться и обсушить одежду. Для этого достаточно натянуть на себя сырую рубаху и штаны, да пробежаться по лесу. Разгоряченное тело прогреет холодные тряпки. Но об такой возможности теперь можно лишь мечтать.

Из густой тени под корнями деревьев выскользнул иир’ова и спокойно растянулся рядом с метсом.

«Кто бы мог подумать, что я на далеком от Канда полуострове стану греться о шкуру лемута?» — подумал Кен, прижимаясь боком к теплому телу иир’ова. Эливенер с улыбкой смотрел на эту сцену, расчесывая бороду сухой веткой. Северянин лежал на его куртке, но старик умел не мерзнуть в любом месте, где есть деревья и животные. Сама природа кормила его тело теплом жизни.

— Мы можем отойти подальше в лес и развести огонь, — размышлял вслух отец Вельд, глядя на последние лучи уходящего на покой светила. — Но мне стоит все же остаться здесь и попытаться мысленно посетить флот Нечистого, воспользовавшись отсутствием на норке защитного ошейника.

— Пожалуй, отец Вельд, мы с… Ирмом действительно удалимся и попытаемся развести костер. Утром, как я понимаю, предстоит бой, а с меня, замерзшего и голодного, будет мало толку.

Метс поднялся, взял свою саблю, лежавшую рядом в жухлой траве, и поманил рукой иир’ова. Тот повернулся к эливенеру, но седобородый уже полностью ушел в разум творения Нечистого. Северянин посмотрел на замершего с остекленевшими глазами старика, хмыкнул, собрал с дерева свою одежду и двинулся в чащу.

Над рекой луна и первые звезды рассеивали тьму, в лесу же царил влажный холодный сумрак. Кен замерз и задеревенел до такой степени, что многочисленные раны и ушибы перестали его беспокоить, только дыхание казалось затрудненным, словно его грудь стянули мокрыми кожаными ремнями. Союзники, двигаясь без единого слова, ушли от реки на приличное расстояние и остановились, лишь когда нашли подходящую яму, оставшуюся в развороченной почве после падения обрушенного ветром гигантского дерева.

Метс нашел трухлявый пень, расковырял кончиком сабли заплесневевшую кору и набрал несколько горстей трута. Потом он с помощью подобранных на речном берегу камней высек искру и принялся терпеливо раздувать пламя. Внимательно следивший за его действиями иир’ова принялся таскать сухие ветви и складывать их поверх опилок, над которыми курился едкий дым.

Вскоре на дне ямы запылал небольшой костер, языки огня от которого вряд ли можно было разглядеть с воды. Метс принялся саблей отрубать ветви упавшего дерева, а мутант серой тенью метнулся в чащу, и надолго исчез. Разведя костер, северянин развесил свою одежду над ним, а сам стоял в опасной близости от пламени, наслаждаясь теплом.

Одежда на нем быстро просохла, и он натянул ее на себя, соорудил сидение из срубленных ветвей и принялся бездумно пялиться в огонь. Сапоги все еще оставались мокрыми, и он пододвинул их поближе к костру, насадив на две сырые валежины. Лес вокруг казался успокоительно тихим, словно все хищники и опасные твари покинули мир, и воцарилось изначальное райское состояние природы, когда никто ни на кого не охотился. Метс как раз размышлял о том, понравилось бы ему, человеку действия, это райское состояние мира, как появление иир’ова разрушило иллюзию. Лемут возник на краю ямы, словно тень обитателя ада, с крыльями и рогами. Северянин от неожиданности вскочил и осенил себя крестным знамением. Иир’ова издал уже ставшее привычным мурчание и скинул со своих плеч ношу, придавшую его фигуре фантастические очертания: небольшую антилопу, горло которой было порвано точным ударом когтя.

— Пожалуй, приятель, не стоит жарить всю тушу. Эливенер мяса не ест, а нам вдвоем ее не осилить. На запах жареной дичи могут заявиться и ночные хищники, и отряд Нечистого.

Метс разговаривал вслух по привычке, понимая, что его собеседник не ответит и, вообще, вряд ли поймет сказанное. Иир’ова, судя по тому, как мутант безмятежно щурился на огонь, предоставил дело разделки и приготовления туши человеку.

— Ладно, мой мохнатый друг, ты совершенно прав — раз я не охотился, то мне и разделывать.

Метс взял саблю и принялся за нелюбимую работу. Вначале он собирался привесить тушу к одному из корней дерева, нависающих над ямой, чтобы стекла кровь, но обнаружил, что антилопа подозрительно мало весит. Похоже, иир’ова отворил ей вены и напился теплой крови.

«Понятно, почему ты так спокоен при виде еды. Понимаю, не смог удержаться». Кена нисколько не смутило поведение иир’ова. В принципе, он сам был настолько истощен, что предпочел бы стакан теплой свежей крови, питательной и не в пример лучше усваиваемой ослабевшим организмом, чем мясо. Он пожал бы плечами, узнай, что это его гастрономическое пристрастие, вполне нормальное для охотников Тайга, привело бы в ужас цивилизованных предков.